Петербург 2018. Дети закрытого города - Мария Чурсина Страница 16

– Нет, будет только в пятницу. – Искусанные губы болели и кровили, почти не переставая.

– Вот и хорошо. Поговорите с родителями. Самая крайняя мера… можно договориться, чтобы кто-то их них сидел на ваших уроках.

Чем ближе было собрание, тем больше терялась Вета. Вечером она сидела в подсобке, как обычно выводя очередной тематический план, когда о косяк поскреблись. Роза давно ушла, а Вета не сразу услышала осторожный стук.

Она обернулась: в дверном проеме стояла уставшая женщина в теплом не по погоде пальто и платке, повисшем на плечах.

– Мне бы Елизавету Николаевну, – попросила она. – Я мама Ронии.

До собрания оставалось больше часа, и Вета машинально перевела взгляд на брошенный у шкафа пакет. Дети еще были на уроках, а после – Вета как будто знала – усядутся на низенькую ограду клумб и будут ждать родителей. Будет ли им страшно, что Вета пожалуется, или их даже этим не проймешь?

– Почему-то никого нет, – пожала плечами мама Ронии. – Я пришла слишком рано? А вы не могли бы поговорить со мной прямо сейчас? Трудно же столько ждать.

В кабинете за партами они сели друг напротив друга – Вета развернула свой стул.

– Понимаете, моя дочка, она немного слабоватая, – рассказала родительница, не переставая мять носовой платок. – Ее ребята обижают. Я ничего не прошу, нам бы только дотянуть ее до девятого класса, доучиться бы, а там уже… – Она махнула рукой в сторону окна.

– Есть что-то еще, что я должна знать? – Вздохнула Вета, вычерчивая в ежедневнике звезду.

– В общем-то, это все. Понимаете, она еще у меня такая фантазерка, может и наврать, но она очень добрая. Хорошая девочка.

Вета пообещала следить за оценками Ронии, заученно протараторила про форму, ремонт кабинета и правила дорожного движения.

– Как вас зовут? – спросила она под конец.

Женщина нервно дернулась.

– Валентина Ивановна.

– Понимаете, я здесь работаю всего четыре дня. – Вета ласково улыбнулась. – Мало что знаю. Так если что, вы объясните мне. Если есть что-то…

– Нет, – замотала головой та. – Рония очень добрая девочка.

Проводив ее, Вета долго стояла у окна, вдыхая терпкий запах шалфея. Смотрела на кленовую аллею. Сейчас там было пусто, до звонка оставалось считаные минуты, но еще немного – и они высыплют на улицу. Все в одинаковых синих жилетках, в черных брюках и белых блузках. Будут смотреть в окна кабинета на втором этаже.

«Уважаемые жильцы, – вертелось в голове. – Уважаемые…»

Она читала фамилии в журнале и пыталась найти отличия. Никин Алейд – тихая и светловолосая, а ее мама – пышная и яркая, как артистка на заслуженном отдыхе. Рядом с ней муж – бородатый, как геолог. Муж улыбался Вете и повторял, что очень рад.

Мама Марка – беззащитная и худенькая. Сказала, что кроме Марка у нее еще четверо детей и села на заднюю парту. Мама Арта – бледная, с жесткими чертами лица, в очень стильной куртке, сжимала кулак – показывала, как она возьмется за сына.

Вета ничего не рассказывала им о сорванном уроке. Они пришли всей компанией и стали убеждать ее:

– Только не бросайте нас.

– Я буду приходить на уроки, – сказала мама Арта.

Папа-геолог кивал, как заводная собачка. Мама Валеры завела разговор о том, кто же не сдал деньги на учебник по английскому.

Вета поняла, что боялась зря, на нее никто не накинулся, злобно рыча и царапаясь. На нее смотрели даже с долей жалости: какая, мол, молоденькая. Мама отличницы Русланы подошла и тихонько поделилась, что раньше и сама была учителем, вот только ушла в домохозяйки воспитывать дочь. Обещала, что все будет хорошо – у нее же было.

Они все знали без рассказов, но откуда? Постаралась Жаннетта или вклинилась Лилия?

Теплый вечер дышал в окна запахом влажной земли и листьев. Возле клумбы с жухлыми гладиолусами собрались ее дети – небольшая компания, куда меньше, чем остальные две. Смеялись, шумели. Вета говорила о форме и отвлекалась на них. Если Жаннетта, то как она могла знать, что именно произошло?

Не могли же рассказать сами дети.

«Мама, папа, у нас новый классный руководитель, и мы сорвали ей урок».

Улыбка выходила глупой. Мама Марка несмело поинтересовалась:

– А вы не знаете, почему ушла Жаннетта Сергеевна?

– Я только слышала, что она ушла на пенсию. – Вета стояла перед ними, как на расстреле, – у доски и руки за спиной. – Больше ничего. А вы знаете?

Все молчали.

Вета отпустила родителей, когда в соседних кабинетах еще шли кровопролитные баталии за учебники и выезды всем классом на природу. Мамы Русланы и Арта беседовали в коридоре о предстоящей экскурсии по городу, которую решили взять на себя, когда Вета собралась и закрывала кабинет. Они обступили ее с обеих сторон, и каждая смотрела участливо.

– Все наладится. Мы поможем, – пообещали они. Одинаковые кукольные улыбки. – Мы на вашей стороне в любом случае. Не переживайте.

Вета молча открыла и закрыла рот.

«Уважаемые жильцы…»

Дети сидели, как и полагалось, на низенькой ограде клумбы.

– До свидания! – проводил Вету нестройный хор их голосов.

Она попрощалась.

У ажурной ограды, с той стороны, где обычно ждал ее Антон, было пусто, только рыжий закат отражался в лужах. Вета пару секунд постояла, рассматривая сырой асфальт, вздохнула и зашагала к автобусной остановке.

«Уважаемые жильцы, что же творится в вашей школе, что же, черт возьми, происходит в вашем закрытом городе?»