Хроники песчаного моря - Мойра Янг Страница 16

Пробираюсь между самолетами тихо, будто кошка. Колени трясутся. Руки тоже. Представляю, что мы с Лу охотимся на степных куропаток.

Одинокий всадник проезжает мимо. Я выхожу на открытое место и целюсь из пращи.

Я не хочу его убивать. Надо вышибить его из седла и отобрать лошадь. Дрожу от возбуждения. Стреляю. Камень попадает всаднику в руку. Тот вскрикивает.

Мне нужна его лошадь.

Подбегаю и стаскиваю его с седла. Он не сопротивляется. Беру его шею в захват. Он тоненько визжит и пинает меня в лодыжки.

Все это время у меня в голове мелькают мысли. Чего ради этот заморыш отправился в путь один-одинешенек? Голосок писклявый, девчачий, не мужской… Очень знакомый.

Капюшон спадает с головы всадника и…

* * *

— Эй, ты, гад! Отпусти меня! — кричит она. — Ну пусти же!

— Эмми? — удивленно восклицаю я. Сердце замирает. — Эмми?! Ты как здесь оказалась?

Ставлю ее на ноги, хватаю за подбородок, вглядываюсь в лицо. Это и вправду Эмми. Кровь бурлит у меня в жилах, голова вот-вот расколется от злости.

— Что ты тут делаешь? — ору я.

— Саба? — пищит она.

— А ты кого другого ждешь? — спрашиваю я.

— Я думала, ты — песчаный дух, — хнычет она. — Ну помнишь, Па рассказывал? У тебя все лицо белое.

Я дотрагиваюсь до щеки. Песок. Я с головы до пят в песке.

— Ты что, хотела меня убить? Больно же! — Эмми потирает руку там, куда попал камень из пращи.

— Вот как я с тобой разберусь, сама помереть захочешь, — грожусь я. — Как тебя сюда занесло?

— Я помогу тебе найти Лу! — Эмми упрямо выпячивает подбородок. — Он и мне брат.

— Боже мой, я же просила… — Я в отчаянии рву на себе волосы. — Что ты натворила! Ты даже не представляешь себе, что ты наделала!

— Ты на себя посмотри, — отвечает Эмми.

— Не дерзи! — Я хватаю лошадь под уздцы. — Это чья лошадь? Марси?

Эмми скрещивает руки на груди. Поджимает губы.

— Ты. Украла. Лошадь. Марси, — грозно произношу я. — Признавайся!

— Нет! Ничего я не украла! — отпирается она. — Красть плохо, я знаю. Я ее позаимствовала. На время.

— Позаимствовала, ха! Вот так подошла к Марси и сказала: «Слушай, я поеду за Сабой, возьму твою лошадь, если не возражаешь». А Марси в ответ: «Да бери, конечно! У меня лодыжка сломана, но это пустяки, без лошади обойдусь, как-нибудь доковыляю куда надо». Так, Эмми? Ты так у Марси позаимствовала эту проклятую лошадь?

— Нет… — начинает она и не выдерживает. — Ой, иди к черту!

Эмми зажимает рот руками.

— Не смей чертыхаться, дрянная девчонка! — ору я. — Еще раз услышу, тебе не поздоровится.

— Ты сама чертыхаешься! — возражает Эмми.

— Неправда!

— Еще какая правда! — возмущается сестренка. — Вот и я буду чертыхаться, когда захочу.

— Я тебе почертыхаюсь! — восклицаю я. — Кстати, если Марси умрет, ты будешь виновата!

— Не говори так, — шепчет Эмми.

— Что, правда глаза колет? — спрашиваю я.

— Ты злая! Ненавижу тебя! — хнычет сестра.

— А я тебя ненавижу в два раза больше! — заявляю я.

Она заходится рыданиями. Мне это безразлично. Во мне кипит злость. Даже если Эмми уревется вусмерть, мне будет все равно.

— Я боялась, что ты меня навсегда бросила, — говорит она сквозь слезы. — Меня все бросили. И Ма, и Па, и Лу. Ты меня не любишь, ты любишь Лу, я знаю. Все равно, не бросай меня, Саба. Ну пожалуйста. У меня больше никого не осталось.

Сердце рвет на части.

Ты нужна им, Саба. Ты нужна Лу и Эмми.

Грудь сдавливает невыносимая тяжесть.

— Тебе со мной нельзя, — говорю я. — Это слишком опасно. Возвращайся к Кривому ручью. Провожать я тебя не буду, не хочу время терять. Ты дорогу помнишь?

— Нет, — хмуро отвечает Эмми.

— Вода есть? — спрашиваю я.

Она переворачивает бурдюк. Пусто.

— А еда? — продолжаю я.

— Я все съела, — признается сестра.

— Боже мой, Эм… — вздыхаю я. — А что еще ты собрала в дорогу?

Она вытаскивает из кармана деревянную куколку, которую сделал Па.

Я удивленно смотрю на нее.

— Значит, куклу ты не забыла, — говорю я.

— Я собиралась впопыхах, — объясняет Эмми.

Я закрываю глаза. Грудь по-прежнему теснит.

— От тебя нет никакого толку! — восклицаю я.

— А вот и есть! — гордо заявляет сестренка. — Я тебя нашла!

— Так, стой и не сходи с места, — велю я. — Если хоть пальцем шевельнешь, я тебя убью. И вытри сопли.

Эмми утирает нос рукавом.

— Мы вместе пойдем искать Лу? — спрашивает она.

— Поговори мне еще, оставлю тебя здесь, на радость стервятникам, — предупреждаю я.

Забираю из самолета Нерона и котомку с пожитками. Закрепляю все у седла, подсаживаю Эмми на лошадь.

— Черт тебя побери, Эмми, — говорю я. — Вечно ты все портишь.

* * *

Не разговариваю с Эмми два дня. Мне нечего ей сказать. Я все еще в ярости.

Поначалу она пыталась со мной заговорить. Я рявкала в ответ, она и отстала. Похоже, ее это не волнует. Она болтает с Нероном, поет песенки. Не понимаю, чем она так довольна.

Еды у нас немного. Пару дней назад я подбила из пращи зайца. Зажарила его на костре. Оказалось очень даже ничего на вкус, хоть и жестковато малость. Два дня мы на этом зайце продержались, но теперь животы крутит от голода.

Я все время оставляю еду для Нерона, но он все больше промышляет сам. Пока не жалуется. Конь у Марси крепкий, зовут его Нудд. Ему еды тоже хватает. Пустыня кончилась, началась степь, покрытая жухлой травой и низким кустарником. Марсин питомец сам о себе заботится.

Еды, конечно, мало, но больше всего меня заботит не это. Куда хуже дело обстоит с водой. В иссохшей степи родников не найти. Даже Нудд нигде воды не чует, а наши запасы на исходе.

Дневные порции питья ограничены. По ночам я собираю росу, но нам двоим да еще Нерону с Нуддом этого недостаточно.

Вдалеке уже виднеется горная гряда. Кажется, что до нее день или два пути. А то и больше. В воздухе висит жаркое марево, трудно определить расстояние. Придется продержаться до гор на тех запасах, что у нас есть. Тут уж ничего не поделаешь. В горах должна быть вода.

Солнце нещадно палит. Дует сильный ветер. Подрывает силы. Ослабляет волю.