Ястреб халифа - Ксения Медведевич Страница 16

– Во имя Всевышнего, кто измыслил эту уловку? Ты или мои полководцы?

– Я, – ответил Тарик.

– Ты заслуживаешь самой суровой кары, – сказал Аммар ибн Амир. – Ты дважды провинился передо мной. Ты лишил меня славы победы, а затем прибавил к этому проступку ложь. Ведь мне известно, что это Тахир ибн аль-Хусайн, молочный брат моего отца, просил удержать меня от похода. Что скажешь?

И Тарик сказал:

– Сюда идут джунгары всей своей силой.

– Воистину моя слава выступила мне навстречу! – воскликнул Аммар ибн Амир. – За эту добрую весть я прощаю тебя.

Ибн Бассайн, «Драгоценные ожерелья».

Рассказывают, что когда воины Тарика увидели стан джунгар, их сердца объял страх. Они приступили к Тарику со словами:

– Господин! В долине горят десятки тысяч костров, и вражеский лагерь подобен небу в бесчисленных огнях звезд! Как мы одолеем врага, когда нас так мало?

Тарик же сказал:

– О люди! Куда бежать? За спиной у нас пустоши ничейной земли, а враг перед лицом. Клянусь Сумерками, не остается ничего, кроме как быть стойкими и отважными. Воистину бесстрашие и стойкость непобедимы, они – два славных воина, которым повсюду и всегда дарована победа, ибо бесстрашного не испугает малочисленность, а стойкому не грозят бегство и поражение. А вот если войско велико, то может в нем вспыхнуть смута или одолеть людей гордыня и леность. О люди, во всем следуйте за мной: если я нападу, то и вы нападайте, если я встану, то и вы остановитесь, в битве войско должно действовать как один человек. Не губите свою жизнь собственными руками, не разменивайте честь и величие на унижение и падение, не отказывайтесь от дарованной вам доли в мученичестве и геройской погибели, ибо, кто откажется, тот уронит себя в глазах всех верующих, и никто не помянет его завтра добрым словом. Я сам поведу вас в бой, а вы следуйте за мной, помня, что вам нельзя отклониться от выбранного пути.

Ибн аль-Хатыб, «Деяния великих мужей».

Ашшариты напали, как и приказал самийа, на рассвете, когда сон всего крепче. Ни один дозорный не сумел предупредить джунгар о подкравшемся враге – ястребы Мерва выследили всех до единого, и два десятка кочевников легли в высокую траву, пронзенные стрелами ашшаритов.

Саид приказал своей полусотне наклонить луки с наложенными стрелами – вдоль строя шел человек с факелом в руке, поджигая пропитанную сырой нефтью паклю на наконечниках. Человек обогнул ряд его воинов и зашагал вдоль второй линии спешившихся лучников. Кони вскидывали головы и топтались, кося на разгорающиеся огоньки. Похлопывая аль-Аксума по теплой шее, Саид оглянулся на холм, где стояли Тарик с Хасаном ибн Ахмадом. В сероватом рассветном небе свистнула, прочерчивая яркую дугу, одинокая зажженная стрела. Собрав повод в левую руку, Саид поднял правую и рявкнул:

– Залп!..

За его спиной то же самое выкрикнул Юсуф. Над их головами полетели горящие стрелы, выпущенные второй полусотней. Теперь снова пришел их черед:

– Залп!..

После тридцатого залпа Тарик сказал: «Не нужно беречь стрелы, мы найдем их достаточно, когда окончится бой». В лагере джунгар горели все юрты с южной стороны стойбища. От воплей мечущихся в огне людей волосы вставали дыбом. Среди пораженных стрелами и горящих на земле тел катались, бегали и пытались стряхнуть с себя пламя еще живые джунгары.

Саид услышал в голове шелестящий голос самийа: «Не мучить, не калечить, не щадить. В атаку». В прозрачном воздухе степи, вторя мысленному приказу Тарика, разнесся бой барабана.

– По коням!.. Вперед, во имя Всевышнего! – заорал Саид, высоко вскидывая длинное копье.

И они подняли лошадей в галоп.

…Джунгары, нужно отдать им должное, все-таки сумели построиться для встречной атаки. Полусотня Саида уже оставила копья и взялась за мечи, когда с обоих флангов раздались вопли и посвистывание налетающих кочевников – а следом тяжелый топот тысяч и тысяч копыт. Ответом стал мощный выкрик «Али!», и в бой вступили две тысячи Хасана ибн Ахмада.

Джунгар, однако, было так много, и так была велика их мстительная ярость, что всадники Хасана не сумели их задержать. Кочевники прорвались обратно в лагерь. Бой барабанов подал сигнал отойти и перестроиться.

Из дымного лабиринта пылающих юрт им удалось вырваться на удивление быстро. Небо посветлело, но трава еще казалась серой. Кони плясали на истоптанной и взрытой земле, когда их осаживали и разворачивали. «В строй, в строй» – гремели барабаны-таблы. Саид оглянулся на белое знамя Аббасидов над холмом, и вид длинного, извивающегося на ветру стяга вселил в него радость.

Под золотистой дымкой розовеющего неба вспыхнули, затем погасли, а затем снова засверкали копья отряда резерва – колышась, конная тысяча приходила в движение.

А в степи стояла пыль, и в ней мельтешили высверками оружия бьющиеся конники. Поле боя заволокло настолько плотно, что Саид не мог понять, идет ли к джунгарам подкрепление или грохот, крики и ржание лошадей поднимаются к небесам доблестными усилиями воинов Хасана ибн Ахмада.

Потом Саид узнал, что из степи действительно шло еще несколько тысяч конных джунгар, и юноша задумался о мудрости Всевышнего: знай он об этом в то утро, возможно, его сердце охватило бы отчаяние.

– Прощай, мученик! – Несмотря на грохот и шум боя, его воины готовились к атаке согласно обычаю.

Саид обменялся последним приветствием верующего с Юсуфом и потянул из ножен меч. Хищное свиристение обнажаемого оружия слышалось со всех сторон – этот звук он различил бы среди сотен других. Юноша не сумел сдержать улыбку.

Прорысил вестовой, размахивая рукой и крича:

– Идем в бой вместе с резервным отрядом!

Над холмами мерно, как на молитву, били барабаны, обещая белый виноград и свежую воду в зеленых садах Али.

«В атаку!» – спокойно и уверенно приказал у него в голове голос Тарика.

– Али-и-иии!..

Саид поддал шипами стремян в бока аль-Аксума. Конь вскинулся и рванул вперед так, словно хотел выбежать из-под седла.

– …Он убил его! Убил хана Булга! – крикнул Юсуф, показывая туда, где все равно ничего не было видно за плотной пылью.

– Откуда ты знаешь?! – изо всех сил заорал Саид и тут же закашлялся.

Впрочем, джунгары покидали поле боя, бросали поединки и разворачивались в степь. Над головами кричали ястребы. Птиц скрывала пыль – пока они не пикировали вниз и не вцеплялись когтями в лица кочевников. Джунгары орали как резаные и глупо размахивали руками.

В той стороне, куда показывал Юсуф, заорали еще сильнее. Налетел порыв ветра и погнал пыльное облако прочь. В желто-сером мареве Саид увидел, наконец, силуэты всадников. А когда пригляделся, то не поверил собственным глазам. Впрочем, ему приходилось видеть, как много может сделать хороший, прямой, как стрела киблы, толайтольский клинок в умелой руке. И Саид, конечно, много раз видел, как убивают с одного удара. Но он ни разу не видел, чтобы убивали с одного удара всякий раз, как наносили удар. Отмашка – труп. Отмашка – труп. Тарик рубился сплеча и очень быстро.