Самый вкусный пирог в мире - Лариса Петровичева Страница 16

Но мне по-прежнему хотелось кричать – выплеснуть все, что сейчас горело во мне.

Чем ближе мы подъезжали к площади святого Марка, тем больше экипажей и омнибусов скапливались в пробке. Люди, которые шли по тротуару, махали руками в сторону королевского дворца и что-то взволнованно обсуждали. То ли запах дыма от сгоревшего погребка так завяз у меня в носу, то ли где-то впереди что-то горело.

Завизжал полицейский свисток. Загрохотали пожарные колокольчики.

Виктор поднялся на сиденье экипажа. Сел. Снова поднялся и, схватив меня за руку, выпрыгнул на мостовую. Домовые покатились за нами серыми меховыми шагами, цепляясь за мой подол, и от Виктора так и брызгало страхом и яростью.

Мы успели к его дому как раз в тот момент, когда пожарные выплеснули последнее ведро воды, и огонь угас. В точности такой же направленный магический удар уничтожил моих «Кошек» - и сейчас я видела, что все здание по-прежнему хвастается белизной своих стен, и лишь там, где была квартира Виктора – чернота, копоть, мертвые провалы окон.

Виктор замер. Соседи, столпившиеся на ступенях у парадного подъезда, смотрели на него с сочувствием и любопытством. Швейцар, который говорил с одним из полицейских, увидел Виктора и указал на него со словами:

- Да вон хозяин-то! Они вон с барышней как уехали, так оно через четверть часа и рвануло!

Виктор сделал несколько шагов к дому, и теперь уже я испугалась за него, таким бледным и растерянным он сделался.

- Моя книга… - прошептал Виктор. – Боги всемогущие, моя книга… Мои рецепты, мои записи…

Я торопливо набросила на него Руку тишины, и его взгляд прояснился. Виктор опомнился, и страх в его взгляде растворился. Подошел полицейский, уточнил имя и сообщил примерно то же самое, что я услышала возле «Трех кошек». Направленный магический удар, квартира выгорела со всем своим содержимым за несколько минут, и хорошо, что никто не погиб. Виктор выглядел так, словно у него убили кого-то из близких – подозреваю, что я была в точности такой же.

Несколько дней назад у него все было хорошо. А потом он женился на мне, и вся его жизнь рухнула и рассыпалась пеплом.

- Какая книга? – спросила я, когда полицейский отошел. Виктор посмотрел куда-то сквозь меня и ответил:

- «Академия кухни». Девятый том.

Я знала «Академию кухни» - Виктор Фаренти каждый год выпускал новый том, их было уже восемь, и там действительно были очень хорошие рецепты блюд со всех концов света. Но Виктор…

Не может быть. Нет, это невозможно!

- Ты написал ее. И еще восемь томов до этого, - сказала я. Виктор кивнул и провел ладонями по лицу. Он был похож на человека, который пытается проснуться и не может.

Виктор Фаренти, великий кулинарный критик, который одной своей статьей поднял «Трех кошек» на вершину известности. Мой муж.

Мне захотелось заорать в голос.

- Ты Виктор Фаренти, - едва слышно сказала я. Он кивнул – человек под Рукой тишины не только успокаивается, он еще и говорит чистую правду.

- Не может быть, - прошептала я и ответила себе: может. У него такие ножи и специи на кухне, которые не по карману тому, кто просто умеет готовить. Да обычный человек и не подумает о том, что ванвирские ножи режут намного лучше и тоньше других – обычный человек и не знает таких слов.

В отличие от великого кулинарного критика. Который ворвался в мою жизнь – и я понятия не имела, зачем.

Кажется, я уже никогда и ничему не удивлюсь. Никогда.

4.3

Виктор

После того, как я поговорил с проворным страховым агентом, который с поклонами и выражениями сочувствия и почтения сообщил, что деньги за квартиру я получу уже завтра, я взял Глорию и домовых и отправился к Бруно. Когда от Глории повезло прохладой, я как-то вдруг успокоился. Мне стало легче дышать, и истерика, которая поднималась из глубины моей души, сразу же улеглась.

Я потерял все. Рукопись девятого тома "Академии кухни" была почти закончена - да, я её восстановлю, но на это уйдёт несколько месяцев. Коллекция моих рецептов, ножи, каждый из которых стоил целое состояние, посуда... У меня ничего не осталось. Только обгорелая пустота.

До дворца мы дошли за несколько минут. Я то и дело запускал руку в волосы, понимая, что готов закричать, но от Глории, которая шла рядом, снова веяло прохладой, и это помогало опомниться. Она выглядела спокойной, очень спокойной, и я подумал, что тут дело тоже в магии.

Она не говорила ни слова, и сквозь тишину, которая меня окутала, пробивалось удивление. Я ведь признался в том, кем был на самом деле, я рассказал правду о себе, но Глорию это даже не встревожило – по крайней мере, она выглядела очень спокойной.

- Как ты? - спросил я, когда один из охранников дворца отправил сообщение Бруно и приказал нам ждать на скамье. Мы сели, Глория устало провела по лицу ладонями и ответила:

- Через час кончится действие Руки тишины, и я буду плакать. Пока все в порядке… насколько это возможно.

Рука тишины. Вот, значит, как это называется.

Она сделала паузу и добавила неожиданно дрогнувшим голосом:

- Я потрясена, Виктор. Я потрясена до глубины души. И пожарами, и тем, кто ты на самом деле. Виктор, зачем тебе это все?

- Я влюбился в твой пирог, - признался я, понимая, что снова буду говорить только правду и не смогу этому противостоять. И это окончательно все разрушит, потому что не родилась еще такая женщина, которая простила бы женитьбу на ней ради рецепта пирога. - Мне захотелось познакомиться с тобой поближе, подружиться... потому что такой пирог может испечь только очень хороший человек. Я написал ту статью, чтобы к тебе пришло больше гостей, потому что ты мне понравилась...

- И ты женился на мне, чтобы получить рецепт пирога? Для девятого тома «Академии»?

На свое и её счастье я не успел ответить. От дворца к нам торопливо шёл Бруно, и мы поднялись со скамьи и поклонились.

- Будет, будет этих церемоний! - махнул рукой принц. Седьмой сын короля, он никогда не взошел бы на престол, и поэтому всегда держался по-свойски. Да и внешне он напоминал не принца, а добродушного мельника. - Сочувствую, дружище! Я видел из окна, как горела твоя квартира, это ужасно. Что со страховкой?

- Сказали, все выплатят, - ответил я и, посмотрев на Глорию, произнес: - Знакомься, это моя жена, Глория Фьярвисдоттир. Её кафе сгорело час назад, и постарался тот же, кто сжег мою квартиру. Нам нужна твоя помощь, Бруно.

Бруно уважительно посмотрел на Глорию, которая вновь поклонилась с поистине владыческим достоинством, и сказал:

- Чем могу, помогу. Пойдёмте ко мне. Это ваши домовые, господа Глория?

- Мои, - кивнула Глория, посмотрев на домовых с теплом и любовью. Они прижимались к её ногам, испуганно теребили подол её платья и не поднимали глаз на принца.