Эквилибрист. Путь Силы - Михаил Катюричев Страница 16

Прохожу половину свободного пространства и останавливаюсь. Дальше-то что? Внутрь лезть не хочется, хотя Ниа явно там. Испугана, но жива и, кажется, здорова. Как бы мне привлечь внимание? Огненный шар в ворота бахнуть? Боюсь не поймут, решат, что нападение. Хотя, зачем в ворота? Сгусток огня расцветил вечернее небо. Заметили, закопошились. Минут через пять из приоткрытых ворот вышли двое. Ниа и придерживающий ее за плечо невысокий мужчина лет сорока на вид. Пройдя метров десять, замерли. Пришлось подойти еще ближе к стенам. Теперь я в зоне уверенного поражения лучников. А они есть. Недоброе внимание чувствуется кожей.

— Ты Даркин? Новый маг Хольца? — спросил мужчина, когда между нами оставалось метров тридцать.

— Да, — я остановился.

— Фрайхер Эрмонд Дайрен, — представился мужчина, — ты не торопился.

— Был занят. — Дайрен? Если учесть, что с этим существом воюет уже четвертое поколение Хольцев, неплохо сохранился. Или это не он. Да нет, аура нечеловеческая. — Девочку отпусти.

Барон Дайрена легонько толкнул Ниакрис в спину. Вот этого я не ожидал! Так просто, безо всяких условий? Ниа сделала несколько неловких шажков, удивленно оглянулась на фрайхера и побежала.

Тут я в один момент понял несколько вещей. Я могу чувствовать опасность угрожающую не только мне, и родственные узы наложенные силой богини — не пустая формальность. Еще никогда ведение не получалось так легко. Стрела, направленная Ниакрис в спину, прошла мимо. Девочка вскочила с земли и припустила с удвоенной скоростью. Из за зубцов стены выросло с десяток силуэтов, но изящный взмах рукой заставил их спрятаться обратно. Дайрен не лишен фантазии, нужно признать. Убить дочь на глазах у врага, чтобы тот потерял голову — изящно. Менестрели воспоют, дамочки обрыдаются. И лучников остановил именно поэтому. Одно дело изящная месть, а другое дело, когда и враг, и его ребенок утыканы стрелами как ежики. Некрасиво.

Ниакрис, наконец, оказалась рядом. На секунду прижимаю к себе, а потом толчком отправляю дальше.

— Беги к лесу. Там лошадь. — На девочку я не смотрю. Сейчас важнее не выпускать из поля зрения барона и его лучников.

Убежала, слава Богу. Сколько ей нужно, чтобы добраться до леса — две минуты, пять?

— Ты ведь не думаешь, что я позволю уйти? — в голосе барона насмешка.

Легкая рябь и передо мной стоит уже совсем другое существо. В тех трактатах, что подсунул мне Книжник это, кажется, называется «Боевая форма». Или истинная. Боевой облик Дайрена высок — метра два с половиной. Худое тело с выступающими ребрами покрыто чешуей. Темно-зеленой с серебряным отливом. Красиво. Четыре жутко худые руки с непропорционально большими четырехпалыми кистями. Когти впечатляют. Длинный хвост покрыт шипами. Чем-то весь облик напоминает ящерицу. Надбровные дуги, переходящие в два костяных гребня и глубоко посаженные черные горошины глаз только усиливают сходство. Энергетика твари выросла на порядок. Тут полумерами не обойдешься. Призываю силу и… Движения я не заметил, лишь смазанный силуэт. Реакция на опасность просто опоздала и пришла уже одновременно с болью. Правая рука не действовала. Броня на плече разворочена, кровь стремительно пропитывает рубашку. Не знаю, сломана ли кость. Похоже, да. Черт! С этим нужно… Левую руку постигает та же судьба. Спешно формирую блокиратор боли. Ящер скалится, стоя на том же самом месте.

— Пос-с-смотрим как ты будеш-шь сражаться без рук, — скалится морда. — Знаеш-шь, Сиашшиман был мне очень дорог. Мой талантливый мальчик…

Демон вдруг размазывается в пространстве, возникая почти вплотную, и удар бросает меня на колени. Про то, чтобы среагировать речи уже не идет. Удержание боли требует неимоверной концентрации сознания.

Стоять на коленях, абсолютно беспомощным и ожидать последнего удара, который снесет тебе голову — это унизительно и больно. Ты возомнил себя воином, мальчик? Самоуверенный глупец! Вот все на что ты способен.

Что делает этот нелюдь? Две руки сжимаются на горле, сминая стальную пластину брони, и вздергивают меня вверх. Еще одна вонзается слева под ребра. Сознание плывет от боли. Пелена уже не помогает. Демон еще что-то шипит, но сознание уже не воспринимает чужую речь. Глупо умирать вот так. Но на последний удар меня хватит. Мне не нужны руки, чтобы колдовать. Жаль, не получится дотянуться до сердца. На такое не хватит ни энергии, ни концентрации. Придется собрать все силы. Что ж, пару секунд перед смертью боль можно и потерпеть. Это не долго.

Вспышка пустоты вокруг тела и, падая, я слышу полный боли рев демона. Восхитительный звук! Удар о землю вышибает воздух из легких. Кажется, я ненадолго теряю сознание. Сквозь пелену боли вижу фигуру в балахоне, танцующую в паре шагов от моего лица, и заволакивающий все белый дым. Голоса сливаются в неразличимый гул, и разум опять уплывает в уютные объятия тьмы.

В себя прихожу на мягкой кровати. Сфокусировав зрение, вижу очень знакомый потолок. Оглядываюсь. Действительно — я в своей комнате в замке. Странно. Пытаюсь встать, но сил нет совершенно. Дремавшая на стуле служанка от моих движений просыпается, охает и убегает. Возвращается уже в сопровождении мэтра и фрайхера.

— О, наш герой наконец-то пришел в себя! И как самочувствие? — всегда серьезный барон буквально светится радостью.

— Лучше, чем ожидалось, — признаю я, — хотя и непонятно каким чудом я выжил.

— Это чудо стоило мне последней ячейки хидорэтиана, — ворчит Книжник.

— Да ладно Вам ворчать, мэтр! За такое не жалко! Удирающий Эрмонд с оторванными руками — я на смертном одре буду вспоминать эту сцену и улыбаться.

— Вы что, там были? — я удивлен. Последнее видение я счел, честно говоря, бредом.

— Мэтр, я не бросаю своих людей, — фрайхер вмиг становится серьезным, — даже если они, наплевав на советы, мчатся в ловушку, словно обезумевшие лоси.

Вмешаться в схватку мы не успели, но зато смогли Вас вытащить.

— Но… как?

— Как догнали, или как вытащили?

Киваю. И то и другое.

— Странно спрашивать такое у человека, способного двигаться сквозь сумрак, Вы не находите? — усмехнулся Хольц. Действительно, с чего я решил, что перемещение на пару шагов в бою — максимум его способностей? — А вот жизнью Вы обязаны исключительно мэтру Даугару.

— Вам повезло, — прошелестел бесстрастный голос из-под капюшона, — у Вас все-таки почти человеческая биохимия, что бы Герман ни думал по этому поводу. До замка Вы продержались на инъекциях и зельях, коллега, а тут уж пришлось задействовать наследство родины. Которое Вы, между прочим, угробили. Безвозвратно.

— Прошу прощения, — пытаюсь развести руками.

— Да ладно вам, мэтры! Не жалко! За такой подвиг Даркин, я готов прямо сейчас повысить Вам жалование до трех золотых.

— И отдать крайса, — тут же добавляю я.

— Зачем Вам крайс, мэтр? — удивление несколько наигранное, — Ладно, не буду Вас утомлять. Выздоравливайте и набирайтесь сил. Поговорим позже.