Эмма, фавн и потерянная книга - Мехтильда Глейзер Страница 16

Интересно, что диспетчер почти не удивилась. Я разобрала, что женщина на другом конце провода сказала что-то вроде «сохраняйте спокойствие» и «старый и беззубый, но все равно опасный зверь» и пообещала выслать специальный отряд.

– Спасибо, – прошептал Тоби и отключился.

Шарлотта уставилась на него.

– Лев? Правда? В нашем лесу?

Эта новость поразила и меня. Причем, возможно, сильнее, чем Шарлотту и Тоби, вместе взятых.

– Да, – ответил Тоби. – Как я понял, он сбежал из бродячего цирка, остановившегося в нескольких километрах отсюда. Я возвращался в замок, и на заправке у деревни зверь бросился на меня из ниоткуда. Лет ему, наверное, уже немало, он давно отвык выходить на тропу охоты. Наверное, потому у меня и получилось увернуться от него и сбежать. Но зверь не оставил мне ни шанса вернуться к машине, преследовал с подножия горы до этого места.

У меня по спине побежали мурашки. О происшествиях вроде этого думаешь – такого со мной не случится, слишком невероятно. Ситуация сюрреалистичней некуда, но вдруг раз – и она случается. Причем точь-в-точь так, как я…

– Ты уверен, что это был настоящий лев? – спросила Шарлотта.

Я же нисколечко не сомневалась, что настоящий. И даже не вскрикнула, когда здоровенная хищная кошка вскоре показалась на опушке леса и принялась прогуливаться между стволами деревьев.

Потому что я начала понимать.

Мы пригнулись еще ниже за бордюр фонтана и стали ждать оперативной группы полицейских или пожарных, кого бы ни послала диспетчер. Лев сперва скрылся в тени деревьев, затем, не производя ни звука, прошествовал по великолепно подстриженной лужайке и наконец опустился под одним из рододендронов, где, кажется, и задремал. Свалявшуюся шерсть зверя покрывала пыль, кожа складками свисала с худого тела. Да, особо воинственным лев не выглядел. Но убить человека сил ему, наверное, хватало. Зверь лежал так близко, что мы почти не дышали. Шарлотта прижалась поближе к Тоби, а у меня началась паника. Не от страха, что меня сожрут, а потому, что я все поняла.

Самым странным во всей этой истории было то, что я предвидела это невероятное происшествие, более того, я его написала. Вчера вечером я сделала новую запись в книгу – хронику Штольценбурга. В порыве шалости. Или помрачения рассудка. Или сразу и того и другого. Уже не помню.

Сперва я просто описала случившееся в кафетерии, не называя никаких имен. В моей версии у госпожи Беркенбек и доктора Майера произошел действительно романтический поцелуй. Причем в скрытом от чужих глаз уголке за автоматом с напитками. Ну а потом я вспомнила, что Шарлотта все еще ждет сообщения от Тоби, и уже в полусне и одурев от сладкого, ведь позавчерашний вечер фильмов и сладостей продолжился вчера в нашей с Ханной комнате, написала о возвращении Тоби в Штольценбург. Всего-навсего два предложения. Мол, пора ему уже вернуться или хотя бы извиниться перед Шарлоттой, а иначе я скормлю его льву. Просто так, не думая, взяла и сказала… э-э… взяла и написала.

И вот, пока мы с Шарлоттой и Тоби прятались за фонтаном, вслушиваясь в тихий храп существующего в реальности огромного зверя, голову мне пронзила невероятная мысль. Она захватила меня целиком, пронеслась по каждой извилине мозга и обернулась сотней вопросов, одним ответом и, разумеется, справедливым сомнением в собственном рассудке.

Все равно. Пускай это безумие, но я должна посмотреть правде в глаза.

Я сочинила произошедшее.

Что написала, то и случилось. Так же с поцелуем доктора Майера и госпожи Беркенбек: едва я сделала запись в хронику, они поцеловались. И тот и другой случаи слишком нелепы, чтобы все оказалось просто совпадением. Но ведь у меня никогда не ладилось с выдумками, особенно с такими странными. Поэтому остается только одно объяснение. Даже если оно кажется невероятным, нереальным. Только одно.

Эта книга больше, чем просто хроника.

Она вообще существует по другим законам, совсем не таким, как мне всегда казалось: ты не описываешь то, что уже произошло, а делаешь запись – и затем все происходит на самом деле! Все, что я вписала в книгу, волшебным образом стало явью! И именно потому, что я это написала.

О боже! Да я рехнулась! Подумать такое всерьез! Я задрожала всем телом, не в силах отделаться от пришедшей мысли. Да, я сейчас не только подумала, я даже во все это поверила. Мне стало нехорошо.

– Эмма, тс! – зашептала Шарлотта. – Он спит.

Подруга стала гладить меня по спине, а я вцепилась в нее ледяными пальцами. Книга в моей комнате… нет, хватит. Это невозможно. И точка. Но лев… и Тоби… не может быть, чтобы… Я остановилась взглядом на каком-то кусте, глядя куда-то поверх уха Шарлотты. Сердце бешено колотилось в груди. На лбу выступил холодный пот.

– Кажется, у нее шок, – произнес Тоби.

Шарлотта обняла меня крепче:

– Эмма, не бойся. Лев спит. Помощь близко.

И правда, через несколько минут во двор замка въехал полицейский грузовик, и уже скоро ветеринар, использовав трубку и дротик с транквилизатором, подарил льву под рододендроном еще более глубокие сны. Спящий лев казался чуть ли не милым, пока его грузили в ящик для перевозки.

Отец был вне себя. Опасный хищник подобрался к школьным строениям и подверг опасности его собственную дочь! Папа так разволновался, что у него случился приступ астмы, и в восемь часов ему пришлось отправиться в постель. А нас с Шарлоттой продолжало трясти даже после двух часов выслушивания всяческих извинений от директора цирка. Мы пропустили ужин и полчаса простояли под горячим душем, чтобы хоть немного успокоиться. Сейчас, направляясь к мисс Витфилд на занятие в кружке «Высшее общество», проходившее вечером в ее домике на опушке леса, мы – из соображений безопасности – пробежали некоторую часть пути, чтобы не проводить на природе больше времени, чем надо. Кто знает, какие звери объявятся здесь в следующий раз? А ведь…

– Думаешь, я его чем-то разозлила? – спросила Шарлотта, когда мы миновали фонтан.

– Нет, – решительно ответила я.

Сразу после спасения Тоби бросил нас посреди толпы любопытных учеников и растворился в западном флигеле. А ведь это был идеальный момент, чтобы заключить Шарлотту в объятия и извиниться за загадочный отъезд и молчание. Но Тоби не сделал ни того ни другого, он просто удрал. Снова. Что не так с этим парнем?

Ясно, что причина, по которой Тоби вдруг изменил свое доброе отношение, не имеет отношения к Шарлотте.

– Ты была сама доброжелательность, – добавила я через какое-то время.

– Я правда думала, что нравлюсь ему, – вздохнула подружка.

– Я тоже, – сказала я и мимоходом погладила по спинке Фрейлейн Бархатный Носик. – Ты действительно ему нравишься. Все разъяснится, вот увидишь. Я тебе помогу.

У меня даже появилась идея, как это сделать.

Небольшая гостиная мисс Витфилд выглядела чрезвычайно по-британски. Занавески сочетались по цвету с розами на окне и вязаными чехлами на диванных подушках (все бледно-розовые). На каминной доске выстроились в ряд семейные фотографии, на полках – книги в красивых обложках. В углу стоял изящный секретер, а рядом на длинноногом табурете покоился старый граммофон. Чтобы всем пятнадцати ученикам, посещавшим курс, нашлось место, где сидеть, по всей комнате стояли разные кресла, стульчики и столики, казалось, она вот-вот лопнет по швам.