Мой старый добрый враг - Надежда Федотова Страница 16

– Вывих, – отмахнулся кочевник. – Сейчас вправим…

Он с хрустом поставил сустав на место. Риган негромко застонал. Я приподнялась:

– Эй, ты там осторожнее!.. Костолом! Ему же больно!

– Сиди… – бородатый насмешливо хмыкнул. – Что ему сделается!.. Давно без сознания?

– Не знаю, когда я его из повозки вытащила, уже такой был…

– Из какой повозки? – Кочевник отошел от кровати и сел напротив меня за стол. – Ох, нутром чую, наворотила ты дел, Станислава!..

– Они сами виноваты, – буркнула я, воинственно запахивая одеяло. – Зачем было меня провоцировать?..

– Что произошло? – Он налил мне чаю из котелка. По хижине поплыл аромат трав. Честно говоря, я бы сейчас от чего покрепче не отказалась… Таврус ухмыльнулся в бороду и достал из-под стола бутыль:

– Будешь?

– Полковник! – расчувствовалось мое командирство. – Да ты ясновидящий! Откуда?..

– Спиртус наезжал, приволок. – Он бухнул основательную порцию коньяка (я это пойло за километр учую…) в мой чай. – Сам принес, сам же половину и выхлестал… Держи.

– Спасибо… – Я сделала большой глоток и закашлялась. – Кхе!.. отвыкла…

– Рассказывай. – Варвар приложился к бутылке и выжидательно посмотрел на меня.

– Ну, что тебе сказать?.. Всё как в прошлый раз: совершенно неожиданно! Сначала этот волосатый расхититель социалистической собственности… – Я подробно описала все события достопамятной ночи, включая мой сон, страшилу под балконом, посещение музея и, как следствие, мое появление здесь. – В общем, такие пироги. Арес, я так понимаю, не при делах? Вы ведь не…

– Нет, – подтвердил он. – Мы его ни о чем не просили… Ведь в государстве всё тихо. Войн нет. Зачем?..

– Тем более странно. – Я отпила глоточек. – Единственное, что тут можно сказать, – да, войны нет. Но это – пока.

Таврус неожиданно стукнул пудовым кулаком по столешнице, чуть не прибив мирно дрыхнущего Мыша.

– Ты полегче!.. – Крыс, сонно моргая, покрутил когтем у виска и перелез ко мне на колени. – Психопат…

– Будь прокляты эти Подземелья! – рычал кочевник. – Они никогда не оставят нас в покое!.. Нужно сообщить Его Величеству…

– С ума спрыгнул?! – Я чуть было не уронила кружку. – Это после того, как я у царя из-под носа государственного преступника умыкнула?! Заложишь с потрохами!

– Про тебя я им не скажу.

– Вот спасибо! А то они сами не догадаются!..

– Но ведь нужно же что-то делать! – развел руками бородач. – Ты сама знаешь, с Подземельями шутки плохи.

– Да я в курсе, полковник… Но Ригана я им не отдам!

– Знай, это любовь… – пропел крыс.

– А ты помолчи, – шикнула моя светлость. – Много ты понимаешь… Давай так, Таврус, подождем, пока человек в себя придет. Между прочим, он лучше знает, что задумал его папашка…

– Здраво, – согласился кочевник, задумчиво поглаживая бороду. – Хорошо, Стася, убедила… Но кое-какие меры принять стоит!

– В смысле?

– Снова собрать отряд воедино. После того как Южные Пещеры рухнули, Деймер… – он посмотрел на лежащего без движения рыцаря, – …исчез, а ты ушла, все как-то незаметно отдалились друг от друга. Половина воинов вернулась в степи, кто-то остался в Гринморе служить в царской охране, кто-то повесил топор на стену и с головой ушел в мирную жизнь. Спиртус, например, перекупил у Хамлоса харчевню «Толстый кабан», растолстел и совсем зазнался…

– Представляю, – фыркнул длиннохвостый, – что у парня за радость: ешь, пей, и всё – на халяву!.. И как он, не разорился еще?..

– Харчевня пользуется спросом, – пожал плечами Таврус. – Когда Спиртус был у меня в последний раз, говорил, что подумывает о расширении предприятия.

– Бизнесмен, блин!.. – расхохоталась я. – Черт возьми, только сейчас поняла, как я по всем вам соскучилась! По тебе, по Спирту, по ребятам… Мне без вас так плохо было, ты себе представить не можешь!

– Могу, – по-отечески улыбнулся полковник. – Нам тоже…

Мы помолчали, глядя на огонь.

– Мы тогда весь дворец перевернули, – сказал варвар, – тебя искали. Столица на голове стояла…

– Ну конечно, – обронил Мыш, – национальная гордость, сама Бешеная – и на тебе! Как пивом смыло!..

Я улыбнулась:

– Похоже, теперь я национальный позор!.. Угон повозки, нанесение телесных повреждений, ограбление, освобождение особо опасного преступника…

– Брось! – пренебрежительно сказал хвостатый, снова перелезая на стол. – Подумаешь! В первый раз, что ли?..

– Ну, да… – Я зевнула. – Таврус, будь другом, кинь мне на пол какую-нибудь дерюжку. Глаза закрываются… как говорила Скарлетт О'Хара, подумаем об этом завтра…

Проснулась я глубокой ночью. Зевнула, перевернулась на другой бок – и поняла, что больше не засну. В принципе, неудивительно, если учесть, что сон сморил меня средь бела дня… В хижине было тихо. Откуда-то из-за двери доносился сочный храп Тавруса. Ой, как неудобно! Выгнали бедного полковника на улицу… Стыд и срам. Я обернулась одеялом, как римский патриций, и встала с соломенного тюфяка на полу. За окошком было темно. На столе, обняв правой лапой кусок хлеба, посапывал Мышель. Со стороны кровати доносилось тяжелое дыхание спящего рыцаря. Я взяла табуретку и села рядом. Он уже меньше походил на мертвого… Таврус сказал, что ничего смертельного. Будем надеяться…

– Бедный ты мой, – прошептала я, осторожно погладив его по щеке. – За что они тебя так?.. Сволочи…

Черные ресницы Ригана дрогнули. Он пошевелился и, скрипнув зубами от боли, медленно открыл глаза. Зеленые-зеленые, такие знакомые кошачьи глаза. Блин, как же я его люблю!..

– Привет, – сказала я. Рыцарь моргнул.

– Меня… отправили в рай, как великомученика?.. – криво улыбнулся он. – Странно…

– В лоб дам! – нежно сказало мое командирство, беря его за руку. – Рай тебе не светит, а этажом ниже – рановато…

– Я… не умер?

– С какого перепугу?! Выглядишь, конечно, как Франкенштейн недоштопанный, но полковник сказал, что выживешь. Он и не таких видел, так что верить ему можно.

– Таврус?.. Он… здесь?..

– Ну, вообще-то, мы у него дома.

– Нельзя… – хрипло пробормотал Риган, силясь встать. – Они за мной… придут…

Я уложила его обратно:

– Как придут, так и уйдут!.. Не дергайся, тебе вредно. Лучше скажи, кто тебя так разукрасил?

– Не помню. – поморщился он. – Да и неважно… это правда ты?

– Нет, это бред, вызванный родильной горячкой! – не выдержала я. Он улыбнулся: