Бремя богов - Александр Прозоров Страница 16

– Ну… – пожал плечами молодой человек. – Тогда я окажусь дикарем в мире фантастики, и мне придется влачить в нем жалкое никчемное существование. Пойду в какой-нибудь цирк клоуном, стану вечерами фокусы зевакам показывать. Найду какую-нибудь красотку, женюсь на ней, и стану проводить с ней все свои скучные дни и ночи. И тебе придется вернуть мне анкх.

– С какой это стати? – возмутилась Ирина.

– Я подарил его на память. Если мы не расстанемся, зачем прощальные подарки?

– Кто на свете всех милее, всех румяней и белее? – с улыбкой спросила практикантка.

– Разве ты сомневаешься?

– Смотри не передумай, колдун! – Девушка ткнула второгодника пальцем в нос. – Предупреждаю, обманутая женщина страшнее оборотня!

– Ты не хочешь верить в легенды… – сделал вывод Степан.

– Я надеюсь, – пригладила его волосы Ира. – Надеюсь, что сказки – это всего лишь сказки. Провалиться в прошлое на две тысячи девятьсот лет? Ты слишком часто прогуливал физику. Это не фокус, не иллюзия, даже не голограмма. Путешествия во времени невозможны!

– Тьфу, блядуны, людей бы постыдились! – буркнула, проходя мимо, пожилая женщина.

– Завидуйте молча! – весело крикнул в ответ второгодник и поднял глаза к небу. – Кстати, моя красавица, время убежало. Как бы на концерт не опоздать. Нужно двигаться.

Практикантка предпочла свериться с телефоном и с сожалением покинула колени своего кавалера:

– Да, действительно… Кстати, все время забываю спросить. Почему ты считаешь, что сто поколений – это три тысячи лет? Разве не десять тысяч?

– Ты путаешь поколения с веками, – взял ее за руку юный колдун. – Поколение – это разрыв между детьми и внуками. Семья и первые дети в прошлые времена обычно появлялись у людей лет в двадцать, а к сорока мужчины уже считались стариками. Так что средний возраст деторождения выходил около тридцати лет. Это и есть время одного поколения. Правда, судя по заклинаниям, этот срок получается всего в двадцать девять лет. Но ошибка, согласись, небольшая…

За этим неспешным полунаучным разговором они и дошли до дома культуры «имени Первого мая», аккурат за десять минут до концерта «Моторхед».

* * *

Мягкие нежные губы коснулись свода стопы, поцелуй за поцелуем поднялись по голени, подобрались к колену, немного задержались на нем, в то время как пальцы скользнули по ноге снизу, стали подниматься выше и выше по бедру…

– Степка-а!!! – взвыла девушка, резко выпрямилась, опрокидывая паренька на спину и резко его оседлала, тут же выгнулась, с силой закусив нижнюю губу, мелко задрожала. Выдохнула и повалилась набок: – Мой чародей…

– Иришка, ты опять все испортила! – возмутился второгодник. – Это наша последняя ночь, и я хочу запомнить тебя всю, до самой последней клеточки! А ты постоянно мешаешь себя рассмотреть!

– Ты думаешь, это так легко? – чуть отползла девушка и раскинула руки на светло-розовой шелковой простыне. – Ты же не просто смотришь, ты еще и трогаешь!

– Я не могу просто смотреть! Я ведь тебя не фотографирую, а запоминаю!

– Просто возьми меня целиком! – быстро прошептала девушка.

– Ни минуты бы не колебался, – признал молодой колдун. – Но в этом обряде от меня ничего не зависит. Так ты позволишь себя запомнить?

– Ладно, я постараюсь не мешать… – Ирина сделала глубокий вдох, расслабилась и закрыла глаза.

Второгодник поднялся на колени, придвинулся к ней и в этот начал свое исследование с ее ладоней, запястий, предплечий, добравшись, наконец, до плеч, ключиц, а когда начал целовать живот – девушка уже опять тяжело задышала, заскребла пальцами простыню, вся напряглась, пытаясь сдержаться, но губы спустились ниже… Девушка громко щелкнула зубами, сложилась пополам и запустила пальцы в волосы своего любовника, притягивая к себе и впиваясь губами в его губы.

В этот раз они вынырнули из сладострастного безумия одновременно, лежа в объятиях друг друга и глядя глаза в глаза.

– Я всегда мечтала оказаться в номере для новобрачных, – сказала девушка. – Но я всегда полагала, что это будет мой первый секс, а не прощальный.

– Мне легче, мне вообще в этой жизни ничего не полагалось, – ответил чародей. – Братство считает, что мне не следует заводить крепких связей в этом времени. Дабы не потерять здесь ничего серьезного. Чтобы, попав в прошлое, ни о чем там не жалеть. Но я встретил тебя…

– Тебя из-за меня ругали?

– Я воин великой Купавы, богини любви, – слабо улыбнулся второгодник. – Она никогда не станет наказывать за настоящее чувство. Она поступила в точности наоборот, и сняла нам этот номер для прощального свидания. Богиня желает, чтобы я знал, ради чего жертвую собой. Не просто ради победы над некими темными силами, но и ради конкретной и осязаемой, очаровательной Иришки. Я должен победить, чтобы ты родилась, чтобы мы встретились и полюбили друг друга. Этот мир не должен принадлежать оборотням. Он должен остаться нашим.

– Извини, Степка, но звучит немножко… Как в кино.

– Просто я немного не в себе, рыжая, – пригладил ее волосы юный чародей. – Сегодня вечером я навсегда попрощался с братством, с великой Купавой и со своими родителями. А сейчас я прощаюсь с тобой. На рассвете мое время истечет.

– Я тебя не отпущу! – Девушка крепко его обняла, прижала к себе.

– Ты мне все еще не веришь. – Второгодник встрепал ее локоны обратно.

– Верю, Степка, верю. Честное слово! – поцеловала его Ирина. – И в братство верю, и в колдовство, и даже в богиню, каковой вы поклоняетесь. И в пророчество о великом воине, которого заберут в прошлое, дабы победить повелителя оборотней, тоже верю. Многие религии обещали конец света, или явление мессии, или нашествие монголов, или страшный суд. Обещают через сто лет, или через тысячу, или через две. Обещают когда-то в далеком, невероятном будущем. Но рано или поздно проходит любое, самое долгое время. И тогда вдруг выясняется, что обещанного чуда нет, не может быть и даже не намечается.

– Если ты окажешься права, я исполню любое твое желание, – неожиданно пообещал Золотарев и поцеловал любимые глаза. Отпустил девушку, выбрался из постели, прошел в душ. Некоторое время оттуда слышался шум воды. Затем в спальню вернулся обнаженный второгодник, вытирая полотенцем влажные волосы, и практикантка тихо чертыхнулась:

– Я никогда к этому не привыкну, Степка. Ты просто бодибилдер! На соревнованиях выступать не пробовал?

– Была такая мысль. Но среди культуристов не оказалось ни единого приличного боксера, – ответил молодой колдун с такой небрежностью, что в первый момент Ирина ему даже поверила.

Золотарев отбросил полотенце, снял со стула рубашку, надел, затем влез в свои неизменные штаны из плащовки, на этот раз тяжело звякнувшие.

– Не упадут? – перевернулась на живот девушка.

– Минимальный набор выживальщика, – затянул ремень чародей. – Огниво, нож, цепная пила. Блесны, леска, подстилка. Охра, иглы, тушь.