И оживут слова, часть IV - Наталья Способина Страница 159

Альгидрас оглянулся на миг на Деву и прикрыл глаза. Тревога и ужас, сковывавшие меня, вдруг стали ослабевать и отступать, как когда-то в Свири.

— Говори, — поторопил Альгидрас. — Долго, боюсь, не смогу.

— Любой обряд можно прервать, — склонившись к нам, прошептал Миролюб. — Алвар, ты ведь поймешь, когда мальчонка исцелится?

Алвар кивнул, глядя прямо перед собой.

— Ну так остановим обряд, и дело с концом.

— Да не остановите вы его, отроки вы бесхитростные, — Гаттар оказался за спиной Альгидраса так неожиданно, что мы все вздрогнули, а Альгидрас, закрывавший нас, явно потерял концентрацию, потому что ужас и безысходность, накатившие на меня, разом вышибли весь воздух из груди. — Миролюб-Миролюб, глуп ты, хоть и мнишь себя самым хитрым. Твоя беда в том, что твой выбор — положиться на друга. А он тебе сегодня друг да брат, а завтра нож в спину воткнет, — Гаттар указал на Алвара и, сплюнув, продолжил: — как мой бесхребетный братец. Знаешь, что будет, если обряд прервать?

Миролюб, задрав голову, смерил возвышавшегося над нами Гаттара неприязненным взглядом. Альгидрас, стиснув зубы, смотрел прямо перед собой, а его левая рука сжималась и разжималась, будто он мечтал придушить человека, стоявшего за его спиной. Ненависть, чистая и незамутненная, — вот что бурлило сейчас в нем. И только Алвар оставался закрытым и отстраненным. Будто его вовсе здесь не было.

— Аэтер не остановится, она вырвется в мир — жадная, истосковавшаяся по свободе. Это вы мните, что у нее ничего нет ни здесь, — Гаттар коснулся своего виска, — ни здесь, — его ладонь скользнула по груди. — Такого, как у вас, может, и нет, но есть что-то свое, сильное, голодное. Ты не держал в себе стихию никогда и не знаешь, что это. В тебе она заперта наглухо, но и она вырвется следом, и тогда ты проклянешь день, когда родился. Мальчик Сумирана — единственный, кто, верно, смог бы обуздать свою стихию, но он не тот, кому можно верить. Да и этого будет мало. Обряд должен дойти до конца. Вам хватит дел: вы будете держать вырвавшиеся стихии. Я не скажу, что каждый из вас непременно выживет, но мы все в равном бою. Я буду верить, что аэтер не заберет всю мою силу до капли, а оставит крохи на исцеление, а вы верьте, что сможете удержать стихии и мир выстоит.

— Мама! — звонко закричал Димка, и я выпалила:

— Я согласна!

Я не могла жить в мире, где не буду слышать его «мама».

Альгидрас уткнулся лбом в колени, а Алвар, рассеянно скользнув ладонью по шее Альгидраса, встал.

— К Диме лучше не ходи, — посоветовал он мне.

— Я обещала посмотреть на дельфинов, — прошептала я, вставая. — Мы с ним всегда выполняем обещания.

— Тогда не плачь, — требовательно произнес Алвар. — Это его растревожит. Лишние силы уйдут в никуда.

Я кивнула и, утерев щеки, побежала к морю.

— Ну наконец-то, а то они почти уплыли, — с укором произнес Димка. — Правда, потом вернулись, как будто меня поняли. Смотри, как вон тот прыгает.

— Здорово!

Димка стоял в воде по колено, и оттого, что он радостно приплясывал, в разные стороны разлетались брызги. Я не смотрела на дельфинов, я смотрела на восторг своего ребенка и мечтала, чтобы все это оказалось дурным сном, чтобы над ухом зазвенел будильник и мне пришлось отдирать себя от постели, кормить Димку завтраком, вести его в сад и прокручивать в голове расписание предстоящих уроков.

Альгидрас на миг коснулся моего плеча и потрепал Димку по макушке.

— Смотри, дельфины! — Димка указал ему на стаю дельфинов.

— Красивые, — улыбнулся Альгидрас и, склонившись ко мне, прошептал: — Про меня не говори. Его нельзя волновать. Алвар не справится.

Я опустошенно кивнула.

— Ты веришь Алвару?

— Как себе, — выдохнул Альгидрас, глядя мне в глаза, и я еще раз кивнула.

— Дима, мы отойдем по делам. К нам, пожалуйста, не подходи, хорошо? Нам нужно… поговорить с дядей Будимиром.

— Хорошо, — кивнул Димка и спросил у Врана: — А ты тоже уйдешь?

Вран с улыбкой помотал головой, а Димка вдруг сказал:

— Жалко, что дядя Алиш не увидел дельфинов. Почему он с вами не пришел?

Я открыла было рот, чтобы предупредить Врана, что Димка не сможет спокойно принять гибель Алиша, но меня опередил Альгидрас.

— Он остался дома, там тоже нужна охрана. Но мы расскажем ему про дельфинов, когда вернемся, — пообещал он.

— Идите, — одними губами попросил Вран, и я, поцеловав сына в макушку, пошла прочь. Через миг меня догнал Альгидрас.

– Мы что-нибудь придумаем. Я обещаю, — Альгидрас взял меня за руку и переплел свои пальцы с моими.

— Как?

— Сейчас просто начнем обряд, а дальше посмотрим, — уверенно заявил он.

— Я поняла, умение строить планы у тебя явно от основателей: «мы тут начнем, а дальше посмотрим. Авось выживем», — всхлипнула я, и Альгидрас, невесело усмехнувшись, поцеловал меня в висок.

Гаттар ждал нас возле Девы. Миролюб стоял в паре метров от него и смотрел то ли на Димку, то ли на дельфинов. Его брови были нахмурены, он снова будто к чему-то прислушивался. Савойцы, рассевшиеся у подножия скалы метрах в десяти от нас, напоминали туристов на привале. Алвар быстрым шагом направлялся от них в нашу сторону. Грита не было видно.

— А где Грит? — шепнула я Альгидрасу.

— Ушел показать дочери священное озеро.

— И Гаттар позволил?

— Гаттар не может ему помешать. Грит не слишком сдержан, а Гаттар боится лишних колебаний силы.

— Готовы? — голос Гаттара прозвучал серьезно.

Я кивнула и посмотрела на Деву.

— А что с самой Раминой? — спросила я у него.

— Она столетия как мертва, — пожал плечами он.

Подошедший к нам Алвар был очень бледным и сосредоточенным. Альгидрас принялся расшнуровывать на мне доспех. Алвар помогал ему с другой стороны. Без доспеха должно было бы дышаться легче, но вдохнуть полной грудью у меня не получалось.

Гаттар снял рубаху и небрежно отбросил ее в сторону, потом достал из ножен кинжал.

— Мальчик, — обратился он к Алвару, — будешь свидетелем моего уговора со Святыней. Ты один здесь, кто может говорить со Святынями.

Алвар кивнул и, подышав на руки, потер их. Мне показалось, что его знобило. Гаттар встал перед Девой и принялся что-то говорить. Я не понимала ни слова, вероятно, он говорил на старо-кварском, но у меня внутри будто что-то дрожало от звука его негромкого голоса. Гаттар замолчал, и Алвар, глубоко вздохнув, что-то произнес на том же языке.

— Ты их понимаешь? — спросила я у Альгидраса.

— Гаттар объявил себя жертвой, готовой добровольно отдать свое тело на волю аэтер. Алвар стал тому свидетелем.