Свет в глубине - Фрэнсис Хардинг Страница 16

Незадолго до заката Харк покинул Святилище. Почти все время он работал под руководством Клая, но два вечера в неделю должен был являться к доктору Вайн и выполнять обязанности ее помощника.

– Удачно тебе потаскать тяжести! – крикнул с порога кто-то из слуг.

Харк помахал ему и скорчил гримасу. Когда его расспрашивали, он неизменно говорил, что время, проведенное у доктора Вайн, было смертельно скучным. «Она заставляет меня склеивать разбитые раковины. И взвешивать коллекцию камней».

Снаружи Святилище выглядело гигантским и зловещим, но любому было очевидно, что оно очень старое и время его изрядно потрепало. Извивающиеся абстрактные фигуры, вырезанные вокруг окон были грязными и все в зеленых пятнах. Большие двойные двери парадного входа наглухо заколочены досками. Дорога, ведущая вниз, к гавани, когда-то была вымощена камнем, но между камнями проросла трава и сизый чертополох. Шаги Харка были единственным звуком, если не считать стрекота кузнечиков. По обочинам, между лохматыми кустами, темнели холмики беличьих нор.

Гавань Неста была немногим больше простой бухты и изгибалась, как кожура ломтика дыни. Здесь был один длинный деревянный причал для швартовки, сильфонная лавка и потрепанный непогодой пакгауз. Однако на скалистом выступе над гаванью примостилась большая, квадратная, приземистая крепость из черного и серого камня, парапеты которой потемнели от дождей. Окна скорее напоминали старомодные бойницы. Между зубцами выглядывали несколько потускневших пушек.

Харк постучал дверным молотком и услышал гулкое эхо шагов в глубине крепости. Загремела цепь для ключей, хрипло щелкнул замок, и тяжелая дверь открылась. На него смотрела доктор Вайн с камертоном в руке. Ее кожаный фартук был залит ихором ^[9] и лаком.

– Ты рано, – сказала она, но тут же посмотрела в дверной проем и нахмурилась, очевидно удивленная тем, что солнце уже садится. Она ненавидела, когда опаздывали, но иногда за работой теряла представление о времени. – Не важно, входи.

Как только он переступил порог, она снова тщательно заперла дверь, задвинув засов.

Здание когда-то было главной оборонительной башней. Как часто говорила доктор Вайн, «оно хранит свои тайны и тщательно скрывает от людей секреты». До Катаклизма здесь была база для охранявших священников солдат. Теперь, однако, базу превратили в музей. Харк последовал за доктором в главный зал – длинное полутемное помещение с колоннами, куда свет проникал только из амбразур. И, как всегда, остановился поглазеть. Семь богов, в свою очередь, пристально смотрели на него глазами-дырами, полными тьмы и пыли. Каждая огромная голова была размером с экипаж и стояла без постамента на красном мозаичном полу. У некоторых были две глазные впадины, у кого-то три или даже россыпь впадин, усеявших бугристые щеки, у других – выпирающие брови, длинные челюсти, короткие челюсти, желваки, пластинчатые рты-сфинктеры. Был один экземпляр – филигранное хитросплетение хитиновых пластин и трубок, удивительным образом походившее на человеческое лицо.

Они, разумеется, были пустыми. Ничего, кроме щитков, гигантских панцирей. Но их монументальность каждый раз удивляла его. Харк ощутил, как дрожат колени и в желудке все переворачивается, но попытался это скрыть.

– А этот новый! – тут же воскликнул он, показывая на ближайшую гигантскую голову со сплюснутым, как у краба, лицом, но с острой решеткой на месте рта, с тонкими, как лезвия, перекладинами.

– Хочешь посмотреть? – мягко спросила доктор Вайн. Она всегда была на удивление терпимой, когда он проявлял свойственное ей самой любопытство. – Панцирь покрыт толстой смолой. Так что можно его касаться без опаски. Но держись подальше от лезвий, они остры, как бритва.

Панцирь был почти белым с зеленоватым оттенком, как патина на серебре. Харк провел пальцами по гладкой поверхности смолы, замечая трещины и зазубрины, и представил, как торговцы трофеями соскребают каждый клочок годной к продаже божественной плоти, а потом кипятят огромные панцири и варят клей до тех пор, пока в панцирях не останется ихора.

Харк сунул руку в глазницу поменьше и скользнул пальцами по шероховатой внутренней поверхности. От этого прикосновения его замутило, как от прыжка со скалы, и он ощутил, как этот образ, извиваясь, проникает в его воображение и вскоре всплывет в очередном ночном кошмаре. И все же не коснуться глазницы он не мог.

– Кто это? – спросил Харк.

– Калмаддот-из-Ямы, – деловито ответила доктор. – Известный также как Серый Джентльмен. Полагаю, он добывал себе еду, со страшной силой втягивая воду. Все создания, попавшие в этот поток, измельчались лезвиями. Я все еще пытаюсь понять, каким образом он переваривал пищу. – Она со вздохом постучала Харка по спине. – Пойдем, работа не ждет. Поднимемся в мой кабинет.

Вайн повела его по залу. Мимо шпалер, мимо музейных витрин и больших резервуаров с мутной водой, в которой лежали твари, покрытые клейкими оборками. Харк следовал за ней, но, проходя мимо одного резервуара, незаметно провел пальцем по стеклу. Он всегда делал это в знак молчаливого приветствия: «Привет, Дева». Бесформенный ком непонятного вещества шириной два фута ^[10] плавал в лимонно-желтой жидкости. Глубокая черная трещина, как странный символ, проходила по его поверхности. Очевидно, это была часть Сокрытой Девы. Он не знал, какая именно, и ему было неловко расспрашивать.

Вайн повела его по деревянным ступенькам к еще одной двери и отперла ее. Харк вошел за ней в кабинет. Комната была в два раза меньше нижнего зала. Тут царил жуткий беспорядок. Всего три дня назад Харк помогал прибрать ее, но она вновь погрузилась в хаос. Розовый свет проникал в комнату через круглое окно в потолке, можно было разглядеть, что каждый раскладной стол буквально стонал под расползавшимися грудами бумаг, пузырьков, фляжек, бутылок с лаком и банок с полупрозрачными глазами. Ему всегда казалось забавным, что самые умные люди бывают столь неисправимо неряшливы.

На стене висел прямоугольник тисненой кожи с внушительными печатями и лентами. Харк еще не слишком хорошо читал, но знал, что это университетский диплом Вайн. Она не была медиком. Ее докторская диссертация относилась к области «практической теофизики». На деле это означало, что она была признанным экспертом в исследованиях боготовара и его применений. Именно поэтому она посетила Оценочный аукцион на Ледиз-Крейве тремя месяцами раньше. Приехала, чтобы сделать ставки на Сокрытую Деву, и неожиданно для себя купила Харка. Харк чувствовал тайную, противоречившую здравому смыслу благодарность Деве за случившееся. Словно это она приложила усилия, чтобы спасти его.