Сын менестреля - Диана Уинн Джонс Страница 16

Дагнер задумчиво смотрел на море яблоневого цвета, колыхавшееся впереди.

— Точно не знаю, — сказал он, — но мне кажется, что это как-то связано с той квиддерой.

Морил обернулся назад и бросил опасливый взгляд на сверкающие бока старой квиддеры, которая была закреплена на своем месте в задней части повозки.

— Почему ты так думаешь? — спросил он встревоженно.

— Мать как-то раз обмолвилась, — объяснил Дагнер. — И отец ведь сказал тебе, что в его квиддере есть сила, правда?

— Скорее всего есть, если она принадлежала Осфамерону, — совершенно спокойно согласился Киалан.

— Не дури! Она не может быть настолько старой! — запротестовал Морил.

— Осфамерон жил всего двести лет тому назад, даже меньше, — возразил Киалан. Говорил он уверенно — похоже, знал, о чем рассуждает. — Он родился в год смерти короля Лаббарада. Квиддера запросто может протянуть так долго, если о ней хорошо заботиться. Да у нас… То есть я как-то видел инструмент, которому четыреста лет. Хотя, конечно, у того вид такой ветхий, что кажется, дунь на него и он развалится.

Морил снова оглянулся на тихую ухоженную квиддеру, на этот раз — еще более опасливо.

— Не может быть! — повторил он.

— Ну… — смущенно проговорил Дагнер, — привыкаешь думать, что такие вещи происходили только очень давно, но… Послушай, Морил, ты не думаешь, что нынче утром ты с ее помощью помог отцу продержаться чуть дольше?

Морил уставился на брата, широко открыв рот.

— Мне так показалось, — сказал Дагнер, словно извиняясь. — Я никогда не слышал, чтобы она звучала так, как тогда. И… и отец ведь умер. Вскоре после того, как ты перестал играть, правда?

Морил пришел в ужас.

— Что же мне делать с такой квиддерой? — едва ли не взвыл он.

— Не знаю. Наверное, научиться ею пользоваться, — ответил Дагнер. — Признаюсь, я рад, что отец не отдал ее мне.

Все погрузились в размышления. Брид горестно всхлипывала. Олоб ровно бежал вперед еще примерно милю. Потом он взглянул на заходящее солнце и решил выбрать место для лагеря. Дагнер убедил его этого не делать. Он три раза не давал Олобу свернуть с дороги, пока конь не понял и не прекратил попытки. Они ехали все дальше и дальше, вниз по склону, вверх по склону, через небольшие долины, пастбища и фруктовые сады. Небо стало из голубого розовым, из розового — лиловым, и тут Брид не выдержала.

— Ох, давай остановимся, Дагнер! Мне кажется, что сегодняшний день длится уже сто лет!

— Знаю, — согласился Дагнер, — но мне хочется уехать как можно дальше.

— Ты думаешь, Ганнер действительно погонится за нами? — спросил Морил. — Ему следовало бы радоваться, что мы уехали. Так ему не придется беспокоиться из-за крыш и тому подобного.

— Нет, он иначе поступить просто не сможет, — сказал Киалан. — Ганнер — человек совестливый. Скорее всего, он отправит нескольких дружинников сегодня же, а сам выедет завтра утром. Вот что… Я хочу сказать — если бы это были только Дагнер и я, он…

— Ну, продолжай. Говори. Ты считаешь, что нам с Морилом не надо было ехать, — с горечью бросила Брид.

— Я этого не говорил! — огрызнулся Киалан.

— Только намекал, — отозвалась Брид.

— Ничего подобного, — вмешался Дагнер. — Перестань глупить, Брид. Дело в том, что я уехал, ничего не объяснив матери, но даже если бы я объяснил, она не захотела бы отпустить тебя и Морила. Так что я уверен, она попросит Ганнера отправиться за нами. И если он нас догонит, то, боюсь, вам с Морилом придется вернуться обратно.

— О нет! — воскликнула Брид.

— Вот почему я надеюсь, что он нас не догонит, — сказал Дагнер. — Ведь я не смогу давать представление один, и я совершенно не представляю, как дальше жить.

Это признание умиротворило Брид. Она перестала ворчать, и беглецы продолжали ехать, пока не сгустились сумерки. Только тогда Дагнер наконец позволил Олобу выбрать местечко для отдыха на вершине холма. Это означало, что в лагере будет ветрено, — и Брид с горечью заявила об этом, пока они в полутьме пытались поставить хлопающую на ветру палатку.

— Да, но зато мы сможем увидеть, если кто-то приближается, — ответил Дагнер.

— И здесь чертополох! Я только что на один наступила! — пожаловалась Брид.

— Тогда почему бы тебе было не надеть сапоги? — осведомился Киалан.

— Как можно! Я же их испорчу! — искренне ужаснулась Брид.

Киалан покатился со смеху, что почему-то помогло вернуть Брид жизнерадостность. Она достаточно спокойно приняла открытие Морила, что из съестного у них есть только хлеб и лук.

— Я так и знал, что те кролики нам понадобятся, — уныло сказал Киалан.

— Мы все плотно пообедали, — напомнила ему Брид.

Морил придумал пожарить хлеб и лук. К несчастью, было уже так темно, что он не видел, что делает. Смесь, которую он снял со сковороды, оказалась сильно подгоревшей и была съедена только потому, что все страшно проголодались. После ужина легли спать. Морилу, который несколько раз просыпался, чтобы поудобней свернуться калачиком вокруг бутыли, показалось, что Киалан и Дагнер по очереди дежурили до самого рассвета. Как бы там ни было, с утра оба имели вид довольно жалкий.

Тем не менее, как только солнце встало, повозка снова тронулась в путь. По дороге беглецы доели остатки хлеба. Брид немного похныкала, и Дагнер пообещал, что они купят еды в первой же деревне, которая попадется им на пути.

— На что? — поинтересовалась Брид.

Это был очень неприятный момент. В шкафчике, где Линайна обычно хранила деньги, их не оказалось. Наверное, в Маркинде она их вынула. И в карманах их новой нарядной одежды не оказалось ни монетки. Похоже было, для того чтобы поесть, придется сперва дать представление. Но тут Брид догадалась проверить старую одежду в сундуке, вывернув все карманы. В карманах алого костюма Кленнена обнаружилось несколько монет, а еще несколько выпали из собственной куртки Киалана, которая тоже оказалась там.

— Нам можно их взять? Мы с тобой потом расплатимся, — сказала она.

— Конечно, — ответил Киалан. — Я и забыл, что у меня были деньги.

Когда они подъехали к деревне, Дагнер остановил повозку на околице и отправил Брид с Морилом за покупками, в последнюю минуту крикнув им вслед, что у Олоба кончился овес. Правило гласило, что первым делом надо покормить коня, потому как голодный Олоб их далеко не увезет. Брид и Морил вернулись мрачные. Они принесли овес, буханку хлеба, полкрынки молока, холодную кровяную колбасу и кочан капусты. Зная, что Дагнер постарается отсрочить представление, если будет такая возможность, Брид приготовилась дать ему бой.

— Больше ни на что денег не хватило. Если мы завтра не дадим представление, придется положить зубы на полку, — объявила она, сваливая скудные припасы в повозку.