Ясень и яблоня. Ярость ночи - Елизавета Дворецкая Страница 16

– Дети Торгъёрда были Тордьярв Сокрушитель, Тормунд Отважный и сестра их Гленхильд Белорукая…

Сорок поколений своих предков Торвард знал на память. Иначе нельзя: знание своего рода дает право требовать наследство. Перечисляя их, он все же отчасти устыдился перед предками своего легкомыслия и стал держаться строже. Эрхина вздохнула с облегчением: она никак не ждала таких сложностей от этой беседы, самой простой части обряда! Ничего из им сказанного для нее не являлось новостью, и это подкрепило ее уверенность – она опять чувствовала себя Богиней, милостивой и всеведающей.

Конечно, она не могла помнить наизусть всех конунгов, ведших свой род от восемнадцати сыновей Харабаны Старого. В те дни, пока фьялли ждали встречи с ней, она слушала предания о потомках Торгъёрда Принесенного Морем, и все это еще было свежо в ее памяти.

Но оставалось кое-что, чего не знали даже туальские певцы, хранившие в памяти все предания Морского Пути.

– Хотелось бы мне узнать: как кончил свой путь по земле твой отец, Торбранд сын Тородда? – задала она вопрос, когда имена тридцати девяти предков были названы.

Это означало, что пора переходить к главной цели этой встречи. Прежде чем новый конунг будет введен в храм, Богиня ушами своей верховной жрицы должна услышать, как окончил свой жизненный путь прежний. Каждый из наследников приезжал сюда с песней о смерти своего предшественника, а певцы-хранители Аблах-Брега запоминали ее и передавали дальше. Их жило здесь несколько десятков, и все вместе они составляли неповторимую, огромную, хранимую только в человеческой памяти летопись королевских родов Морского Пути и островов.

Для исполнения песни Торвард привез с собой Флитира, сына Альвора Светлобрового из усадьбы Горный Вереск, носившего прозвище Певец, потому что он обладал самым звучным и красивым голосом в Аскефьорде. Флитир, в свою очередь, привез с собой арфу: особую, только для самых торжественных случаев, уладской работы, украшенную узорами из золотой проволоки, врезанной в дерево. Песня, которую ему предстояло спеть, была совсем еще новой, и до того она звучала только два раза: в первый раз над курганом Торбранда конунга при погребении, второй раз – в гриднице Аскегорда, когда сам Торвард узнал, как погиб его отец. Складывали ее Эрнольв Одноглазый и один из слэттов, Скельвир Медвежий Дух, – очевидцы тех событий.

Флитиру поставили резную скамью возле очага, перед кипящим котлом, и он начал рассказывать, трогая пальцами струны арфы, словно проверяя, готовы ли они:

– Конунга звали Торбранд сын Тородда. Он много воевал на Квиттинге и принуждал квиттов платить ему дань. Другого конунга звали Хеймир, он правил в Слэттенланде. Сын его звался Хельги, и он сильно досадовал, что Торбранд конунг собирает с квиттов такую большую дань. Эйра, племянница Торбранда конунга, была с ним. Хельги с ней обручился, и они любили друг друга очень сильно.

После вступления Флитир тронул струны арфы и запел:

Битвы властитель,

вождь Фьялленланда,

Торбранд сидел,

пируя с дружиной.

Много побед

одержал он в сражениях,

дани взял много,

сокровищ квиттингских.

Гость появился

в ночь полнолунья,

в час, когда кубки

богам посвящались.

«Место найдите

для гостя ночного» —

так велел конунг

дружине отважной.

«Кто ты, о гость наш? —

стал он расспрашивать. —

Что привело тебя

к нам, ты поведай».

«Имя мне – Хельги, —

было ответом. —

Славного Хеймира

сыном зовусь я.

Путь свой недаром

спешил совершить я.

Дани немало

собрал ты у квиттов.

Право на это

мечом подтверди-ка!

Или отсюда

ступай восвояси!

В доме ты держишь

юную деву,

ликом прекрасней,

чем солнце сиянье.

В жены возьму я

Эйру-провидицу,

или нам миром

с тобой не расстаться!»

«Давно уж не слышал я

смелого вызова, —

конунг ответил

на речь его дерзкую. —

Много соперников

в жизни встречал я.

Отказа от битвы

давать не случалось!»

Выбрали конунги

место сражения —

там, где железные

горы встречаются,

там, где ручей

устремляется в озеро,

золотом блещут

воды текучие.

Вышли на битву

могучие воины

в час, когда Суль

край небес озарила.

Дева прекрасная

в ярких нарядах

и моря сиянье [6]

служили закладом.

Меч вынес Торбранд,

Битвы Чудовище,

Черный Дракон

его было прозвание.

Руны Победы

в сталь были вплавлены,

пал великан

от клинка его острого.

Горы дрожали

при звуках сражения,

волны озерные

бились о берег.

Черный Дракон

пал из твердой десницы,

срок его службы

Торбранду кончился.

«Славься ты, Один!

И славьтесь, валькирии!

Хельги за помощь

отплатит вам жертвами!

Квиттинг, отныне

лишь мне ты подвластен!

Моя ты, о Эйра,

невеста желанная!»

Слэтты ликуют

на свадьбе у конунга,

фьялли справляют

пиры погребальные.

Кубки и копья,

и меч великаний

в курган за собою

берет повелитель.

Курган возведен был

на землях пустынных,

на юго-восток

от долины Турсдален.

Ельник на склонах

рыдает по мертвому,

слезами ручьи

тот курган омывают.

Меч на коленях

у конунга павшего

дремлет до часа

к живым возвращения.

Ничто не сильнее,

чем норны решение:

выйдет однажды

Дракон из могилы.

Было предсказано

Девой Небесною:

меч тот достойный лишь

в руки получит.

Славьтесь, героев

могучих деяния.

Свидетелем Один,

Что песня правдива.

Торвард, уже знакомый с «Песней о Торбранде и Хельги», во время исполнения неприметно оглядывал лица слушателей. Было видно, что песня нравится, и Торвард мысленно еще раз поблагодарил Эрнольва Одноглазого, определявшего, что должно в нее войти, и слэттенландца Скельвира, умелого и прославленного скальда, который подбирал слова и складывал строчки.