Королевское чудовище - Кристина Кашор Страница 16

В груди у нее вдруг запылала уверенность. Она решила послушать Роэн.

Ни королю, ни его военачальнику не заставить ее отступить.

Но, конечно же, обстоятельства не имеют привычки подчиняться желаниям людей, и Роэн не могла быть везде одновременно. Когда все случилось, Файер с Арчером как раз шли после ужина через двор в отведенные им покои. В то самое мгновение, как она почувствовала чье-то приближение, ворота распахнулись, и во двор, заполнив его шумом, въехали двое всадников, залитые светом горящего за воротами костра. Арчер и все, кто был во дворе, упали на одно колено, но Файер осталась стоять, изумленная и парализованная. Первый всадник выглядел в точности как все портреты Накса, которые ей довелось видеть. Вторым всадником был ее отец.

В голове помутилось. Кансрел. Волосы, сияющие в свете пламени серебристо-голубыми переливами, прекрасные синие глаза. Она уставилась прямо в них и увидела, как они смотрят на нее в ответ — в них плещется гнев и ненависть, потому что Кансрел восстал из мертвых и от него никуда не спрятаться.

— Встань на одно колено, — шепнул ей Арчер, но он мог бы и не утруждаться, потому что в следующую секунду она просто рухнула на оба.

А потом ворота захлопнулись. Белое пламя костра скрылось, и в свете факелов все стало желтым. Всадник смотрел на нее все с той же ненавистью, но тени прогнали воспоминание о Кансреле. Волосы у него были темные, а глаза — светлые, и это был всего лишь обычный человек.

Лежа на земле, Файер мелко дрожала. Конечно, теперь она узнала и его черную кобылу, и брата, и чалого коня. Это не Накс и Кансрел, а Нэш и Бриган. Они соскочили на землю и принялись спорить. Ее трясло так, что слова доходили с трудом. Бриган, кажется, предложил бросить кого-то чудовищам. Нэш ответил, что король здесь и решать ему, и он не собирается бросать такую женщину никаким чудовищам.

Арчер склонился к Файер, повторяя ее имя, взял ее лицо в ладони и что-то твердо сказал спорящим братьям. Потом поднял ее на руки и унес со двора.

Одно Файер знала о себе точно: разум иногда ошибался, но настоящим предателем было тело.

Арчер уложил ее на кровать и сел рядом, взял ее ладони в свои и принялся растирать. Дрожь понемногу утихла.

В голове у нее бродило эхо его голоса. Постепенно она сложила вместе слова, что Арчер сказал королю и принцу перед тем, как поднять ее и унести: «Собираетесь бросить ее чудовищам — тогда меня вам тоже придется выбросить».

Она поймала его руки и сжала.

— Что с тобой случилось? — тихо спросил он.

Что с ней случилось?

Она посмотрела в его полные беспокойства глаза.

Позже, все объяснения позже. А сейчас ей просто необходимо дать понять своему полному жизни другу, что ей вдруг так отчаянно понадобилось. Она потянула его за руки.

Арчер всегда быстро соображал. Он наклонился к ней и поцеловал, а когда Файер потянулась к его рубашке, остановил и сказал, чтобы не утомляла руку и позволила ему все сделать самому.

Она подчинилась его щедрому предложению.

После они разговаривали шепотом.

— Когда он въехал во двор, — рассказала она, лежа на боку лицом к нему, — мне показалось, что мой отец вернулся из мертвых.

Лицо его выразило сначала изумление, а потом понимание. Он провел подушечками пальцев по ее волосам.

— Ох, Файер, тогда все понятно. Но Нэш совсем не похож на Кансрела.

— Не Нэш. Бриган.

— А Бриган еще меньше.

— Это все из-за света, — пояснила она, — и ненависти во взгляде.

Он нежно коснулся ее лица и плеча, как всегда, осторожничая с перевязанной рукой, и поцеловал.

— Кансрел умер. Он ничего тебе не сделает.

Она подавилась словами, которые не могла сказать вслух, но произнесла их мысленно: «Он был мне отцом».

Арчер крепко обнял ее, и она, закрыв глаза, спрятала мысли подальше, так чтобы думать только запахе и прикосновениях Арчера у себя на лице, на груди, на животе, по всему телу. Арчер прогонял воспоминания.

— Останься со мной, — сонно сказал он чуть позже, продолжая обнимать ее. — Одной тебе будет опасно.

Как странно, что его тело так хорошо ее понимает, а сердце так чувствует в том, что касается Кансрела, и все же самых простых вещей он усвоить не может. Арчер не мог бы придумать таких слов, от которых ей бы захотелось уйти сильнее.

Если говорить честно, она, скорее всего, все равно ушла бы.

Из любви к нему она дождалась, пока он заснет.

Она не собиралась искать неприятностей, просто хотела, чтобы звезды измотали ее — тогда она смогла бы спать без сновидений. Чтобы добраться до звезд, нужно было найти окно наружу, и она решила пойти на конюшни, потому что там в такой поздний час едва ли можно было наткнуться на королей и принцев. К тому же, даже если там нет окон, по крайней мере, она увидится с Малышом.

Перед тем как выйти, Файер спрятала волосы и оделась в темное. Конечно, некоторые из воинов и слуг, которых она миновала по пути, пялились на нее, но никто не досаждал, как и всегда в этом замке. Роэн проследила, чтобы люди под ее крышей, как могли, научились ограждать свой разум. Роэн знала, как это важно.

Крытый проход на конюшни был пуст, вокруг уютно пахло чистым сеном и лошадьми. На конюшнях было темно — лишь в ближнем углу горел один факел. Большинство лошадей, включая Малыша, спали. Он дремал стоя, но наклонясь, словно башня, которая вот-вот опрокинется. Она бы разволновалась, если бы не знала, что он часто спит вот так — склонившись на сторону.

В дальней стене было окно, выходящее наружу, но звезд она в нем не увидела — ночь выдалась облачная. Развернувшись, Файер прошла обратно по длинному проходу между лошадьми и остановилась рядом с Малышом, улыбаясь тому, как он спит.

Открыв дверь, она протиснулась в стойло, решив посидеть с ним и усыпить себя песней. Даже Арчер не нашел бы, что возразить. Никому ее здесь не найти: она свернулась в клубок у самой двери — никто ее даже не увидит. А если Малыш проснется, то не удивится, что хозяйка мурлычет что-то у его ног — Малыш привык к ее ночным похождениям.

Она удобно устроилась и тихонько затянула песню о склонившемся коньке.

Ее разбудил Малыш, и она тут же поняла, что уже не одна. Где-то очень близко зазвучал тихий баритон.

— Я сражаюсь с мародерами и контрабандистами, потому что они попирают королевскую власть. Но есть ли у нас на самом деле право на эту власть?

— Мне страшно, когда ты так говоришь. — Голос принадлежал Роэн. Файер прижалась к двери стойла.

— За тридцать лет сделал король хоть что-то, чтобы заслужить верность народа?

— Бриган…

— Я понимаю мотивы некоторых моих врагов лучше, чем свои собственные.