Академия Легиона - Лена Летняя Страница 16

– И каким образом эта мартышка его прячет? – Крафт скрестил руки на груди и нахмурился. На его лице больше не было недовольства. Его сменило любопытство.

– Она делает вид, что она артефакт против прослушивания, – гордо заявила Хильда. – На это намекает, во-первых, ее поза, а во-вторых… Проверьте магический след, господин профессор.

Крафт исполнил ее просьбу, и секунду спустя его брови удивленно поползли вверх, а он сам посмотрел на Хильду с детским восторгом.

– Как интересно. Вы соединили два артефакта в одном, и один магический след маскирует другой.

– Да, остается только убедить нужное лицо, что этот артефакт поможет ему защититься от магической прослушки. И он действительно поможет, от любой другой. Вот только сам будет слушать и запоминать все, что происходит в его присутствии. Достаточно его потом выкрасть.

– Оригинальная идея, – похвалил профессор. – Схема использования сложновата, не для всех случаев подойдет, но, я полагаю, применение такому артефакту найдется. Получаете высший балл, курсантка Сатин. За оригинальность. Странно, что вы хотите быть боевиком: в боевом отряде фантазия и нестандартный подход не очень-то приветствуются. Это скорее подошло бы следователю.

С этими словами он пошел проверять следующую работу, а Хильда огорченно покачала головой. Порой ей казалось, что каждый преподаватель Академии считает своим долгом намекнуть ей на необходимость пересмотреть решение насчет боевого отряда.

На это она и пожаловалась Валери после занятия, когда они засели в небольшом кафе, работавшем на первом этаже общежития их факультета. От столовой оно отличалось тем, что в нем можно было перекусить в любое время суток, в том числе менее здоровой пищей. Даже ночью курсанты, жившие в общежитии, имели возможность воспользоваться кафе в режиме полного самообслуживания.

– Сама-то ты почему так рвешься в боевики? – поинтересовалась Валери, макая шоколадное печенье в молочный чай. – Я бы туда под страхом смерти не пошла. Это же очень тяжело. И страшно. И грязно. И вообще… опасно.

Им удалось занять любимое место: два уютных глубоких кресла у окна за маленьким круглым столиком. Кресла были продавленные и потертые, но из окна открывался прекрасный вид на внутренний двор Академии. Подобно внутреннему двору в Орте, он напоминал городской парк. Еще прошлой осенью Хильда оценила, как здорово сидеть в этом кресле, пить заваренный горячим молоком чай с пряностями и смотреть на опадающую с деревьев красно-желтую листву.

Услышав вопрос подруги, она оторвалась от созерцания двора и перевела взгляд на Валери. Та как раз изображала на лице ужас, но это выглядело так комично, что Хильда против воли улыбнулась.

– Я с детства думала именно о боевом отряде, – со вздохом призналась она. – Мой отец служил в нем, а мне всегда хотелось быть похожей на него.

И отец тоже всегда хотел, чтобы она была похожа на него, но об этом Хильда говорить не стала. Она с детства знала, как он хотел мальчика. Сына. Того, кто однажды сможет воплотить все то, о чем он сам мечтал в юности и чему помешало его решение ввязаться в чужие игры. Но мальчик у ее родителей так и не родился. Им пришлось ограничиться только ею.

– Я могу это понять, мы все так или иначе гордимся предками, – голос Валери вывел ее из задумчивости, прогнав воспоминания, которые до сих пор тяжелым грузом лежали на сердце. – Они для нас пример, но, Хил… – в ее тоне появилось сочувствие, которое раздражало Хильду почти так же сильно, как и сокращение имени до первых трех букв. – Он все-таки мужчина. И как бы меня ни бесило, когда парни пытаются указывать, где наше место, объективно они правы. Тебе будет там очень тяжело, чтобы не сказать невыносимо.

Хильда насупилась и снова отвернулась к окну, прячась за чашкой.

Она и сама все это понимала. Знала, что будет непросто. Судьба сделала все, чтобы не облегчать ей задачу, но разве сложность достижения цели – это повод от нее отказаться? Тяжело, конечно, стремиться к чему-то, когда никто в тебя не верит, но Хильде это только придавало решимости. К тому же отец в нее верил, и это значило для нее все. Она не могла его подвести.

– Прости, кажется, я тебя огорчила, – Валери досадливо поморщилась, заметив, как напряглась подруга.

– Да нет, все в порядке, – отмахнулась Хильда. – Мы едва ли сможем понять друг друга в этом вопросе. Я тоже не очень понимаю, что заставляет людей стремиться в администраторы. Бумажная работа, скучная до зевоты, бюрократия и весьма скромные возможности для карьерного роста.

Лицо Валери на мгновение помрачнело, щеки предательски заалели, выдавая смущение и, наверное, обиду. Хильде стало неловко. Стоило сдержать гневный порыв, а не пытаться укусить в ответ. Ведь Валери наверняка выражала свои мысли с наилучшими побуждениями.

– Извини, кажется, теперь я огорчила тебя.

– Да ничего, – Валери почти полностью повторила и жест, и тон Хильды, но при этом смотрела только в собственную чашку. – Ты права: административная работа в Легионе – это скука смертная. Ни креатива, ни разнообразия. Вся карьера для большинства ограничивается повышением разряда два раза в первые семь лет работы. Единицы выбиваются в начальники. Но зато платят хорошо и стабильно. – Она оторвала взгляд от чашки и посмотрела на подругу. Было видно, что ей неловко признаваться в том, в чем она собиралась признаться. – Такие вещи ценишь, если ты пятый ребенок в семье, которая и троих детей, по-хорошему, не могла себе позволить. Да, у меня очень скромный запрос в жизни: просто больше никогда не голодать и не носить вещи, трансформированные из одежды старших. Не мне тебя судить с твоими амбициями. Я очень приземлена в своих мечтах.

На смену неловкости к Хильде пришло острое чувство стыда. Ей даже показалось, что теперь краснеет она, хотя это происходило не так уж часто. Она не любила обижать людей, но иногда резкие слова сами собой соскакивали с губ.

– Зато у тебя больше шансов их осуществить и испытать удовлетворение, – она виновато улыбнулась Валери.

Та улыбнулась в ответ и пожала плечами.

– Вероятно, ты права.

Конфликт на этом можно было считать исчерпанным, и они обе синхронно потянулись за новым печеньем и принялись молчаливо его грызть, уставившись в окно. Хильда скинула ботинки и подтянула одно колено к груди, обняв его рукой. Как говорила ее мама, она никогда не умела долго сидеть по-человечески.

Ранняя осень все еще радовала солнечными деньками, а от буйства красок во внутреннем дворе натурально захватывало дух, но сдавленный вздох, вырвавшийся у Валери, был вызван не красотами увядающей природы, а появлением перед их окном Ларса Фарлага.

Конечно, он не стоял прямо у окна, а шел по дорожке, параллельно зданию общежития, но остановился как раз напротив девушек. Нетерпеливо посмотрел на часы и оглянулся. У Хильды снова возникло зудящее чувство под кожей. Что он здесь делает? У судебных свое общежитие, на другой стороне парка.

Ответ на мысленный вопрос она получила довольно быстро: к Ларсу подошел Петр Кросс. Они обменялись короткими фразами, после чего Ларс протянул Петру какой-то сверток. Тот тут же засунул его в сумку. На этом они разошлись: Ларс пошел прочь, а Петр зашел в общежитие.