Первая тайна академии Грискор - Анна Минаева Страница 16

— И у меня есть свои секреты, — улыбнулась она, подмигнув Милред. Леди ван Темпф хихикнула и заслужила недовольный взгляд Валькирии.

Похоже, Гвин Умильтен не знала, куда они идут. Потому что, когда девушки миновали несколько забегаловок и целый трактир, на лице дочери Лорда Севера понемногу начали подниматься брови.

— Я думала, что мы заглянем в торговый квартал и перекусим, — произнесла она, когда Милред указала дорогу дальше.

— Почти, — широко улыбнулась Табита. — Но не совсем. Мы идем на концерт «Проклятых неизвестностью».

— Барды? — скривилась Гвин, резко остановившись. — Могла бы и сразу сказать.

— Я не верила, что ты через стену перемахнешь, — отмахнулась Табита. Но Милред видела, что она лукавит. А потом покосилась на нее и еще раз подмигнула: — Я ведь ошибусь, если скажу, что у тебя нет третьего билета?

— Манипуляторша, — сквозь зубы выдохнула Гвин, явно собираясь возвращаться.

— Иногда полезно быть такой, — беззаботно пожала плечами Таби, видимо, не видя в этом ничего плохого.

И Милред с ней согласилась. Она много в своей жизни повидала аристократии. И кем они были, если не манипуляторами и интриганами? И именно такие люди управляли всем.

Но все же действия высшего света сильно отличались от того, что сделала Табита. Там шли по головам, не сильно раздумывая над тем, чем аукнется их решение другим. А Табита… она играла. Да и к тому же сделала лучше всем.

От Милред не убыло от того, что она купила на один билет больше. Да что там! Она и собиралась так сделать. Если бы Таби никого с собой не взяла, девушка просто подарила бы его первому встречному.

— Так что, идешь? — уточнила Табита у Гвин, которая пока не предприняла попытки уйти.

Здание, в котором уже совсем скоро должен был начаться концерт, находилось прямо перед ними. Самое большое на грязной улочке. Из белого камня с деревянной крышей. Тучи над ним будто расходились в стороны, открывая темнеющее небо.

В распахнутые двери медленно входили люди, огибали троих девушек, остановившихся посреди дороги. Отсюда можно было рассмотреть большой зал на первом этаже, а на вывеске над входом значилось: «Шелест вереска».

— И за что мне это? — ни к кому не обращаясь, уточнила Гвин. А потом повернулась к Милред и довольно мило поинтересовалась: — Могу я рассчитывать на билет?

— Конечно, милая, — улыбнулась леди ван Темпф. — Вместе веселее.

Гвин не разделила ее радости:

— Я просто погреюсь. Не обращайте на меня внимания. Не люблю живое пение.

— Как можно его не любить? — возмутилась Милред. — Это ведь голос самого сердца!

— Это просто визжание под звон рвущихся струн, — отмахнулась Гвин и сделала шаг ко входу. Но тут же замерла, когда Милред сжала руки в кулаки и дрожащим от нервов голосом прошипела:

— Что ты только что сказала?

— То, что ты услышала, — Гвин, кажется, не поняла, что зацепила дочь графа ван Темпф.

Да так зацепили, что Милред сама не ожидала от себя такой реакции.

— Пение раскрывает душу, поднимает из глубины сердца самые сокровенные эмоции, — ее будто прорвало. — Если ты не поешь или не любишь слушать, как другие поют, значит, с тобой что-то не так! Может, не группы бардов, но хотя бы пение птиц тебе должно нравиться! Или ты монстр, а не человек!

Табита от удивления распахнула рот. А Гвин развернулась и пожала плечами:

— Я не обязана любить то, что любишь ты. Умей принимать чужие точки зрения. Я не понимаю, к чему вообще ходить на концерты групп, о которых на другом конце империи даже никто не слышал?

Милред вздрогнула как от пощечины. Впервые в жизни кто-то попытался оспорить ее увлечения. Попытался доказать, что они пусты.

— Я не собираюсь объяснять тебе то, что ты понять не в силах, — фыркнула Милред, возвращая своему тону присущий ему звон.

— А не мешало бы. Потому что несешь такую чушь…

Леди ван Темпф молчала, но ее кулаки охватило еле заметное сияние.

— Эй! Вы чего?! — между девушками вклинилась Табита. На ее лице промелькнул испуг. — Серьезно? Решили подраться из-за вкусов?!

— Это была бы не драка, а избиение младенцев, — фыркнула Гвин и прошла в зал. Когда ее плеча коснулся работник, спросивший о билете, она лишь кивнула в сторону Милред.

А вот у дочери графа всего на мгновение появилось желание сообщить потом этому самому работнику, что прошедшую мимо него девушку она видит первый раз в жизни и никакого билета для нее у Милред нет.

— Эй, — Табита поймала подругу за плечо. — Что на вас обеих нашло?

Леди ван Темпф только мотнула головой, привычным жестом поправила не слишком пышную юбку ярко-розового платья и поспешила внутрь. Она еще долго планировала держать обиду на Гвин Умильтен. Но это «долго» длилось до того момента, пока весь зал не наполнился людьми, а на большой деревянный помост не вышла группа бардов. Свет погас, погрузив почти все пространство во мрак, остался подсвеченным только помост. В зале раздались затухающие шепотки, зазвенели бокалы с напитками, прозвучали первые аплодисменты.

А потом под звучание первых нот Милред забыла о злости и обиде. Сейчас для нее существовала только волшебная музыка, складывающаяся из слов, звуков лютни, барабанов и флейты. Она плыла по течению вместе с бардом, который низким голосом пел о приключениях чародея, путешествующего в неведомых далях. Стоя в первом ряду, она покачивалась в такт музыке и полностью погрузилась в себя.

Сейчас Милред находилась в тех временах, когда мама еще была жива. Когда она могла погладить дочь по голове и начать петь. Просто так. Будь то праздник или обычный день. Ее голос обволакивал Милред, как уютное одеяло, дарил спокойствие и уют. Уверенность в завтрашнем дне.

Она искала это чувство в песнях бардов. Но еще ни разу не нашла.

Лишь однажды ей удалось испытать нечто похожее, когда она запела сама. Милред очень стеснялась своего пения. Потому позволила себе это всего раз, когда отца не было дома, а слуги занимались своими делами.

Милред запела, закрыв глаза. Повторяла песню, которая врезалась ей в память в детстве. Известную. Знакомую почти всем.

В тот час она будто вновь ощутила прикосновение маминых рук. Это было так чудесно, так волшебно и… так быстро закончилось.

Когда пустота и холод вновь нахлынули на девушку, она испугалась. И больше не пела. Только ходила на концерты. На все, на который могла купить билеты.

Это было ее спасением и мукой. Ее наркотическим дымом.

И она никому не позволит ее переубедить. Она будет ходить, будет слушать. Будет вспоминать, проживать все это раз за разом. А потом опять мучиться от воспоминаний.

— Хочешь? — Милред так резко выдернули из транса, что она не сразу сообразила, кто и что ей предлагает.