От грозы к буре - Валерий Елманов Страница 16

– Но только до тех пор, пока они все не перейти в истинный вера, – уточнил Франсуа и тут же осведомился: – А потом мы получать это право?

– Потом… – задумчиво протянул Константин, быстренько прикидывая в уме, насколько вероятна возможность обращения всех половецких орд в истинную веру этой тщедушной и тощей французской парочкой. Придя к выводу, что она очень близка к нулю, радостно выпалил:

– Тогда я разрешу нести свет вашей веры дальше.

Еще чуть поразмыслив, Константин все-таки допустил ничтожно малую возможность того, что эти одержимые, благодаря своему фанатизму и невероятно удачному для них стечению обстоятельств, действительно могут управиться со всеми половцами, и внес на всякий случай оговорку:

– Но вначале вы разыскиваете меня, я проверяю результаты титанического труда… или нет, я просто поверю вам на слово, после чего – о! – я тут же нахожу вам еще одно местечко, – вовремя вспомнил он про дикие племена в междуречье Волги и Урала, то есть – тьфу ты! – Яика, или как он там именуется ныне.

– Корабль, плыть? – с тоской спросил снова позеленевший Якоби.

– Да что тебе так поплавать-то приспичило? – с досадой отмахнулся Константин. – Тоже все рядышком. Причем настолько близко, что вас потом эти темные, которые просветлеют, прямиком к другим темным доставят.

– А потом? – не унимался Франсуа.

Константин с уважением посмотрел на неугомонного проповедника «истинного божьего слова» и тихо заметил:

– Ты и с этими за сто лет не управишься. Но если уж вдруг и с ними все так быстро получится, то можете быть спокойны – без работы я вас не оставлю. У нас на Руси этих мест с темными народами столько, что если вы вдвоем будете даже триста лет проповедовать – и то не успеете.

Он произвел в уме немудреные подсчеты. «Значит, потом их к прибалтийским дикарям, всяким там эстам, литам, латам, земгалам, литовцам, пруссам, жмуди, оттуда к северу – пермяки, водь, чудь, весь… Да-а-а…»

– Неправильно я подсчитал, – заметил князь. – Не меньше пятисот лет. Точно-точно, – подтвердил он, заметив легкий скепсис на лице Якоби.

– Ну а потом-то можно и прийти к русичи, – заупрямился Франсуа.

– Через пятьсот лет?

– Нет, сразу, как только мы закончим с ними со всеми, – с уверенностью пояснил миссионер.

– Потом дозволяю, – великодушно разрешил Константин. – А до этого к ним ни ногой. Даете слово?

– Даем, – дружно отозвались оба.

– Ты нам верить? – озабоченно спросил Франсуа. – Мы все равно не мочь давать клятва, и если ты нам не верить, то…

– Конечно же, верю. Вы народ честный, – продолжал улыбаться князь и шутливо погрозил им пальцем. – Только не филонить!.. Уж проповедовать, так проповедовать, без отдыха и перекуров, тьфу ты, словом, чтоб работали по двадцать пять часов в сутки.

– Сутки есть не столько… – снова замялся с подбором слов дотошный Франсуа, но Константин сразу замахал на него руками.

– Знаю я, знаю, – и посоветовал: – А вы вставайте на час раньше, – чем окончательно поставил их в тупик.

Впрочем, размышляли они над загадочной мудростью, высказанной под конец князем, недолго. Глаза их радостно горели тем вдохновенным светом, какой бывает лишь у людей, без остатка поглощенных одной идеей и вдруг узнавших, что теперь им ничто не препятствует попытаться осуществить ее на практике.

«Фанатики, – сделал вывод Константин. – Как есть фанатики. Ну и ладно. Теперь это дело не мое, а половцев и конкретно хана Данилы Кобяковича. Хотя стоп! А за каким шутом мы будем подсылать этих дезорганизаторов боевого духа к нашему многоуважаемому шурину? Нет, мои миленькие. Эти пастухи вас, голубчиков, не куда-нибудь, а прямиком к Юрию Кончаковичу отправят. Вот пускай он теперь с вами и отдувается».

Константин так развеселился, что приподнятое жизнерадостное настроение от столь удачно решенной проблемы не покидало его на протяжении всего обратного пути домой.

Конечно, примешивалось некоторое легкое чувство беспокойства. «Как там без меня? Господи, хоть на сей раз могу я приехать и не окунуться, как в ушат, в очередные беды и горести, которые снова приключились в мое отсутствие», – взмолился он к небесам. Однако небеса молчали, очевидно готовя очередной подвох.

Впрочем, поначалу все шло как нельзя лучше. Уже подплыв к Ряжску и сделав там небольшой передых, князь узнал, что все везде в порядке, а на границах тишина. Конечно, они, находясь на самой южной окраине, почти возле границы, могли и не знать о чем-то таком, что приключилось буквально накануне, однако и в Рязани тоже не произошло ничего из ряда вон выходящего.

Это Константин понял, едва добрался до столицы. При виде родного города и толпы встречающих на пристани князь чуть не прослезился. «Вот поди ж ты – всего-то месяц, ну пусть полтора, отсутствовал, а как соскучился», – удивился он сам себе.

Но самое главное было то, что в первом ряду на старых дощатых мостках стоял воевода Вячеслав собственной персоной, да еще в окружении нескольких тысяцких. «Теперь-то уж точно ясно, что все в порядке, – сделал Константин вполне логичный вывод. – Неужто и впрямь небо молитвы мои услышало?»

И в самом деле получалось, что можно малость и передохнуть, раз даже соседи-черниговцы молчали. Пусть злобно, затаив ярость и ненависть, но ведь молчали же. Правда, именно там за время отсутствия Константина как раз и произошли некоторые неприятные для Рязанского княжества перемены. Княжеский престол умершего Глеба Святославовича занял его брат Мстислав, тот самый, который и был инициатором убийства всего рязанского посольства. Ждать от него можно было лишь гадостей, но каких именно – тут оставалось только гадать и… готовиться к самому неприятному.

После обстоятельного доклада своего воеводы и веселого пиршества по случаю возвращения Константин совсем развеселился. Не смутил его и разговор с Вячеславом, который состоялся уже на следующий день.

* * *

И тако рьяно князь Константин ереси потакаша всякой, что учаша из иных стран еретиков звати, кои в радости великой на Русь текли рекою смрадною.

Из Суздальско-Филаретовской летописи 1236 года.

Издание Российской академии наук. СПб., 1817

* * *

И бысть оные людишки числом невелики, аще пользы от их во мнози на Руси сталось.

Из Владимирско-Пименовской летописи 1256 года.

Издание Российской академии наук. СПб., 1760

* * *

Откуда пришла волна переселенцев – мы знаем, но вот каким образом они узнали про пустующие земли, – точно неведомо. Историки Ю. А. Потапов и В. Н. Мездрик делают совершенно неверный вывод, будто их позвали на Русь специальные эмиссары князя Константина, ссылаясь при этом на соответствующий отрывок одной из летописи.

При всем моем уважении к рязанскому князю, думается, что тут они перехватили через край. Для этого он должен был бы обладать столь широкими взглядами на религию, кои по меньшей мере свойственны разве что человеку XVIII столетия, а то и нашему современнику из XIX века, уж очень смелым решением это было. Другое дело, что переселенцы-катары, спасаясь от репрессий, просто узнали от купцов-единоверцев про пустующие благодатные земли и, пребывая в отчаянии от бесконечных преследований, решили нанять корабли…