Как начать карьеру - Галина Львовна Романова Страница 16

— Я знаю, где зарыто сокровище! — жарко зашептал старик. — Помните Войну Трех Королей? В храме одного из взятых городов мой дед наткнулся на эту вещь… Он не знал, что это такое. Она ему понравилась… Дед привез ее сюда. И зарыл… Она обладает огромной силой! В ней заключена древняя магия! Один бродячий чародей хотел получить ее. Он предлагал огромные деньги. Дед отказался ее продавать. Тогда был молодой, глупый… Думал, что где-то сможет продать дороже… Не вышло. Долго хранил, потом зарыл. Все ждал покупателя… Не дождался… А теперь жалко помирать, оставлять ее гнить в земле.

— Кого — ее?

— Статуэтку. Такая маленькая… такая красивая… и изумруды вместо глаз. У нее все платье было усыпано мелкими камешками. Некоторые еще при моем деде выковырнули и продали. А статуэтку не смогли… Возьми ее себе! Пригодится!

— А ваши дети и внуки? — Некромант спокойно дышал вонью заживо разлагающегося тела. — Почему вы не оставите все это им? Ведь ваш собственный дед оставил ее вам — своему внуку…

— Нельзя! В ней заключена огромная сила! Они не справятся! Только ты! Тебе доверяю! Камень на кургане…

Сказать по правде, я слушал с интересом. Всякие истории про зарытые сокровища нравились мне с детства. Да какой мальчишка хоть раз в жизни не мечтал обладать картой с пиратскими кладами? Как назло, в городе, где прошло мое детство, вся округа была перекопала поколениями мальчишек, но всегда находились верившие в удачу.

— Узнать его легко, — дрожал слабый старческий голос, — на том камне высечен крест. И слова… На… на…

Голос превратился в хрип. Старик задыхался. Крючковатые пальцы вцепились в плечо некроманта. Мэтр Куббик не шелохнулся, пока его собеседника корчило и трясло. А потом резко прижал раскрытую ладонь левой руки к его лбу и тут же отпустил.

Судороги прекратились, как по волшебству. Старик дрогнул последний раз и обмяк. Стеклянные распахнутые глаза, кривящийся в попытке что-то сказать напоследок рот. И запах смерти. Даже я, неопытный новичок, сразу его почувствовал. И ощутил что-то вроде разочарования.

Некромант медленно выпрямился, сложил ладони старика на груди, прикрыл ему глаза, несколько раз провел рукой, расправляя ауру, потом быстро сжал руку в кулак и сделал движение вверх, как будто подбрасывал на ладони птицу. Отпустил душу.

— Вот и все. Идемте, Згаш!

Все вокруг притихли как завороженные и только смотрели на это представление.

Нет, не все.

— Это что тут только что было? — послышался знакомый голос.

Я обернулся — по проходу между койками в нашу сторону пробирался старый священник. Видимо, он часто приходил сюда, чтобы поддержать больных и павших духом.

— Здесь человек умер, — как о чем-то само собой разумеющемся ответил некромант. — Я всего лишь помог его душе…

— Отправиться в Бездну! — Несмотря на возраст, старичок-священник весьма энергично размахнулся посохом. Даже шагавший позади мускулистый послушник старался держаться от него подальше, что уж говорить про остальных. — Без благословения, без последнего напутствия, без отпущения грехов…

— Последний грех я ему отпустил, не сомневайтесь, пра! [9]— ответил мой начальник.

— А кто вам дал такое право?

— Моя профессия, — как ни в чем не бывало пожал плечами мэтр Куббик и направился прочь, провожаемый взглядами. — И Она!

С этими словами он обвел взглядом зал, словно пытался среди толпы чужих лиц найти одно знакомое.

Я невольно последовал его примеру.

Вдоль стены шла женщина. Вообще-то тут было несколько женщин, пришедших навестить больных, но эта… Я невольно задержал взгляд на ее стройной фигуре в темном вдовьем наряде, но с непокрытой, как у незамужней девушки, светловолосой головой. Она дошла до крайней койки в последнем ряду.

Я уже говорил, что в зале мужчины лежали вперемешку с женщинами — дескать, болезнь и недуги уравнивают всех. Но для беременных отделили уголок. Одна из будущих матерей лежала на своей постели, свернувшись калачиком поверх одеяла. Двумя руками она держалась за свой живот, остановившиеся глаза смотрели прямо перед собой. Было видно, что женщина не обращает внимания на суету вокруг, полностью сосредоточившись на том, что происходит у нее внутри. Незнакомка остановилась рядом.

— Мастер. — Я пихнул мэтра локтем. — Посмотрите туда!

— Вижу. И что?

— Она же сейчас ее заберет!

— Догадались? — В глазах некроманта заплясали смешинки. — А вас неплохо обучали…

— И мы ничего не сделаем?

Больная внезапно тихо застонала.

— Мы можем облегчить ее страдания!

— Оставьте это тому, кого сама судьба поставила помогать несчастным! — пафосно изрек священник и стал пробираться к болящей. — Дочь моя! Сердце мое плачет вместе с твоим! — воззвал он еще издалека. — Скорбью и кровью обливается душа моя, когда видит твои муки! Тяжкое испытание уготовано тебе! Нет греха в том, чтобы пасть духом и возрыдать в горести. Но тяжелее всего смириться и увериться в том, что жизнь кончена и более уже ничего не будет! Знай: если сможешь взять себя в руки и подняться после такого падения, то боги и судьба…

— А мы так и будем стоять? — зашипел я.

— А что вы предлагаете, молодой человек? Сразиться со Смертью, когда она уже выбрала жертву?

Женщина застонала громче. Она почувствовала боль внутри своего тела. Я поймал за локоть проходившего мимо послушника:

— Там женщине плохо. Ей нужна помощь!

— Слышу, — процедил тот. — Сейчас закончу свои дела и подойду.

— Но может быть поздно!

— Там возле нее уже есть пра. — Послушник вымолвил это слово с придыханием. — Он поможет. А целитель сейчас занят с другими больными.

Последнее было правдой — как раз в эту минуту тот осматривал вновь приведенного новичка. Большинство людей болели все-таки дома, под присмотром родных и близких. О том, чтобы вести сюда каких-то пациентов, не шло даже речи — например, дома, возле матери, всегда оставались дети. Сюда чаще отправляли тех, у кого не было близких родственников, либо тех, от кого хотели держаться подальше, — например, если болезнь оказывалась заразной. В крайнем случае здесь мог переночевать бродяга, которому больше некуда было идти. Судя по сыпи на лице новичка, родня поспешила его изолировать на всякий случай: а вдруг оспа или что-то похуже?

— А кто эта женщина? — Я все не отпускал послушника. — У нее есть родные?

— Не знаю. — Мой собеседник с каждой секундой раздражался все больше. — Говорит, пришла из деревни наниматься на поденную работу. Отпустите уже мой рукав, молодой человек! Меня другие больные ждут!