Артур - полководец - Роберт Линн Асприн Страница 16

– В чьем же?

– В теле того человека, который наиболее близок вам по духу, скажем так, – холодно усмехнулся Уиллкс. – Может быть, это окажется убийца, а может быть, королевский палач.

– Ну а как я пойму, в чье тело вселилась Селли? Уиллкс принял безмятежный вид.

– А почему бы вам не спросить об этом ее, как только вы прибудете на место?

Питер сунул руку под мышку, убедился, что его девятимиллиметровик на месте, и быстро проверил остальное оружие.

– Включайте вашу треклятую тарахтелку. Я готов. Бланделл рассмеялся.

– Вряд ли!

– Это почему?

– Надеюсь, вы не слишком стеснительны? – поинтересовался великан… – Ведь вам придется отправиться в путь голеньким, в чем мать родила.

– Голым? Ни пистолета, ни припасов? Даже какого-нибудь там.., перца нельзя захватить, чтобы выторговать золотишка?

– Мы ведем речь об электрических полях, проецирующих на поверхность кожи и проникающих в головной мозг через посредство нервной системы, или вы думаете, что Селли разделась напоказ? Она знала, что делает. У вас есть примерно полтора часа, и лучше бы вам скоротать это время с Джейком, он у нас лучше всех петрит в истории. – Бланделл устрашающе осклабился. – Ну, то есть после Селли, конечно.

Гамильтон, успевший «загореть» не хуже Питера и Селли, предложил отложить отправку Смита до утра, чтобы тот мог посидеть в библиотеке и основательно почитать. Смит покачал головой.

Даже если была бы возможность ждать, все равно «реальный» мир уже так перемешался с миром, в котором не существовало этого особняка, деревни, людей и «пончика» машины времени, что Питера знобило от мысли о том, что до утра он может просто съехать с катушек. Чувство вины накатывало волнами, не покидало его… Может быть, конфликт временных линий пропадет сам собой, когда он догонит Селли? Марк, правда, об этом помалкивал.

– Нет у нас времени, – буркнул Смит. – Просвещайте меня побыстрее, остальное пойдет на импровизации.

И они по уши залезли в «Британику». Питер обнаружил, что ни один историк даже не был на все сто уверен в существовании Артура. О целом столетии было написано буквально несколько строк!

– Селли провела свое собственное историческое исследование, – заключил Джейк. – Она наверняка все спланировала заранее, она ведь не импульсивная особа. И если она вознамерилась оказаться в четыреста пятидесятом году, сомневаюсь, чтобы она сильно промахнулась.

Питер побрел назад, в лабораторию. Сердце его бешено колотилось. Он пытался воспроизвести в уме все статьи, прочитанные из энциклопедии.

Войдя в лабораторию, он увидел, как Уиллкс протянул руку и коснулся экрана «Макинтоша». «Меню» исчезло, и появился циферблат старинных карманных часов. Стрелки побежали назад.

– Ну, как вам? – смеясь, спросил Бланделл. Отсмеявшись, он умолк и погрузился в молчание. «Пончик» полыхал голубым свечением.

– Полковник Купер будет здесь в семь тридцать, – сообщил Питер. – Скажите ему, что ситуация потребовала срочного вмешательства. Если он по-прежнему будет требовать исполнения для него «Джона Ячменное Зерно», то, когда я вернусь, он услышит это произведение в исполнении десяти хоров, будь я трижды проклят.

Питер почувствовал сильнейший запах озона. Уиллкс склонился к пульту.

Бланделл протянул руку и проговорил так тихо, что Питер едва расслышал:

– Удачи, брат. Мы встречаемся на ступени…

– И расстаемся в квадрате, – механически отозвался Питер.

Они обменялись рукопожатиями, употребив при этом масонские прикосновения. У Питера под ложечкой засосало от стыда. Получалось, что он морочит голову собрату по оружию. «Но я не из братства», – мысленно возразил он. Однако сосать под ложечкой у него не перестало.

– Марк, но почему только мы с вами? Больше никто не видит.., этого.

Бланделл пожал плечами.

– Что сказать? Вы отправляетесь в прошлое. Может, у вас видение из прошлого, может быть, оно, прошлое, показывает вам себя. Вернее – показало, как только вы повернули за угол и попали в соседнюю вселенную.

– Но вы же тоже это видите – лес, где нет ни души. Вы-то собираетесь вернуться? Марк улыбнулся.

– Время покажет – ха-ха!

Питер медленно разделся. Против воли он повернулся спиной к обнаженному телу Селли Корвин. Ему почему-то показалось, что она может увидеть его голым.

Уиллкс указал на хитросплетение проводов.

– Не зацепите ничего, Смит. Все должно остаться, как есть. Хотел бы я сказать вам, что произойдет.

Как ни странно, голос его звучал почти сочувствующе. Машина издала громкий хлопок, выбросила облачко дыма. Уиллкс еле слышно пробормотал:

– Никогда раньше этим не занимался.

– Всем привет. Держитесь тут. Замысел у нас, спору нет, грандиозный. – Питер полушутя отдал честь. Стиснул зубы, сделал глубокий вдох и задержал дыхание, перешагнул через первую пару проводов и старательно пригнул голову. Он присел, но Бланделл жестом велел ему улечься рядом с Селли.

– Минуточку! – вдруг в страхе вскрикнул Питер. – А на каком языке там разговаривают?

– Уиллкс! – послышался голос где-то далеко-далеко…

Звуки людских голосов угасли. Он словно попал в страшный сон. Звуки тонули под слоем воды, которая сгущала воздух, и этот сгущенный воздух забивал Смиту уши, словно вата.

Страшная боль угнездилась в теле. Он закричал, но беззвучно, неслышно. Ему было страшнее, чем в тот день, когда он увидел взрыв бомбы в Лондондерри. Ничего не было, ничего! Он был один-одинешенек, даже его самого – и то не было.

Кожа сползла с мышц, обнажались сосуды, кости. Он был совершенно гол, его уносило в бездну. Невидящими глазами Питер уставился в пространство.

Пространство было черным.

Потолок у него над головой бешено завертелся, а пол полетел прямо на него и ударил по лицу. Он почувствовал прикосновение деревянных половиц и вкус крови, смутно догадываясь, что шлепнулся во весь рост на грубый пол из твердого дерева.

Но то был не цементный пол лаборатории Уиллкса. И он не был раздетым. И рядом кто-то находился.

В комнате было шумно и жарко, как в той печи, где горели Седрах, Мисах и Аведнего. Мокрый от пота, Питер встал на четвереньки. Он боролся с тошнотой, смаргивал слезы… Наконец-то его покинуло идиотское двойное зрение.

На него глядели двое приземистых мужчин. Но ни один из них не приближался к нему и не пытался помочь ему подняться на ноги.

– Чует мое сердце, – сказал черноволосый мужчина – тот, что стоял слева, – придется нам его теперь козьим молоком отпаивать.