Дерево судеб - Евгения Ладыжец Страница 16

– Сейчас уже неважно. Ваше Высочество, до отправления в Роэнию вы не покидаете пределов дворца, это приказ. Морис, вас тоже касается. Дела форта временно переданы в ведение наших ребят, справятся. Ирика…

– Да знаю я, знаю. Никуда не уйду. Виола, будь осторожнее, а? – девушка сползла с подоконника и сцапала яблоко из вазы. – У Чёрного кабинета нет другого главы, кроме тебя.

Герцогиня грустно улыбнулась, взяла со стола изрядно потрёпанный платок, принесённые Ирикой кинжалы, и вышла из сторожки.

– Может, сейчас леди соизволит нам объяснить, что произошло? – прошипел барон из глубокого кресла. Уязвлённое самолюбие кричало и требовало хоть каких-то разумных версий произошедшего. Оказаться спасённым молоденькой девушкой, да ещё и такой наглой, как эта, было выше его сил.

– Ой, барон! Да хватит вам дуться. – Девушка проказливо показала ему язык, прекрасно понимая причину его недовольства. – У вас ещё будет шанс выступить героем и спасти жизнь и честь прекрасной дамы. Желательно не мою, – последнее она буркнула совсем тихо. Барон казался ей слишком самовлюблённым и спесивым, хотя и был очень хорошим воином. Лучшего друга для Тиэля она не могла представить. А вот для себя…

Принц наблюдал за друзьями и тихо хихикал под нос. Независимость и упрямство Ирики под стать гордости и уверенности барона в себе. Сейчас же коса нашла на камень – Морис в тихом бешенстве от второй роли в прошедшем приключении и абсолютного невнимания Ирики к его очарованию. Ирика же злилась на его пренебрежение ко всему женскому роду и намеренно дразнила.

– Ирика, будь другом, объясни, что это было? – Тиэль вклинился в их перепалку. – Я тоже ничего не понял. Особенно запрета на прогулки в городе.

Девушка вздохнула, уселась поудобнее на пушистый ковёр у камина.

– Тиэль, что ты знаешь о посольствах?

– Ну… Роэния и Диаллия обмениваются на какое-то время наследниками для укрепления связей.

Ирика кивнула:

– Ага. А ещё Диаллия отправляет посольство в Великий Лес. Тшелка пока остаются в стороне. Год назад твой отец решил, что пора заканчивать с изоляцией и предложил всем государствам Акт примирения. В один и тот же день Роэния и Диаллия во время летнего бала меняются наследниками с сопровождением. В этот же день в Великий Лес прибывает объединённое посольство от Диаллии и Мирры. Князь Горного Кряжа присоединится к ним в Великом лесу, их наследничек куда-то сбежал. Всё это задумано, чтобы примирить настороженные государства друг с другом. Давно уже ясно, что свободная торговля пойдёт на пользу всему Фортэйну. Тем более путешествия – если идея увенчается успехом, время путешествий по миру сократится во много раз. Ну и казна Диаллии получит новые вливания – все маршруты проходят через нас.

– Так. Понятно. А что произошло вчера и при чём тут мой домашний арест? – поинтересовался принц.

– Дело в том, что похожие события планировались тридцать лет назад. В Роэнии по договорённости правителей должна была пройти помолвка княжны и нашего принца. Если бы это произошло, Граница у Синего форта оказалась бы открыта. Отношения с якши мы бы тоже наладили, ведь они поддерживают политику болла во всём. На званом вечере в честь помолвки присутствовали сам князь Дорэй с женой, наш принц Энрике с товарищами и княжна Аннет с подопечным-мойрой из Мирры. Если ты не знал, Университет готовился открыть филиал в Роэнии. Что в точности произошло, до сих пор неизвестно. Мы знаем, что кто-то пронёс бомбу, а в вино подмешали яд отсроченного действия. Посольство Диаллии погибло полным составом. Кто выжил от взрыва, умер от действия яда через пару дней. Роэнийцы, кого не задело осколками, выжили только за счёт своей устойчивости к ядам, о которой никто не знал. Князя ранило, княжна пропала. Границу закрыли, Университету грубо отказали: никто из них не предсказал подобного события, хотя присланный мойра обязан был это сделать. Потом выяснилось, что тот парень вообще засланец. Теперь болла люто ненавидят Университет. Ведь если бы прислали подходящего мойру, взрыва бы не было. Якши приняли сторону болла и мягко сократили все контакты с людьми. – Девушка остановилась, глядя на мужчин. Те сумрачно переглядывались. – И теперь, когда есть шанс всё исправить, никто из членов посольств не должен пострадать. Мы так и не выяснили, кто был виновен тогда. А сейчас видим попытки повторения тех событий – все эти сектанты, бурления на границе. Кому-то очень не хочется усиления Диаллии.

Барон поморщился:

– Леди, почему вы уверены, что не хотят именно усиления Диаллии? Мне кажется, другие народы выиграют от такого союза.

– Барон, вы меня разочаровываете. Поговорим, когда вы обдумаете ситуацию хорошенько и перестанете дуться. Я люблю умных мужчин, а не придворных гордецов. – Девушка покачала головой, поднялась и вышла из сторожки.

Тиэль прищурился, глянув вслед Ирике, после чего пересел на ковёр.

– Морис, ты меня удивляешь. Чего ты к ней цепляешься? Она не такая глупышка, как тебе кажется. Не берут таких в школу Чёрного кабинета, ты разве не понимаешь? Она нам жизнь спасла, когда мы, как два идиота, сидели в кабаке под прицелом.

– Она? Она?! – вскинулся барон. – Да если бы та танцовщица не бросила свои кинжалы, она бы и не заметила!

– А ты не думал, что кинжалы бросили только из-за Ирики? – хитро улыбнулся принц.

– В смысле?

– В смысле, что на лезвиях была гравировка. Не видел? А я вот увидел. – Принц победно подмигнул другу. – Иероглиф роэнийцев «Змея». Ты же помнишь, что это прозвище мастера школы? Вот и проведи параллель.

– Значит, кто-то из тех малышек знаком с твоей подругой? – задумчиво спросил барон.

– Наверное. Её узнали и предупредили. Её, а не нас. Так что, будь добр, прекрати злить девочку. Мне с вами ещё в посольство ехать.

«И остаться живым» – думал принц про себя, пробираясь по галерее к своим покоям.

Тюлений архипелаг

Крепкий, чуть солоноватый ветер трепал полотнища лёгких летних шатров. Сейчас пёстрые ткани цветным ковром укрывали большую часть Архипелага. Каждый остров, каждый клочок суши на просторах водной глади сейчас стал пристанищем народа тшелка. Самые загадочные обитатели Фортэйна, оборотни-тюлени, на весну и лето покидали морские глубины и выходили наверх, к солнцу, ради извечного танца жизни и продолжения рода.

– Мать, мы привели её, как ты и просила. – К стоящей на коленях женщине с поклоном приблизились две молодые девушки. Мать молча кивнула, отпуская юных жриц. По скользкой каменной насыпи прошуршали осторожные шаги.

– Ты звала меня, Мать? – смуглолицая женщина с иссиня-чёрными волосами присела рядом, спустив босые ноги в воду. Главная жрица, Мать Тшелка, снова кивнула. Она прожила уже четыре века под ярким солнцем Фортэйна, эта невысокая тонкокостная женщина с желтовато-пепельными волосами. Сеточка морщин в уголках глаз и около губ, подёрнутые сухими чешуйками кисти рук, и пронизывающий, бесстрастный взгляд – вот и всё, что указывало на её возраст. Жрицы – единственные, кто не покидает острова на зимнее время. Они так и оставались в сердце архипелага, накрывая тонкую ткань шатров тёплыми шкурами и разводя очаг внутри. Мать жила долго, очень долго.