Чаромир - Наталья Косухина Страница 16

— Правда? А я тоже могу?..

— Нет, — покачал головой Ярослав. — До сих пор не было таких случаев. Или — или. Человек обретает свою способность к путешествиям, когда начитает свой максимум, и волшебство книг дает ему возможность путешествовать в книги.

— А обратно?

— Не получится, — вздохнул Власов. — Сделанного или прочитанного не вернуть. И, каждый раз открывая книгу, человек, сам не зная того, приближает день, когда превратится в путешественника.

— Но почему тогда нас так мало?

— Потому что человечество мало читает. Раньше, я думаю, нас было больше. Да и людей, по-настоящему любящих чтение, намного меньше, чем тех, что вообще открывают книги.

— А откуда ты знаешь количество путешественников в центральной части России?

— Мы с партнерами их ищем.

— Зачем? Как?

— Те из них, кто заинтересуется, получают работу, да и защищаться вместе легче. А найти путешественника просто: от него пахнет книгами, и запах соответствует произведению, которое он прочел последним. Старые и новые романы пахнут по-разному.

Я вспомнила, что действительно чувствовала от Ярослава запах свеженапечатанной книги и пергамента…

— А у людей, что путешествуют в электронные книги, в глазах мелькают буквы.

— Обалдеть, — пробормотала я и спросила о том, что в его рассказе меня зацепило: — От кого вы… мы защищаемся?

Ярослав отошел от кухонного шкафчика, на который до этого опирался, и присел напротив меня.

— От ловцов.

— Кто это?

— Мы не знаем, откуда они появились. Может, рождаются так же, как и обычные люди… Николай считает, что если мы превращаемся в путешественников от широты нашего мира, наполненного благодаря книгам впечатлениями и эмоциями, то они превращаются в ловцов из-за собственной убогости. Пойми, не каждому дано расширять свой мир и развиваться.

— И?

— И ловцы — это те люди, которые питаются нами, выпивая душу. Для обычных людей они не опасны, а у нас эти твари высасывают все волшебство — и мы сходим с ума. Становимся вроде и не мертвыми, но уже и не живыми.

— А если им не удается поесть?

— Они умирают. И поэтому пойдут на все, лишь бы забрать у тебя душу.

— Но как они нас ищут? Тоже по запаху?

— Нет, по запаху тебя может учуять только путешественник. Ловцы невидимы для обычных людей, и если человек их видит — то они понимают, что он путешественник, — и нападают. У них тоже есть те, кто сильнее и слабее. Сильные могут перемещаться в пространстве, слабые не отличаются от обычного человека, кроме своей страшной сути. Они всегда ищут нас и, если находят раньше, чем нам подобные, часто убивают.

Я вспомнила тех странных людей в парке и рассказала о них Ярославу. По тому, как он побледнел, я поняла, что не ошиблась в своем предположении.

— Ты должна быть очень осторожна. Я и предположить не мог, что они вычислят тебя так быстро.

— Но как они узнали?

— Ты еда для них. Есть еще вопросы? Если бы ты совершила первое путешествие, они бы точно поняли, а так ты спаслась. Софья, я прошу тебя, не выходи никуда без меня. Я очень за тебя боюсь.

— И я за себя боюсь. Как же ты справляешься с ними?

— Мне повезло: меня они нашли не сразу, я уже много узнал про ловцов к тому времени. Причем слишком силен для большинства из них. А вот Дмитрия еле успел отбить. Сейчас у нас с партнерами свой бизнес, многие путешественники, которых мы нашли, примкнули к нам. Многие остались жить одни, и некоторые из них погибли. Мы периодически общаемся с подобными организациями по всему миру. Как и в древние времена, стаями выживать проще.

— Сколько же тебе лет? И когда ты начал прыгать?

— Я старый, — грустно улыбнулся Ярослав. — Мне тридцать пять, первый раз совершил путешествие в семнадцать.

— Ух ты!

— Для каждого человека это свое время: у кого-то пятнадцать, у кого-то семьдесят.

— Что же мне теперь делать?

— Теперь мы будем учиться. Я попрошу Дмитрия…

— Только не он!

— Софья, не глупи. Дима — ответственный за безопасность и многому тебя научит.

— Он мне не нравится, и я ему не верю, — нахмурилась я.

Ярослав только покачал головой и убрал выбившийся локон мне за ушко.

— Давай пока начнем с тренировок путешествий? Куда ты надолго так пропала?

— Попала в сказку «Золушка». Пришлось заменять крестную фею.

Я хорошо видела, как Ярослав пытался не засмеяться, но получалось у него плохо.

— Сейчас тресну волшебной палочкой, — насупилась я.

Власов выставил ладони вперед, словно защищаясь, но улыбаться не перестал.

После этого разговора наши дни начали проходить в сплошных тренировках. Ярослав был безжалостен и третировал меня Толстым и Солженицыным, а потом нашел и еще одно слабое место — Шолохова.

Чтобы не попасть в «Тихий Дон», я была готова практически на все что угодно. А хитрый «наставник» лишь улыбался и пытался подкараулить где-нибудь с ненавистной книжицей.

В итоге я решила сделать ход конем и как-то раз, когда он поехал в город, оставив меня дома ради моей же безопасности, начиталась до отвала, позволяя себе попадать в книжные миры и путешествуя с удовольствием.

Когда уже стемнело, около дома остановилась машина. Я как раз читала эпилог книги, в которой гувернантка влюбилась в некрасивого хозяина и, несмотря на неурядицы, все равно осталась с ним.

Прочитав за день три романа, в последнем я перечитывала любимые моменты, сидя на диване, с чаем, а не пребывая в книге. Оказывается, у путешественника есть свой лимит, и Ярослав сознательно утаил это от меня, чтобы я лучше тренировалась.

Когда Власов появился в библиотеке, я попивала чай.

— Ну как, провела время с пользой? В тренировках? — хитро взглянул на меня Ярослав.

— С пользой, — закивала я и насторожилась, едва Власов остановился, принюхиваясь.

Прищурившись, мужчина быстро направился ко мне, а я бросилась от него, забежав за стол.

— Софья, — вкрадчиво начал Ярослав. — Иди сюда.

— Не-а, — покачала головой я.

— Иди, хорошая моя, — распахнул мне объятия Власов, кружа вместе со мной вокруг стола.

— Мне и тут хорошо, — улыбнулась я.

Ярослав сделал обманный маневр, дернувшись вперед, и, едва я бросилась в противоположнную сторону, схватил меня в объятия, крепко прижав к себе и уткнувшись носом в волосы.

— Да ты обжора! — обвиняюще воскликнул мужчина.

— А вот и нет, — запротестовала я.