Чего хотят демоны - Андрей Белянин Страница 16

— То была моя дальняя родственница. В семье, знаешь ли, некоторые дела решаются по-другому. А кроме того, она не была одарена Силой.

— Ты тоже…

— Женщина, сначала проверь своих чёрных цыплят, а потом уж поговорим, у кого чего нет.

Ведьма закрыла глаза и сконцентрировалась. Её астрал оставил тело и полетел куда-то в направлении северо-востока, в Войславице. Через минуту она открыла глаза:

— Хорошо. Беру свои слова обратно. Ты — одаренный иной.

— Ладно, иди уже.

— Но я не сдамся. Ты сам сказал, что на этой земле может остаться только один. Так пускай же второй из нас останется под этой землёй навеки!

— Да будет так, — сказал Якуб. — Ты сделала свой выбор. Прежде я никогда не убивал женщину, но, если понадобится, моя рука не дрогнет.

Женщина истерично рассмеялась, взмахнула рукой и испарилась. Что-то несмело застучало у Якуба под черепом. Нет, теперь это была не атака, а только информация о присланном сообщении.

«Проверь свой хлевок, старик».

Якуб почесал в затылке и пошёл. Как только он открыл двери, то сразу же наткнулся на часового. Часовой был очень похож на терминатора. Вместо глаз у него горели две красные лампочки, а вместо вен стальной остов оплетали разноцветные провода.

— Ух ты, сукин сын! — Якуб не любил терминаторов и поэтому что было мочи пнул того резиновым сапогом. Потом резким движением руки вырвал у железного пару проводов и бросил их концы в бочку с водой.

Терминатора пробрала дрожь, полетели искры, и красные лампочки погасли.

— Ты чего, хозяин, нам рабочий материал портишь?! — взвизгнул поросёнок, сидя в кресле и постукивая по клавиатуре свежесобранного компьютера.

Другой, лежа на куче металлолома, возился со сломанным телевизором.

— Ты что, не видишь, что мы здесь работаем?

— Из-звините… — промямлил Якуб.

— В следующий раз попрошу записываться на приём.

— Да, и не забудь постучаться.

— И ноги вытирай!

Якуб опешил. Поставил робота на место, стряхнул с него шапкой воображаемую пыль и, кланяясь, вышел, пятясь задом. Он сел на крыльце дома, сделал глоток из фляги и послал местным диалектом в адрес хлева (детей просим не читать следующие строки):

— Холера ясна, трясця його матери, шляг бы вас трафил, курва мать!

В голове его страшно шумело. То ли оттого, что денатурат нельзя самогоном запивать, то ли от происков завистников, но с этим надо было что-то делать. «Война так война!» — решил Якуб и вошёл в дом.

Когда-то давным-давно, ещё во времена немецкой оккупации, услышал он одну историю. До хаты его друга пришли двое фрицев и попросили ведро горячей воды. Тот им подогрел целых десять литров на печи. Когда вода закипела, один из немцев высыпал в неё пригоршню странного порошка, и вмиг ведро воды превратилось в ведро водки. Немцы забрали её и пошли. Якуб потом спрашивал многих старожилов, некоторые из них были даже учёными, но все в один голос твердили, что такое невозможно. Но Якуба это не напугало. Он не опустил руки. И словно средневековый алхимик, пытающийся создать из свинца чистое золото или эликсир вечной молодости, Якуб годами пытался раскрыть этот секрет. Он уже не мог сосчитать, сколько экспериментов провёл ради достижения цели. Помнил только, что накупил тогда разных химических ингредиентов и что на создание этого порошка ушло пять лет. Правда, такой порошок он как раз и не создал, но, ошибаясь, открыл такое, что никогда не решился бы опробовать на людях! Но сейчас наступил момент истины.

Якуб вытащил из тайника банку с серой пылью.

Пыль эта выглядела подозрительно, такой же подозрительный шёл от неё и запах. Достал из шкафа костюм и лакированные ботинки. На полке, запакованная в бумажный пакет, красовалась пара белоснежных носков. Якуб тяжело вздохнул. Он всегда переживал, когда должен был поступать против своих правил. Но того требовали обстоятельства. Поэтому старик, пересилив своё пренебрежение к воде и мылу (он был уверен, что мыло изготавливают из дохлых коров), умылся и даже побрился. Щёткой причесал волосы и надел костюм поверх своего ежедневного наряда. После чего встал напротив захватанного зеркала, набрал столовую ложку той самой серой пыли, перекрестился и высыпал себе эту гадость в рот, обильно запив самогоном.

Якуб стоял и ждал. ЭТО начало действовать. ОН пришёл. Неожиданно по телу экзорциста пробежала дрожь, потом его приподняло на несколько сантиметров над полом и начало трясти. Когда припадок отпустил, человек в костюме поднял голову и посмотрел в зеркало. Это был уже не Якуб Вендерович.

Томаш Гнида педантично отряхнул невидимую пыль с костюма. Надел на нос круглые профессорские очки. Посмотрел на бутылку в своей длинной и узкой ладони и с выражением глубокого пренебрежения отбросил её в сторону. Продолжая смотреть в зеркало, поправил галстук.

— Наконец-то! — с триумфом сказал человек. — Я опять на свободе!

Он огляделся, потом открыл холодильник советского производства, гудящий в углу. В холодильнике лежало полтуши собачатины, прямо с шерстью. Томаш выбежал на улицу, его стошнило. Он постоял на свежем воздухе и отдышался. Вернувшись, он умылся ржавой водой, лениво капающей из крана. Как заметил эстет, ни одно из полотенец не подходило для употребления. Он нашёл висящую в шкафу тряпку и вытер ею лицо. Для предыдущего владельца эта тряпка, между прочим, служила праздничной рубахой.

— Ладно, — сказал он сам себе. — Надо ехать в Хелм и приобрести там поддельные документы. Потом откопаю под дубом банку с долларами и дам дёру на Запад или ещё лучше — через горы, к германцам. Большая часть жизни уже за плечами, но надежда хотя бы на титул магистра ещё есть.

Мыслями вернулся во времена тридцатилетней давности. Почему он тогда отступил? Этого Томаш никак не мог припомнить.

«Гнида! Ты, пся крев! — услышал эстет знакомый голос под своей черепной коробкой. — А ну давай, дел полно! А то, гляди, замечтался, очкарик!»

— А накася выкуси! — громко и уверенно послал тот Якуба.

А зря…

В тот же час черты лица грубияна исказились в мучительной гримасе. Разум Якуба покорял чужое тело. Минутой позже уже покорное тело встало и как зомби направилось в сторону Войславице. Через час он уже был в деревне. Якуб, сидя внутри, переключил мозг на функцию надчувствительного наблюдения. Ведьма оставила четкий след. Он догнал её на рынке, где она тщетно искала чёрных цыплят. Женщина уловила ход его мыслей. Резко обернулась, ища взглядом Якуба Вендеровича, но его нигде не было. Так, сбитая с толку, постояла с минуту, разглядывая людей. А удостоверившись, что ей показалось, и успокоившись, опять повернулась к прилавку, чтобы продолжить разговор с продавцом.

И тогда Гнида вынул из-под полы пиджака топор. Молниеносно, но с педантичной грацией он ловким движением отрубил ведьме голову. Люди закричали в ужасе. Откуда-то со стороны лотка с пивом блеснула вспышка фотоаппарата. Гнида кинулся наутёк, размахивая при этом окровавленным топором. Он ловко нырнул в густые заросли, которые были неотъемлемой составляющей прекрасного пейзажа с берегом реки, и пропал, как в воду канул. Через несколько минут всеобщий ступор прошёл, и рассвирепевшая толпа, вооруженная чем попало, сомкнутой цепью направилась к реке только с одним желанием — линчевать чужака, который посмел среди бела дня убить женщину, да ещё и на рынке! Каково же было их удивление, когда, выйдя на берег, они увидели там только Якуба Вендеровича, который невинно бултыхал ногами в прохладной воде.