Элеонора. Мои поцелуи вкуса крови - Злата Линник Страница 16

Хозяин кабинета — мужчина средних лет в ослепительно белой рубашке и темном бархатном домашнем пиджаке — грустно улыбается вслед девушке, которая куда-то спешит. Девушка в брючном костюме из очень дорогого магазина оборачивается на пороге, на прощание машет рукой и исчезает.

Мужчина переводит взгляд на бандероль, которая лежит на столе перед ним, — несколько старинных книг в кожаных переплетах. Даже сейчас видно, что страницы их не бумажные, а пергаментные, как было принято несколько столетий назад. Выждав некоторое время и, как будто, на что-то решившись, хозяин кабинета протягивает руку к самой верхней книге. И тут же оборачивается, замерев на полдороге.

— На вашем месте я не стал бы этого делать, — раздается тихий голос, более всего похожий на шуршание сухих листьев или скрип рассохшихся половиц в давно заброшенном доме. — Посылки, приходящие невесть откуда, могут быть очень опасны.

В глазах хозяина дома загорается недобрый огонек. Несмотря на то, что он остается сидеть в своем кресле, даже не изменив позы, теперь он похож на опасного зверя, готового к прыжку, однако в голосе его нет ни капли беспокойства.

— Какого черта вы заявились в мой дом без приглашения? Вон отсюда!

Высокая фигура, которая появляется из темного угла, лишь отдаленно напоминает человеческую. Пожалуй, так могла бы выглядеть древняя мумия, которой вздумалось покинуть музейную витрину, чтобы немного прогуляться.

— В отличие от вас, достопочтеннейший, мне не требуется приглашения, чтобы войти куда-либо. Разумеется, я покину ваш дом, но только после того, как выполню то, что мне поручено. Те, кто послал меня к вам, желают знать, согласны ли вы существовать в соответствии с традициями, освященными веками, или вы по-прежнему настаиваете на роли бунтаря-одиночки?

— Ответ остается тем же самым. Можете идти и передать это своим хозяевам.

— Мне приказано еще раз спросить вас: отдаете ли вы себе отчет, у кого на пути становитесь? Достаточно лишь произнести слова «Крылья ночи», чтобы заставить трепетать сердца всех не-мертвых в самых отдаленных уголках этого мира.

— Я — не все, милейший, зарубите себе на носу, если он, конечно, у вас есть. Вы утомили меня своим присутствием, и, кроме того, этот вечер я собирался посвятить более интересному занятию, чем беседа с подобным вам.

Темная фигура совершает едва уловимое движение, похожее на танец пламени свечи на ветру, но уходить никуда не собирается. Высохший палец непочтительно указывает в сторону лежащих на столе книг.

— Да, сочинения средневекового монаха, раритет, за который на любом приличном аукционе можно выручить целое состояние. А канцелярия Папы Римского заплатит еще больше, лишь бы вырвать эту книгу из нечестивых рук и вернуть ее в лоно церкви. Кстати, еще недавно данный трактат украшал собой одну из полок библиотеки Ватикана, откуда таинственным образом исчез, несмотря на все мыслимые и немыслимые меры предосторожности. Рассказывают, что это единственный экземпляр, написанный автором самолично. В переплете книги находится несколько ниток из его сутаны, а чернила, которыми она была написана, разбавлены слезами, пролитыми во время молитвенного экстаза. Хорошенько подумайте, милорд, прежде чем дотронуться до нее. Для созданий тьмы, даже тех, чья сила подобна вашей, такой поступок может оказаться губителен. Организация, которую я имею честь представлять, понесла бы невосполнимый ущерб в вашем лице. Кстати, остальные книги в этой посылке являются вульгарными подделками. Ваш знакомый контрабандист приобрел их на блошином рынке, не утруждая себя последующей проверкой. Они не стоят вашего внимания.

— Вы, кажется, осмеливаетесь мне указывать?!

Лицо хозяина кабинета окончательно теряет сходство с человеческим. Янтарно-золотые глаза кажутся глазами рассерженного тигра, во рту вдруг оказываются клыки, которым позавидовал бы любой хищник. Черты лица, кажется, тоже начинают изменяться, а может быть, это просто игра света. Но на высохшей физиономии того, кто явился без приглашения, ничего не изменилось, в глазах его не промелькнуло и тени страха. Как будто странному существу неведомо такое чувство как инстинкт самосохранения. Темная фигура чуть наклоняется, обозначая вежливый поклон.

— Мне также поручено передать вам, что, если вы докажете свою силу, дотронувшись до этой книги, организация признает ваш особый статус и навсегда оставит вас в покое. Пока вы сами не изъявите иного желания. Те, кому я служу, умеют ждать, ни пространство, ни время не являются препятствием для них… Прошу вас, милорд, и я тотчас же оставлю ваше жилище.

— Именно это я и собираюсь сделать, не спрашивая ничьего мнения и, тем более, не выслушивая чьих-то там жалких предположений. Ну, раз уж вы все равно здесь, можете остаться и передать своим хозяевам, что я не нуждаюсь в их обществе.

Не спуская с незваного посетителя высокомерного взгляда, хозяин кабинета демонстративно берет лежащий сверху том в черном кожаном переплете. И тут же вздрагивает, как человек, который по рассеянности схватил горячий предмет, осознав это лишь пару мгновений спустя. Лицо его, и без того бледное, делается еще белее, в глазах мелькает нечто похожее на растерянность. Слегка пошатнувшись и выпустив из рук книгу, он хватается за крышку стола, отчего на прочном дубовом дереве остаются глубокие царапины.

Темная фигура моментально оказывается рядом. Положив одну руку на плечо хозяину кабинета, другой достает откуда-то из складок одежды тускло поблескивающий предмет и медленно подносит к его лицу.

— Эта вещь тоже из Ватикана, из папской сокровищницы. Серебряный крест принадлежал одному видному экзорцисту, чье имя вам, без сомнения, известно. В отличие от вас, милорд, я могу без вреда для себя притрагиваться к серебру и церковной утвари. А теперь я должен выполнить порученное мне до конца. Вы ведь мечтали тихо умереть в своей постели, не так ли?

И с силой, неожиданной для, казалось бы, немощного тела, он берет потерявшего сознание мужчину на руки и относит в соседнюю комнату. Уложив его на тахту, он поднимает с пола и кладет рядом с ним старинный томик, похожий на ту книгу, которая осталась лежать на столе. После, наклонившись над хозяином подземного жилища, пришелец делает что-то еще, отчего с тем происходит нечто ужасное. Не приходя в сознание, он начинает стареть, за считанные секунды пройдя путь от среднего возраста до глубокой старости. Во всяком случае, лицо его становится похожим сперва на жутковатую маску, а затем — на обтянутый кожей череп. Тело тоже усыхает на глазах, съеживается, как бы проваливаясь внутрь себя. Прежней остается только одежда, даже не потерявшая своей свежести, и длинные полуседые волосы, связанные сзади в хвост, как носят обычно неформальные музыканты.

Незваный гость удовлетворенно кивает и уже собирается повернуться и уйти, как вдруг на, казалось бы, уже безжизненном лице открываются пылающие яростью янтарно-золотые глаза. Рука с длинными когтями поднимается, хватает убийцу, впивается в высохшую плоть и опускается вниз, превратив черный балахон и все, что под ним, в бесформенные лохмотья.

Но даже это не вызывает на лице у нежданного посетителя никаких эмоций. Он даже не пошевелился, видимо, ощущение боли ему также неведомо. Омерзительное создание совершенно не беспокоит, что его тело только что стало подобием распоротого мешка, из которого медленно вываливаются бесформенные куски.