Знак Близнецов - Андрей Ливадный Страница 16

– Антон абсолютно прав! – вступил в разговор Семен. – Я не берусь судить о моральных и деловых качествах людей, погруженных в криогенный сон, но их реакция на окружающую реальность будет неоднозначной. Я не знаю, какой процент от общего числа колонистов составляют люди решительные и трезвомыслящие, но все вы знакомы с колониальной политикой Всемирного правительства! В число колонистов мог попасть любой, пожелавший покинуть Землю, каковы бы ни были причины такого желания, и всем без исключения были обещаны райские кущи…

– Нет, так что же получается?! – возмутился Сергей. – Мало того, что мы разведали планеты и посадили транспорт, так теперь должны еще и пахать, чтобы они проснулись на всем готовом?!

Молчавшая до сих пор Светлана внезапно встала и произнесла:

– Спроси у Виктора, который чуть не истек кровью, что он думает по этому поводу! – возмутилась она. – Сережа, неужели ты до сих пор не понял, что пора забыть о Земле, ее обещаниях, а тем более об этих неизвестно кем выдуманных инструкциях! Все это абсолютно несостоятельно! Есть планета и есть мы: те, кто прилетел сюда, чтобы жить! Только нам решать, как действовать дальше!

– Спокойнее! – потребовал Галанин. Он дождался, пока утихнет ропот и наступит тишина. Заложив руки за спину, он прошелся по салону между сидящими. – Светлана только что сформулировала один из основополагающих принципов нашей будущей жизни, – произнес он, остановившись посреди зала. – Мы должны выработать новую схему организации колонии. Все, что спланировано на Земле, особенно массовое пробуждение колонистов, на следующий день после посадки, мягко выражаясь, несостоятельно. Вопрос же заключается в следующем: готовы мы принять на себя всю ответственность и, следовательно, все тяготы нынешнего положения? Как справедливо заметил Семен, человеческий фактор совершенно непредсказуем. Наше преимущество в том, что мы, – он обвел взглядом присутствующих, – уже сработались и знаем друг друга. Мы – команда, а не разобщенная толпа. Я согласен с мнением, что будить колонистов преждевременно. Но если мы примем такое решение, то на него нужно пойти сознательно, всем, а не из-за принципа или же под давлением большинства.

– А разве есть альтернатива? – усмехнулся Сергей.

– Конечно, – ответил командир. – Мы выполнили свою миссию. Сфера, которая, по сути, и есть колония, доставлена на планету. Экипаж «Кривича» больше не связан с колонистами никакими обязательствами, теперь мы можем стартовать и начать поиск путей возвращения на Землю.

В зале наступила гробовая тишина.

– Хорошо, – спустя некоторое время произнес Галанин. – По-моему, это очень важный вопрос. Я не могу навязывать вам каких-то решений, а потому предлагаю подождать до утра. Пусть каждый обдумает сказанное тут и примет свое…

Его слова прервал внезапный лай автоматической пушки.

За обшивкой корабля что-то звонко лопнуло. Люди вскочили с мест, обернувшись к экранам, но вокруг уже царили тишина и мрак…

– У нас нет времени до утра… – произнес Антон, вглядываясь во мрак. – Мы должны разворачивать базу немедленно…

* * *

Ночь…

Под ногами пятерых мужчин, облаченных в белоснежные скафандры, тихо шелестел пепел. Ноги тонули в нем почти что по щиколотку, и цепочка неровных следов протянулась от люка «Кривича» к подножию покосившейся сферы.

Андрей, привстав на перевернутый ящик, легкими ударами молотка отколол спекшуюся корку, она хрустнула, словно яичная скорлупа, и отвалилась неровными пластинами, обнажив под собой ноздреватую, словно изъеденную страшной болезнью броню. Вставив специальный ключ в очищенное от окалины гнездо, он с замиранием сердца дважды провернул его. Раздался сухой щелчок, затем скрип, и вдруг квадратный метр обгоревшей брони со стоном ухнул вниз, подняв с земли тучу пепла.

– Осторожнее! – Константин Эрнестович отскочил в сторону и задрал голову, пытаясь рассмотреть, что же творится в открывшемся провале.

Там ровным светом сияли бесчисленные цепочки зеленых огней. Это было удивительно, почти невероятно, но факт, как говорится, был налицо – все модули сферы пережили посадку без серьезных повреждений!

– Давай, Андрюша, – произнес он в коммуникатор, и его голос почему-то дрогнул. – Проверь питание и начинай с главного грузового шлюза.

Он отвернулся, глядя, как удаляются в ночь три пятна света, – это Антон, в сопровождении двух биологов – Семена и Светланы, понес клетки с подопытными животными за границу выжженного двигателями круга.

Галанину было радостно, страшно и больно одновременно. Он смотрел на темный горизонт, где полыхали призрачные алые столбы, и почти физически ощущал кричащую чуждость всего, что окружало земной корабль. Может быть, такое влияние оказывала ночь и пережитый при посадке стресс, но скорее всего дело было не в этом, – Константин Эрнестович знал, что перешел Рубикон. Сколько бы ему ни было отпущено в этой жизни, но больше уже никогда он не увидит кристального сияния звезд…

Его снедала тревога, сомнения терзали душу, и простой человеческих страх перед неведомым таился во всех закоулках сознания. Беда Галанина была в том, что он, единственный из всех, не имел права на проявление этих чувств. Достанет ли у него сил до конца оставаться командиром… или пришла пора и он должен отдать бразды правления молодым?..

– Константин Эрнестович! – прервал его мысли голос Андрея. – Все нормально! Механизмы работают!

Он повернулся.

В днище сферы завыли сервомоторы. Поначалу казалось, что им будет не под силу открыть обгоревшие створы, но вот те дрогнули, медленно раздались в стороны, и тут же из образовавшейся щели вниз хлынул поток яркого света.

Андрей спрыгнул с ящика и отряхнул руки. Габаритные огни его скафандра, сиявшие во мраке голубыми искорками, внезапно поблекли, и чужая, враждебная людям ночь попятилась, отступая под напором бьющего изнутри сферы светового потока.

С гулким ударом телескопический трап коснулся обгорелой земли, и тут же по бокам выдвинулись прожектора, а из недр сферы вниз уже выдвигались предназначенные для машин пандусы.

Техника спускаемого модуля работала. Начало было положено.

Вместе с Андреем Галанин поднялся по трапу внутрь. Зарешеченные балконы и лестницы шли далеко вверх, извиваясь по периметру овального колодца грузовой шахты, как горный серпантин. Шагая по кольцевым балконам, астронавты открывали различные секции, сверяясь с бортовой декларацией грузов.

Самым ценным после людей на борту «Кривича» по праву считались автономные кибернетические механизмы. Как ни порочна была колониальная политика во многих своих пунктах, но она не могла отменить или же игнорировать технологии двадцать третьего века. Грузовые ангары сферы были полны машинами, без которых первые годы становления колонии были бы немыслимы.

Андрей открывал законсервированные секции и нажимал определенные сочетания кнопок на темных выпуклых бортах с чеканными клеймами передовых фирм-производителей Земли.