Путь в лес - Доминик Пасценди Страница 16

Уаиллар нанизывал строфы по две руки слогов, одну за другой, описывая красоту Аолли и свою любовь к ней. Особенно удачно у него получилось сравнение узора на мягкой шерстке спины его аиллуа с пятнами тени от листьев кустарника, склонившегося над озером в тихую пасмурную погоду — удивительное по точности передачи оттенка и основного тона шерсти, и рисунка на ней.

К утру он закончил шлифовать стихотворение, повторил его несколько раз и убедился, что запомнил и не забудет. Он стремительно двигался через чащу Великого леса, чувствуя вокруг себя Жизнь, струящуюся сквозь растения и другие живые существа: червей и насекомых в почве, мелких, не видных взглядом, существ, обитающих везде, просыпающихся птиц и ящериц, засыпающих ночных грызунов, копытных, наполняющих рты первой утренней порцией травы, бабочек, жадно впитывающих нектар… Где-то на краю сознания чувствовался сосущий голод пещерного волка, невесть как забредшего в эти края, и ужас выводка мелких лесных свиней, попавших ему на глаза.

Ощущение Жизни вокруг позволяет избежать неожиданностей, но требует настроя, сосредоточенности и определённых усилий. В аиллоу пользоваться этим не разрешается — уарро. Аиллуэ имеют право на сокрытость частной своей жизни. А вот в походе — можно и прикрыться от разных неприятностей, хотя на это уходят силы.

Солнце всплыло над деревьями; роса начала подниматься над травами легким туманом, и Уаиллар вознес молитву Великому Древу, извечному подателю Жизни и покровителю аиллуэ, прося у него помощи в своем деле. Хотя до Великого Древа было далеко, он почувствовал привычную волну тепла и поддержки. Великое Древо приняло молитву.

К полудню воин добежал до озера, выйдя к берегу там, где кончались топи, окружающие впадающую в озеро узкую, но глубокую речку.

Перед тем, как войти в воду, Уаиллар позволил себе отдохнуть — пока солнце переместилось по небу на ладонь. Он съел немного сушеных лолоу и орехов, запил остатками воды из фляги (большую часть он выпил по дороге, даже не останавливаясь для этого) и подремал, забравшись в кусты и уговорив их окружить его временное ложе непроницаемой для чужого взгляда завесой из побегов и листьев.

Потом он, не без труда, нашел хилое аололи, которое после короткого разговора дало ему новый лист обернуть остатки пищи, вместо пришедшего в негодность — только женщины умеют заговаривать листья аололи так, чтобы их можно было использовать снова после того, как развернёшь. Пришлось отойти от берега на десяток бросков копья. Уаиллар попил свежей воды из кстати подвернувшегося ключа. Заполнять флягу он не стал — пить на плаву было бы странно.

Он вернулся к берегу и плавно вошел в воду, не сделав ни одного всплеска.

3

Вода была прохладна и приятно освежала. Щекоталась быстро намокшая шерсть на спине, повинуясь струям воды, обтекавшей тело. Плыть было нетрудно: ветра не было, и тихая вода как будто сама расступалась перед тренированным воином.

Ему всегда хорошо думалось, когда он плавал. Любой аиллуо держался в воде, как прирожденные водные обитатели — рыбы или пресноводные тюлени, водившиеся в озере. Плавание не занимало ум, тело двигалось само по себе, наученное многочисленными тренировками. Уаиллар любил плавать и часто прибегал к озеру просто для того, чтобы почувствовать воду на своей шкуре и шевеление волосков шерсти, трепещущих в потоке. Вода разминала мышцы и ласкала суставы, освобождая голову для мыслей.

Уаиллар обдумывал то, что узнал от Арруэллэ, и пытался понять, как это можно использовать.

Четыре десятка лет тому назад, когда перед ааи старого воина стояло всего два аллэ с ушами врагов, Великие вожди четырех кланов собрались на большой пир, что было вовсе не обычно, поскольку все кланы аиллуэ живут замкнуто и ходят друг на друга в походы чести. Они собрались вместе потому, что многокожие круглоухие, пришедшие к краю Леса за совсем немного лет до того, стали всерьез обосновываться вокруг озера. От прежних круглоухих они отличались тем, что у них было много воинов, и эти воины были, во-первых, куда более мужественными и умелыми, чем у тех, кого аиллуэ знали раньше. Во-вторых, они имели другое оружие — из блестящего камня, осквёрненного огнем, и оно было тверже, чем древки и лезвия аллэ. А ещё у них были громотрубы, из которых с огромной силой вылетали раскалённые круглые камни, тоже осквёрненные огнем.

Многокожие даже начали строить свой аиллоу — над рекой, там, где холмы нависали над руслом, образуя почти плоскую площадку у обрыва.

Надо было что-то с этим делать, иначе новые круглоухие могли вытеснить аиллуэ из местности возле озера, где росли в изобилии арраи, лолоу и другие полезные растения.

Там обосновались несколько десятков новых круглоухих, они согнали из окрестных деревень старых, привычных, и заставили их портить землю, добывая глину и камни и складывая из этого толстые округлые стены высотой в три-четыре роста аиллуо.

Великие вожди совместно вознесли молитву Жизни по очереди у каждого из клановых Великих Древ, собрали воинов и вышли в поход. Они выдвигались скрытно, мелкими группами — как привыкли в походах чести. К стенам аиллоу многокожих круглоухих они подобрались незамеченными, ночью. Стены были высоки, но аиллуо хорошо умеют лазать по горам и заговаривать лианы — взобраться на стены не составило труда.

Однако в поселении не спали — или спали не все. И внезапное нападение не получилось, поднялась тревога. Многокожие ожесточённо сопротивлялись и показали себя настоящими мужчинами. У них были большие громотрубы, бросающие с огромной силой целые горсти порченых тяжелых камней. У них были острые и длинные — в полтела аиллуэ — копья из других порченых камней. Тяжелая жесткая защитная скорлупа на теле. Да и сражаться они умели, хотя и не шли ни в какое сравнение с аиллуо.

Арруэллэ рассказал, что они надевают на грудь блестящую, согнутую по форме груди, скорлупу, и аллэ её не пробивает. Ещё Арруэллэ сказал, что громотрубы многокожих легко убивают даже самых могучих воинов, но требуют много времени, чтобы использовать их во второй раз. Благодаря этому, аиллуо прорвались внутрь укрепления многокожих и убили многих, в том числе даже тех, кто держал в руках громотрубы.

В аиллоу многокожих удалось вырезать и самок, и детенышей. Воинов в основном тоже перебили, но некоторых — одного на десяток, примерно — забрали с собой для пыточного столба. А потом аиллуэ поговорили с растениями, и те принялись разрушать стену и мёртвые глиняные ааи пришельцев.

Всего через несколько дней на месте аиллоу многокожих были только развалины да оплывшие глиняные стены.

Но при штурме аиллуэ потеряли две трети воинов убитыми и ранеными. Случись в то время рядом ещё один отряд многокожих — и у четырёх вышедших в поход кланов аиллуэ не стало бы воинов совсем. Даже среди Великих вождей в живых осталось трое из четверых, причем двое из них были довольно сильно изранены. Отец нынешнего Великого Вождя Ллуэиллэ скончался от последствий этих ран всего через три года, не помогли и женщины, умеющие заговаривать раны.

Но к этому времени оказалось, что многокожие снова заселили свой аиллоу, и их там стало даже больше, чем прежде.