Электрический идол - Кэти Роберт Страница 16

–Похоже, у тебя сложилось ошибочное впечатление, будто тут есть о чем торговаться.– Страх сдавливает мне горло, но я преодолеваю себя. Не могу позволить страху управлять мной. У меня есть лишь один шанс, и я должна получить от Эроса все возможные обещания.

–Мы оба знаем, что есть.

После долгой паузы он смотрит на меня и наклоняет голову.

–Какое у тебя условие?

–Ты не причинишь вреда моей семье. Ни сестрам. Ни матери. Я не стану уклоняться от этой пули, чтобы она угодила в кого-то из них.

Он колеблется, но, в конце концов, кивает.

–Даю тебе слово.

Не знаю, достаточно ли этого, но непохоже, что могу составить контракт и…

К слову о контрактах. Черт.

–А еще мне нужен брачный контракт.

–Нет.

Через два года мне исполнится двадцать пять, и я получу доступ к трастовому фонду, который для меня открыла бабушка. На нем немалая сумма – люди убивали и за меньшее. С другой стороны, на имя Эроса наверняка тоже открыт подобный фонд. Всем известно, что своим состоянием Афродита может соперничать даже с Посейдоном. Одно из преимуществ ее титула в том, что деньги числятся за Афродитой, а не за носительницей титула. Но последние три женщины, ставшие Афродитой, позаботились, чтобы их дети были обеспечены, и нет причин считать, что эта Афродита поступила как-то иначе.

–Почему нет?

–Потому что у нас бурный роман, а людям, которые настолько влюблены друг в друга, что готовы в любой момент броситься к алтарю, не хватит ума заранее составить брачный контракт.

Черт побери. Он прав.

–Ладно.

–Если все решено, идем.– Эрос встает из-за стола и протягивает мне руку.– Моя машина припаркована у черного хода.

Я осторожно беру его за руку и поднимаюсь из-за столика. Жду, что он отпустит меня, но он переплетает наши пальцы и ведет к темному прямоугольнику в конце зала. Когда мы подходим ближе, тот превращается в выход. И только когда мы идем по тускло освещенному узкому коридору и проходим через грязную заднюю дверь, я осознаю, что это может быть ловушка.

Я упираюсь, но Эрос с легкостью тащит меня за собой. Он сильнее, чем кажется. Паника поднимает уродливую голову, и я пытаюсь совладать с дыханием.

–Эрос…

–Я дал слово, Психея.– Я вдыхаю морозный ночной воздух. Земля оказывается скользкой, но, похоже, его это совершенно не беспокоит.– Знаю, что для большинства людей оно ни черта не значит, но значит для меня.

Видимо, я не усвоила урок, потому что искренне верю ему. Хотя знаю, что он умеет правдоподобно лгать, но странного выражения, которое появилось на его лице, когда сказала, что верю ему, достаточно, чтобы убедить меня, что он говорит правду.

Я сделала выбор. Хотя это сложно назвать выбором, но буду его придерживаться. Но только когда сажусь на пассажирское сиденье его модной спортивной машины, окончательно понимаю, на что согласилась.

Я поднимаю взгляд на Эроса, который заводит двигатель.

–Мы никому не можем рассказывать правду.

–И кому бы я рассказал?– Он говорит так небрежно, будто очевидно, что у него нет близких людей, которым он захотел бы доверить правду о том, что происходит на самом деле. Знаю, у него нет братьев и сестер, но друзья наверняка есть? Я часто видела его с сестрами Касиос, но дружба среди элиты Олимпа – зачастую не что иное, как дипломатический союз.

Эрос выезжает на улицу.

–Ты не можешь говорить об этом своим сестрам.

–Все немного сложнее. Мои сестры не поверят, что у меня тайный бурный роман. Мы все друг другу рассказываем.

–Все?– Он подъезжает к перекрестку и смотрит на меня. Красный свет светофора играет на его скулах и челюсти, подчеркивая чувственный изгиб губ.

Боги, этот мужчина прекрасен. Я жду, что привыкну к этому, но каждый раз, когда смотрю на него, испытываю шок. Это пройдет. Должно пройти. Не могу представить, чтобы спустя продолжительное время, проведенное рядом с ним, он по-прежнему оказывал на меня такое сильное впечатление. В этом городе много красивых людей, в присутствии которых я не теряю голову. Пройдет неделя, и он окажется в их числе. Надеюсь.

Он что-то сказал?

Я беру себя в руки.

–Да, все. Они не поверят в тайные отношения.

–Тогда заставь их поверить, Психея. Если станет известно, что все это не по-настоящему, то расплачиваться придется нам обоим.

Осознав всю сложность ситуации, я откидываюсь на спинку неудобного сиденья. Ерзаю, но лучше не становится.

–Сколько?

–Что сколько?

–Сколько мы будем это делать?

–Столько, сколько потребуется.

Я сверлю его взглядом.

–Очень неопределенно.

–Ладно,– пожимает плечами он.– Пока моя мать не перестанет быть Афродитой.

Такой вариант кажется реальным, но все равно это может затянуться на долгое время. Один из Тринадцати может лишиться титула только тремя путями: врезультате смерти, изгнания или отставки. Я могу пересчитать по пальцам одной руки, сколькие из них за всю историю Олимпа выбирали последний вариант. Еще несколько были вынуждены уйти в отставку, потому что психическое или физическое здоровье не позволяло им больше выполнять свои обязанности. Шансы не в нашу пользу. Афродита не уйдет с поста по собственной воле, и ей всего пятьдесят. Если ничего не делать, она может править еще несколько десятилетий.

А я не могу столько времени прожить в фиктивном браке. Не могу. Я только начала мечтать о любви, семье и обо всем, что с этим связано. Если проведу двадцать лет в браке с Эросом, этим мечтам конец. Эта мысль отзывается такой тяжестью в груди, что становится трудно говорить.

–Ты не станешь убивать Афродиту.

–Она – чудовище, но все равно моя мать.– Он снова поворачивает и направляется на север.– Тебе я тоже не позволю подвергать ее опасности.

Это значительно ограничивает наши возможности. Я отворачиваюсь и смотрю в окно. Чем дальше мы уезжаем от Складского района, тем сильнее меняются выстроившиеся вдоль улицы здания. С окон исчезают решетки. Улицы выглядят более чистыми. Когда мы въезжаем в квартал, окружающий башню Додоны – средоточие власти Зевса,– витрины магазинов становятся однотипными: бездушными и безупречными.

Проехав несколько кварталов к северо-западу от башни, Эрос заезжает на подземную парковку. Я молчу, пока он паркуется и выключает двигатель. С минуту мы сидим, и кажется, пространство между нами наполняется тяжестью. Не могу смотреть на Эроса. Это слишком опасно и рискованно. Слова вырываются, пока не успеваю передумать.

–Знаешь, кажется, я уже нарушала правило, что не стоит посещать сомнительные места в компании того, кто желает мне зла.