Новая Зона. Вертикаль власти - Сергей Недоруб Страница 16

— Да ствол в кустах нашел. Пекаль наградной какой-то, без патронов даже. Потом на патруль напоролся. Морда сержантская какая-то спалила. И сюда меня сразу. Не повезло, короче. А тебя за что?

— Прописал в рыло руководителю ЦАЯ.

Хрюс присвистнул.

— Да ты крут, чувак, — похвалил он. — Как же тебя так угораздило?

— Я старался.

— И что? Надолго тебя сюда?

Борланд посмотрел на верхнюю полку со своего места, словно мог разглядеть выражение лица соседа.

— А что? — поинтересовался он. — Здесь теперь дают сроки?

— Да нет вроде, — послышалось сверху. — Мы все тут бессрочники. Просто ты это… как его… все равно что политический.

Борланд едва не рассмеялся.

— Забавный ты человек, Хрюс, — сказал он. — Нет, мне мой срок неизвестен.

Снаружи по-прежнему раздавался шум. Хрюс неожиданно соскочил с полки вниз.

— Слушай, сосед, — обратился он. — Я тебе скажу лучше сейчас, чем потом. Я, в общем, человек Камаза.

— Я и не сомневался.

— Ты не парься, если что. Мы тут все как бы люди Камаза. Поддерживаем его. Ну, кроме «семигранников», конечно. Так, напрямую, я на Камаза не работаю. Скорее, всякими делишками занимаюсь. Мелкие поручения и все такое.

— Все нормально.

Хрюс почесал затылок. Было видно, что он старается сформулировать мысль, которая никак не желала покидать пределы его толстого черепа.

— Камеры не будут закрывать еще минут пятнадцать, — сказал он. — Давай прогуляемся.

— Куда?

— Покажу тебе, как тут все устроено.

Борланд не стал возражать.

— Почему бы и нет? — пожал он плечами. — Мы тут надолго, времени у нас много. Можно и пройтись.

Они вышли наружу. Борланд шел вторым. С высоты второго уровня был виден практически весь блок.

«Вертикаль» тихо, но равномерно шумела, как и вчера. Людей было не особенно много — видимо, большинство бродяг предпочли остаться в камерах. Вероятно, это был дурной знак. Возможно, даже преддверие бунта.

— Хрюс, расскажешь мне о распорядках? — попросил Борланд.

— Затем и идем, — ответил сосед. — Я должен все тут тебе показать.

— Просто так, по доброте душевной? Или на то был приказ главного?

— Камаз мне не приказывает. — Хрюс недовольно дернул плечом. — И он здесь не главный в принципе.

— Смотрящий?

— Ну, типа того.

Борланд решил ничего больше не спрашивать. Сосед сам расскажет все, что сочтет нужным.

Хрюс не стал спускаться по ступенькам. Вместо этого они остановились у перил своего этажа, то есть второго. Уровень заканчивался большим балконом, с высоты которого были видны люди, убивающие время внизу. Большинство сидели на корточках вдоль стен — «Вертикаль» не давила привычки сталкеров, а напротив, консервировала, спрессовывала их в единый стиль поведения. Одно было ясно — в этом месте невозможно избавиться от сталкерского образа жизни. Наоборот, «Вертикаль» явно предназначалась для того, чтобы забыть об остальном мире.

Хрюс словно почувствовал мысли Борланда.

— Значит, так, — сказал он. — Самая главная штука, которую здесь надо выкупить: мы заключенные, но не зэки. «Вертикаль» — это тюрьма для сталкеров, а не просто тюрьма. Не надо смотреть на нее, как на колонию для особо опасных. Тут свои приколы. Ты сидел?

— Нет, не разу, — ответил Борланд.

— Жаль, — неуверенно сказал Хрюс. — По тебе кажется, что сидел.

— Я так шикарно выгляжу?

— Да я тут подумал… В Зону обычно кто идет? Тот, кто не хочет на нары.

— Комплимент засчитан.

— Забей, — махнул рукой Хрюс. — Не бери в голову. Просто, если бы ты сидел, было бы проще все тут тебе показать. Я бы тогда просто растолковал, в чем разница между настоящей тюрьмой и «Вертикалью»… Короче, суть вот в чем. Мы все тут сталкеры — кроме тех, ущербных, что внизу.

— Ты про «семигранников»?

— Ну да. — Хрюс хотел сплюнуть, но сдержался. — Так вот, сюда шлют людей из Зоны. Чаще всего сталкеров, иногда и военных, если кто провинился. Здесь всего один блок. Снаружи блока есть свои комнаты — медицинский отсек, предвариловка и карцер. В другом конце — столовая, где просто дают равные пайки. Ничего интересного. Внутри блока — три этажа.

— Кто выше, тот и круче?

— Да нет, в общем-то… ну, так получилось, что военные сталкеры тусуются на первом этаже, занимая весь дальний угол.

— И сколько их там?

— Никогда не считал.

— Так можно же во время переклички вычислить.

— Наверное, — задумался Хрюс. — Мне это не интересно. Хотя они вроде на перекличку не выходят. Так вот, когда ты попадаешь сюда, то тебя держат в предвариловке. Там ты сидишь один. Ну, ты все это помнишь. Потом переводят в каюту где-то здесь. Живут все тут по двое.

— А ты с кем жил?

— Да с чуваком каким-то. А что?

— Почему тебя перевели ко мне?

Казалось, Хрюс не понял вопроса.

— Нас тут постоянно переводят, — ответил он. — Такие тут порядки. Братва переходит из одной камеры в другую. Только «семигранники» всегда на одних и тех же местах.

— Почему?

— Не знаю. Кто-то так решил, и мы слушаемся. Вот и все дела.

Борланд не отрывал взгляда от камер в нижнем дальнем углу. Он пытался понять логику руководства «Вертикали». Ему уже не казалось, что тюрьмой заведует ЦАЯ. Раньше он и не пытался оспаривать эту мысль. Но сейчас ему казалось, что здесь замешана еще некая могущественная сила. Иначе никак не объяснить, почему у военсталов свои распорядки. Одно дело — раздобыть чипсы, и совсем другое — самостоятельно выбирать, в какой камере жить и выходить ли на перекличку.

— У нас здесь нет того, что называют «гражданские права», — сказал Хрюс. — Нет связи с правительством, нет адвокатов, нет передачек со стороны. Жены тоже не приходят. Посещений нет. Уныло.

Противоречивая манера Хрюса изъясняться вызывала у Борланда некоторый интерес. Возможно, его сосед пережил контузию. Некоторые слова давались Хрюсу тяжелее других. Ему было бы намного проще рассказать про вертухаев, паханов и опущенных, но на «Вертикали» таких понятий не было, и найти более близкие аналогии он не мог.

— Ну, что еще сказать? — задумался он. — Охрану мы видим редко.

— Как она выглядит?

— Охрана? Да просто челы в масках и без шевронов.

— Ясно.

— В стенах тут камеры. В каютах их нет, хотя, может, и смотрят. Перекличка два раза в день, через рупор. Охрана на перекличку не выходит. Будь это просто колония, такой режим был бы как санаторий, но все портят эти тупые… гражданские права, которых у нас нет. По большему счету, всем тут по фигу, живы мы или уже в могиле. Поэтому здесь никто не устраивает бардаков.