Черный камень Аманара - Роберт Джордан Страница 16

Конан сцепил зубы. Поскольку они связали ему руки за спиной, ему пришлось перевернуться на живот. Острые камни царапали его грудь, и жесткие комья глины раздирали кожу.

Когда лошади остановились, Конан выплюнул попавший в рот песок и грязь и жадно глотнул свежего воздуха. Казалось, не было такого мускула, такой кости, которые бы не болели, и кровь капала из тех его ссадин и царапин, которые не были еще забиты пылью. Он был вовсе не уверен в том, что умереть, волочась в пыли за скачущей лошадью, – это худшая участь, чем та, которую они для него приготовили.

– Ордо! – радостно крикнула Карела. – Ты уже разбил мою палатку!

Она соскочила с седла и побежала к красной полосатой палатке – единственной в лагере. Она стояла, укрытая в ложбине между двумя высокими подковообразными холмами. Скомканные одеяла лежали возле доброго десятка погасших кострищ. Несколько человек принялись снова раскладывать огонь, в то время как остальные вытащили кувшин с килом, крепкой пряной водкой, и пустили его по кругу.

Конан откатился в сторону, когда Ордо оказался рядом.

– Ты бандит, – прохрипел киммериец, – зачем тебе королевское сокровище?

Ордо не удостоил его ни единого взгляда.

– Вбейте колья! – заорал он. – И привяжите его!

– Пять подвесок с драгоценными камнями, золотой ларец, усыпанный самоцветами, – продолжал Конан, – подарки Илдиза Тиридату.

Ему совсем не по душе было, что эти негодяи узнают, из-за каких предметов он оказался в этих краях, ему будет нелегко сохранить свою жизнь и еще труднее – получить даже малую часть того, что он уже привык считать своей собственностью. Но если он этого не сделает, то вряд ли ему вообще удастся спасти свою жизнь.

– Оторвите задницы от земли! – рявкнул бородатый. – Пить вы сможете и потом!

– Десять тысяч золотых, – сказал Конан. – Столько этот человек готов выложить за одни только подвески. Может быть, кто-нибудь другой может дать за них больше. И еще имеется ларец.

В первый раз за то время, что они находились в лагере, Ордо повернулся в его сторону. Единственный глаз разбойника сверкал.

– Рыжий Ястреб хочет твоей смерти. Мы всегда видели от нее только добро, и поэтому ее желание – это и мое желание тоже.

Явилось около двадцати уже полупьяных вояк, чтоб поднять Конана и доставить его на место, где они вколотили в сухую землю четыре колышка. Он яростно отбивался, но их было слишком много, и вскоре он, с раскинутыми руками и ногами, был привязан сыромятными ремнями к этим кольям. На солнце его царапины рассыхались и трескались, становясь все более болезненными.

– Почему Ордо не хочет, чтоб вы получили десять тысяч золотых? – заорал Конан хрипло. Все, кроме одноглазого капитана, замерли, и пьяные вопли стихли, как по волшебству.

Дико ругаясь, одноглазый подскочил к нему. Конан попытался отвернуть голову, когда Ордо оказался рядом. В единственном глазе сверкали молнии.

– Заткни свою лживую пасть! – взревел капитан.

Абериус поднял голову и мрачно посмотрел на одноглазого: хорек, изображающий из себя дога.

– О чем это он говорит, Ордо? – коварно спросил он.

– Заткнись! – рявкнул на него Ордо, но Абериус был отнюдь не пуглив.

– Пусть он говорит! – произнес он с угрозой в голосе, и остальные согласно загудели. Ордо в ярости метнул на них взгляд, но промолчал.

Конан втайне ухмыльнулся. Если так пойдет и дальше, эти бандюги освободят его и привяжут к колышкам на его место Ордо и Карелу. Однако в его планы не входило позволить им украсть подвески, из-за которых он уже так много рисковал.

– Пять подвесок, – заявил он, – и золотой ларец, весь усыпанный драгоценностями. Они были похищены дней четырнадцать назад из дворца Тиридата, я гонюсь за ними. Один человек обещал мне за одни только подвески десять тысяч золотых, а если кто-то платит, то другой может заплатить дороже. Ларец принесет столько же, если не больше.

Люди вокруг жадно облизывались и сгрудились над ним еще теснее.

– Что же в них кроется такое, что делает их столь драгоценными? – спросил Абериус. – Я никогда не слышал о подвесках, которые бы были настолько ценными и дорогими.

Конан позволил себе улыбку.

– Но эти были подарены королю Тиридату королем Илдизом. Драгоценные камни, которых до сих пор не видел ни единый смертный. И такие же украшают ларец, – добавил он, несколько отступая от истины.

Внезапно Карела растолкала собравшихся вокруг Конана людей, которые при виде ее искаженного гневом лица поспешно шарахнулись в стороны. Она больше не была одета в трофейные шаровары. Золотые чаши, покрытые серебряной филигранью, прикрывали ее грудь, и жемчужный пояс шириной в палец обвивал ее бедра. Ее стройные ноги были обуты в сапожки из мягкой красной кожи, доходившие до середины икр, а эфес ее кривой сабли был украшен сапфиром размером с голубиное яйцо.

– Этот пес лжет! – прошипела она.

Люди отступили еще на шаг, но не увидеть на их лицах жадность было невозможно.

– Он ищет не драгоценности, а какую-то невольницу. Это он сам говорил мне. Он просто покрытый мышцами охотник за рабами, нанятый больным от страсти болваном из Шадизара. Сознайся, что ты лжешь, Конан!

– Я говорю правду! – Или, по меньшей мере, часть ее, добавил он про себя.

Она резко повернулась, пальцы ее, сжимавшие эфес, побелели на сгибах.

– Ползучая тварь! Сознайся, что ты лжешь, или я велю с живого содрать с тебя кожу!

– Ты нарушила первую половину клятвы, – спокойно ответил он. – Злое слово.

– Разрази тебя Деркэто! – С диким криком она ударила его под ребра носком сапога. Он не сумел удержаться от стона. – Придумай для него медленную и мучительную смерть, Ордо, – распорядилась она. – Он скоро сознается, что лжет.

Внезапно она взялась за свою саблю, и острый, как бритва, клинок на длину ладони вышел из кожаных ножен, изящно украшенных.

– Или кто-нибудь из вас хочет возразить мне?

– Нет! – взревели они, и к своему удивлению Конан увидел страх не на одном лице, покрытом боевыми шрамами. Кивнув, Карела опустила клинок в ножны и быстрым шагом направилась к своей палатке. Люди толкались, уступая Кареле дорогу.

– И вторая половина клятвы! – крикнул Конан ей в спину. – Ты ударила меня! Ты нарушила слово, данное именем Деркэто. Как ты думаешь, какой мести захочет богиня любви и смерти от тебя и от каждого, кто ей поклоняется?

Она слегка замедлила шаг, но не обернулась. Вскоре после этого она закрыла за собой вход в свою палатку.

– Ты умрешь более легкой смертью, если попридержишь свой язык, Конан, – проворчал Ордо. – У меня руки чешутся вообще его отрезать, но кое-кто из ребят хотел бы послушать, не поболтаешь ли ты еще об этом славном сокровище.