Школа наемников - Виктор Глумов Страница 16

— Это был мой ученик, — проговорил седой, стараясь не смотреть на Артура. — Но я обещал, что ты уйдешь… и ты останешься в живых. Пока что.

Охранники на воротах не обращали на Артура внимания, как будто каждый день бывшее «мясо» ходило туда-сюда. Сняли наручники, вручили пистолет, патроны и вытолкали за ворота. Обернувшись, Артур прочел во взгляде седого ненависть.

Шагнул вперед, еще шагнул и побрел в сторону долины, со всех сторон окруженной скалами. Впереди маячила то ли свалка, то ли деревня. Это не Замок Омега, где чисто, здесь почти как дома: каркасы машин, выжженная солнцем земля, под ногами перекатываются камни. Живой! На воле! Все еще не веря в удачу, Артур побежал, боясь, что омеговцы передумают, он чувствовал — они смотрят в спину.

Теперь нужно гдето остановиться и перетянуть рану, кровь еще не свернулась. Вот и подходящий древний самоход, длинный, с множеством пустых окон и тупой «мордой». Когда-то самоход был выкрашен в веселый голубой цвет, но краска растрескалась, слезла пластами, оставшись только на стыке листов и вокруг клепок. Внутрь Артур заходить не стал — оттуда несло мочой и дерьмом. Рухнул в тень, отдышался, глянул на раненую руку: глубокий порез, но вроде не до кости. Стянул пропахшую потом майку, свернул жгутом и обмотал плечо выше раны. Обработать бы, хотя бы промыть, а то еще нагноится.

Заново родился: мысли возвращаются вместе с ощущениями. Ноют ушибленные ребра, в ушах звенит, хочется пить. Запрокинув голову, Артур рассмеялся. Белесое небо, нищета и убогость вокруг — его мир. Что делать дальше, он еще не думал, просто наслаждался свободой.

Придя в себя, осмотрел пистолет: простенький, самозарядный, в магазине семь патронов, еще десяток дали омеговцы. В деревне можно попытаться обменять боеприпасы на какое-нибудь обеззараживающее средство, а потом… Только сейчас Артур сообразил, что «потом» может не наступить. Он один, всего имущества — мокасины, штаны да майка, которой руку перевязал. Еще пистолет, устаревший до Погибели. Дома у него нет, возвращаться некуда, да и не доберется: если мутафаги по дороге не задерут, так охотники за головами прибьют или продадут в рабство. В охрану караванов не наймешься: омеговцы под боком, им Артур не конкурент.

Выходов два: побатрачить у землепашцев или прибиться к банде. Первое Артуру нравилось больше, если бы не одно «но». Даже два. Во-первых, заплатят такие гроши, что даже на куртку нормальную не хватит; во-вторых, хорошо, если наниматель попадется честный и не обманет, а если решит сэкономить? Прирежет ночью по-тихому и манисам скормит.

А ведь есть еще вариант! Податься в «дикие» наемники! Там ни машины, ни оружия не требуется — выдадут на месте, главное, чтоб здоровый и сильный был. Кормят, поят, крыша над головой, и платят, говорят, неплохо. Постепенно накопить денег, обрасти знакомствами, а потом пойти на вольные хлеба… Не совсем на вольные — под ту же Омегу. Надо будет у местных спросить, где люди требуются.

После того как его отпустили, Артур омеговцев даже зауважал: единственные люди в Пустоши, которые слово держат! Бывает же!

Он двинулся к свалке в приподнятом расположении духа, но чем ближе подходил, тем больше настораживался. Где дорога? Неужели никто не ездит? Слева появилась узкая малохоженная тропинка со следом ботинка в засохшей грязи. Ни полей, ни пастбища — почему местные ничего не выращивают? Вряд ли вблизи замка рискнули обосноваться кетчеры. Задумавшись, Артур споткнулся о покрышку с оплавившейся резиной и выругался.

Солнце, коснувшись скал, похожих на огромную корону, окрасило их алым, побалансировало немного на пиках и начало медленно скатываться — по долине протянулись длинные тени, отчего желто-красная земля стала еще ярче.

В сердце Артура поселилось дурное предчувствие.

За сваленные кучей самоходы и неведомые машины Древних он заходить не стал — в гостеприимство местных не верилось. Машины методично стаскивали, должно быть, много сезонов, громоздили друг на друга, создавая многоэтажные коридоры из взаимопроникающих салонов. Сооружение Артуру чтото смутно напомнило, но без конкретики.

Прокашлявшись, он крикнул:

— Есть кто живой?

— Пррроваливай! — ответили ему надтреснутым голосом.

Забубнил, возражая, второй мужчина. Тряпки на окнах самохода заколыхались, разъехались в стороны, и из салона высунулась харя, заросшая пегой бородой по самые глаза.

— Чаво тебе?

— Пить есть? — прохрипел Артур.

— Самим мало, проваливай!

— Подожди, — заговорил другой, высунувшись из соседнего окна. Рожа у него была не лучше: тоже заросшая, только борода — черная с проседью, нечесаные патлы сбились в колтуны, один глаз заплыл. — Чё у тебя есть? Просто так не нальем.

— Меня только что отпустили…

Пегобородый заржал. Было слышно, как он катается по салону и сучит ногами, доносились похрюкивания и возгласы:

— О-о-о! Е-его! Ха-ха-ха! О-о-отпустили! Я сейчас… сейчас лопну!

Не понимая, что он такого смешного ляпнул, Артур поспешил убраться от психов. Такие недолго живут. Почему они здесь, прямо у ворот замка? Такая хорошая долина, можно было ее засеять…

А вот и деревня, точнее ее подобие: вместо домов — кузовы грузовиков. Где железо проела ржавчина — заплаты из металла или кожи, окна занавешены грязными, драными тряпками. На порожке ближайшего такого «строения» сидело существо женского пола. Темные волосы не чесаны, наверное, сезон, рубашка износилась и выцвела, шорты болтаются. Почувствовав на себе взгляд, женщина дер нула острыми коленками, вскинула голову. Да она совсем молодая! Видимо, чем-то болеет.

— Новенький! — Женщина захихикала, обнажив воспаленные десны с почерневшими зубами.

Возле соседнего кузова два тощих бородача скребли ножами шкуру панцирного волка. На одном — обноски, какими и мутант побрезговал бы, на втором — балахон из шкур, на швах стянутый грубыми стежками; брюк нет; из прохудившихся ботинок торчат грязные пальцы.

Обычно, когда спадала жара, мамаши выпускали детей порезвиться, но здесь Артур не заметил ни одного ребенка. Стариков тоже не было. Мужики все заросшие, бородатые и грязные, похожие на крыс больше, чем на людей. А вон — Артур не поверил своим глазам — мутанты! Смуглый самец в набедренной повязке и сероватая самка, под ее заношенной рубашкой угадывались три пары грудей, громоздящихся друг над другом, примерно как у свиньи.

— Я хочу пить. — Артур улыбнулся изможденной женщине, сверкнув крепкими зубами. — Милая девушка, принеси мне, пожалуйста, чашку воды.

Подействовало — приложила палец к губам, вытянула губы трубочкой, засеменила к выделывающим шкуру мужикам. Склонившись к ним, махнула рукой в сторону Артура. На девок его обаяние действовало безотказно, но сработало ли оно сейчас? Он чувствовал опасность и… безысходность.

Безысходность лежала пятнами ржавчины на машинах, отпечатывалась на угрюмых лицах, пахла смертью и тленом, эти люди напоминали живых покойников.