Игры вышнего мира - Олег Авраменко Страница 16

— Тогда почему сон приснился ей, а не мне?

— Ну, во-первых, нужно было убедить её ехать с тобой. А во-вторых, и это самое главное, если бы сон приснился тебе, ты не был бы до конца уверен в его истинности, мог бы счесть его продуктом собственного подсознания.

— Да, наверное, — согласился Марк. — Зато когда Герти описала мне Ривала де Каэрдена и братьев королевы Инги, я сразу понял, что это действительно послание. Ведь она не могла знать о видении Беатрисы, а значит не могла этого выдумать — ни наяву, ни во сне… И всё же, с какой стати Вышний Мир заинтересовался ею?

— Тут напрашивается много разных предположений. Думаю, и у тебя есть свои мысли на этот счёт. Ведь так?

— Кое-что есть, главный мастер. Если бы Герти осталась на Зелунде, она бы жила во враждебном окружении. Со временем это могло ожесточить её и толкнуть на путь служения Тьме. Возможно, у неё есть все задатки, чтобы при соответствующем стечении обстоятельств стать могущественной чёрной ведьмой. Вышний Мир не хотел этого допустить и воспользовался моим появлением в тех краях, чтобы я забрал с собой Герти.

Ильмарссон кивнул:

— Такой вариант не исключён и даже вполне вероятен. Как следует из принципа Оккама, самое простое объяснение обычно оказывается самым правильным. Я, конечно же, буду присматривать за девушкой, тут ты можешь быть спокоен. — Он сделал паузу и испытующе посмотрел на Марка. — Это всё, о чём ты хотел поговорить со мной?

Марк замялся, но глаз не отвёл.

— Нет, не всё, главный мастер, — произнёс он нерешительно. — Если вы помните, в четвёртом классе мы с Беатрисой помогали одной девочке, Оливии Вайсбург, готовиться к пересдаче зачёта по левитации. Ей удавалось лишь на пару секунд повиснуть над землёй, и её могли исключить. Но после тренировок с нами она научилась прыгать на сорок футов в длину и на десять в высоту, что позволило ей сдать зачёт. Тогда вы сказали мне и Беатрисе, что у нас есть талант к учительству, и советовали в будущем подумать над выбором этой профессии. Вот я и решил спросить… если вы, конечно, не шутили…

— Я не шутил, — серьёзно ответил Ильмарссон. — И знаю, что с Оливией Вайсбург был не единичный случай. Ещё начиная с первого класса вы с сестрой часто помогали отстающим ученикам — и, как правило, не без успеха. Ты действительно чувствуешь в себе это призвание?

— Насчёт призвания не уверен, — Марк решил быть до конца откровенным. — Но мне нравится учить других, и что очень важно — у меня это неплохо получается. Я был бы рад, если бы в школе нашлось для меня место ассистента преподавателя.

— Может быть, и найдётся. А по какому предмету?

— Собственно, без разницы, — сказал Марк, воодушевлённый тем, что не получил немедленного отказа (чего опасался, учитывая свой возраст). — По любой колдовской дисциплине… даже по бытовой магии.

Главный мастер усмехнулся:

— Как и все мальчишки, ты недолюбливал бытовую магию, считал её девчоночьим делом. Подозреваю, что своими отличными оценками по ней ты целиком обязан Беатрисе. Так что к этому предмету, уж прости, я тебя и близко не подпущу. А что касается других кафедр, то тут надо подумать и кое-что проверить. Ты можешь снять львиную шкуру?

Первой реакцией Марка на это предложение был испуг. Он всегда так реагировал на просьбу снять шкуру, от кого бы она ни исходила. Он пугался даже тогда, когда сам собирался снять её перед сном. Это чувство было бессознательным и совершенно бесконтрольным, это был отчаянный крик его естества, не желавшего ни на секунду расставаться со шкурой…

Преодолев оцепенение, Марк поднялся, медленно расстегнул застёжки, снял с себя львиную шкуру и протянул её Ильмарссону. Тот покачал головой:

— Лучше не надо. Полагаю, тебе не доставит удовольствия, если я возьму её в руки. Просто положи рядом, а сам отойди шагов на пять.

Марк бережно положил шкуру на скамью и отсчитал ровно пять шагов. Затем повернулся к главному мастеру, с трудом сдерживая дрожь во всём теле. Он усиленно убеждал себя, что шкура находится совсем рядом и ей ничего не грозит.

— Если отвлечься от твоего страха, — спросил Ильмарссон, — что ещё ты сейчас чувствуешь?

— Слабость, — ответил Марк. — Не физическую, а магическую. Отмороженность колдовских ресурсов.

— Вот именно. Шкура позволяет тебе использовать те способности, которые при твоём промежуточном даре являются от природы латентными — спящими, недействующими. Она делает тебя значительно сильнее, но не путём банального усиления твоей магии, а через существенное расширение её базы, фактически превращая твой дар в доминантный. Вот почему она совершенно бесполезна для сильных колдунов уровня инквизиторов — у них просто нет латентных способностей, все действующие. И насколько я могу судить, для обладателя доминантного дара ношение этой шкуры абсолютно безвредно и не повлечёт за собой возникновения зависимости.

— Королева Инга тоже так думает, — сказал Марк, отчаянно борясь с желанием немедленно схватить шкуру и натянуть её на себя. — А мой страх она считает защитной реакцией. Я привык полагаться на свои новые способности и без них уже не могу обойтись. Лишённый шкуры, я полностью беззащитен.

Ильмарссон скептически хмыкнул:

— Но так ли это на самом деле?

Внезапно в его руке появился ярко-красный сгусток огня, и он резко швырнул его в Марка.

Марк среагировал молниеносно, без раздумий. Он тут же прикрылся силовым щитом, и сгусток, натолкнувшись на него, рассыпался множеством мелких искр.

— Теперь можешь надеть шкуру, — удовлетворённо произнёс главный мастер.

Несколько ошарашенный случившимся, Марк торопливо последовал его совету. А Ильмарссон между тем продолжал:

— Такую атаку способен отразить любой третьеклассник нашей школы, но дело не в этом. Здесь важно не то, что ты сумел защититься, а то, каким образом защитился. Я застал тебя врасплох и вынудил действовать автоматически, однако ты не пытался прибегнуть к тем чарам, которые без львиной шкуры не сработают. Даже на бессознательном уровне ты сумел правильно сориентироваться. Теперь, после этой проверки, я согласен взять тебя на свою кафедру. Будешь проводить практикум по общей магии в паре с другим ассистентом. Устраивает?

— Да, главный мастер, — обрадовался Марк. — Как раз этого я больше всего хотел… А что означала ваша проверка?

— Что ты, несмотря на шкуру, чётко чувствуешь разницу между своими природными способностями и благоприобретёнными. А значит, годишься для практических занятий с учениками, обладающими таким же, как у тебя, промежуточным даром. Ты, кстати, никогда не задумывался, почему я веду только теоретические курсы?

— Ну, потому что теория — самое главное.

— Вовсе нет, — возразил Ильмарссон. — Сообщу тебе один профессиональный секрет: тезис о главенстве теории — это маленькая ложь, к которой вынуждены прибегать все преподаватели. В большинстве своём дети считают скучными всякие законы и принципы, правила и формулы, им сразу подавай действие, эффектные и красивые заклинания, желательно с бабаханьем и фейерверками. На самом же деле теория и практика одинаково важны, это две равновеликие части одного целого. А я не провожу практических занятий по одной элементарной причине: я просто неспособен в полной мере понять те трудности и проблемы, с которыми сталкиваются ребята, обладающие средними колдовскими способностями. Я никогда не пойму этого по-настоящему — ведь у меня целиком доминантный дар, даже сверхдоминантный, ибо я высший маг. — Он немного помолчал. — Собственно говоря, мне и теорию нельзя преподавать, но уж в этом удовольствии я отказать себе не могу. Люблю учить детей — поверь мне, Марк, это самая замечательная работа на свете!