Кукловод судьбы - Светлана Волкова Страница 15

Грянул хохот сукноделов. Оскорбленные кожевенники дружно, как один, сжали кулаки и двинулись на обидчиков.

– Ох, пропотеют сейчас чьи-то задницы…

Суконщики отставили пивные кружки, шагнули навстречу. Не миновать потасовки. Встревоженный пивовар поспешно сворачивал свою перевозную лавчонку – а ну как в пылу перепадет и ему от мастерового люда? Синяки заживут, а где взять новый бочонок? Да и кружки, хоть и гроша медного стоят, да только ведь и грош, родименький, не в огороде растет – кровным трудом добывается. Так что покатил пивник от греха подальше, досадуя на закоренелую цеховую вражду. Какая торговля сорвалась!

Цеховики тем временем надвигались друг на друга. От кожевенников вышел вперед дюжий амбал. Сукноделы выставили в противобой своего мастера. Хоть и не такая груда мышц, как у врага, но кулак – что вороненая сталь. Треснет – кость расколет. Противники начали сходиться. И вдруг азарт в глазах разгоряченных мужиков сменился испугом. Разудалые бойцы враз отступили друг от друга, хотя минуту назад казалось – самому Создателю не под силу разнять противников. Цеховики прянули к обочине, вжались в заборы, будто желали срастись с каменными стенами. А Серена промешкала, зазевавшись на чужую драку. Ее хлестнуло незримой волной, швырнуло на обочину, больно стукнуло о каменную мостовую.

– Посторонись! – запоздало выкрикнул кто-то от забора.

Мимо пронеслась черная карета, запряженная тройкой вороных. Карета с пустыми козлами без возницы. Сверкнуло огненное пятно на дверце – герб владельца, голова с зияющим провалом вместо лица. Снизу вверх, от подбородка ко лбу, огненный меч пересекал жуткое зияние. От колдовских чар он пылал самым настоящим пламенем, сияя в сумерках ярче любого сигнального фонаря. То был личный герб Придворного Мага Кэрдана.

Сам временщик никогда не разъезжал в каретах. Поговаривали, он вырастал во дворце из-под земли в клубах серного дыма из преисподней. А жуткие повозки были в служебном ведении Магической Канцелярии. Они курсировали между дворцом, зданием Магической Академии в черте столицы и замком Распет – загородной резиденцией Академии. В Распете творились лютые зверства. Невинных людей там заживо пытали черным колдучеством в угоду Придворному Магу и его приспешникам. Так поговаривали слуги на кухне, лихорадочным шепотом, когда точно знали, что Кэрдана нет во дворце. Вот этих приспешников, преподавателей Академии да чиновников Магической Канцелярии, и катали черные кареты с огненнолицым гербом

Серене почудилось, что сквозь затемненное стекло ее пронизывает неподвижный ледяной взгляд. Взгляд Черного Человека из кошмарных снов – того, что имел хищное лицо Придворного Мага. Она окаменела, не в силах пошевелиться. Карета промчалась мимо, огненное пятно растворилось в сумерках. Пара мастеровых подбежала к Серене.

– Ушиблась, девонька? Куды ж ты, неторопная, лезла, разве ж не видела повозку магиков?

Серена поспешила нагнуться и скрыть лицо. Если суконщики не впустую бахвалятся, что берут заказы из дворца, кому-то из них, возможно, доводилось раскладывать свой товар в апартаментах миледи – и заодно разглядывать принцессину прислугу. Она закрылась рукавом и выдавила невнятное мычание.

– Э, да это дуреха! Таких господа магики частенько сшибают на обочину. Бедолажкам мозгов не хватает самим убраться с дороги. Ну иди, дурешка. Не боись, не обидим! На, держи!

Сердобольный мужик кинул ей под ноги пару медяков. Она подобрала их и метнулась прочь, пока мастеровые не передумали и не затеяли какую-нибудь позабаву с «дурехой».

* * *

«Милая моя Лаэ! – выводило перо Эдеры. – Пишу я тебе из единственной каюты на грузовом барке, забитом морской снедью: рыбой, солью и водорослями. Всю эту вонючую вкуснотищу наш славный кораблик везет из Ларгуса в Атрейн. Другого транспорта вверх по Атру вчера не нашлось, а мой опекун не пожелал дожидаться пассажирского судна. Зафрахтовал это прелестное корытце. Пришлось шкипу уступить свою каюту леди – то бишь мне! – а самому вместе с моим опекуном ютиться с матросами, в носовом отсеке трюма! Я скорее откусила бы себе пятки, чем пропустила сие зрелище! Вчера вечером я измыслила предлог потупее: якобы не могу отыскать любимый чертежный угольник – не закатился ли он в багаж милорда по ошибке? И сунула нос в трюм. Ох, Лаэ, как жалко, что я не могу пересказать тебе во всей красе, что я там узрела!!! Низенькая темная каморка. В сей теснотище, почти бок о бок – дюжина гамаков. На гамаках – дюжина здоровенных бородатых мужиков. Весь пол завален пустыми бутылками из-под рома. На табуретке раскинуты засаленные карты. Шестеро морячков режутся в подкидного, а мой опекун борется на руках с дюжим боцманом. В одном из гамаков сидят две пухлые размалеванные девки. Те самые падшие женщины, которых мы с тобой углядели весной, на Дне Святого Вантуза! Помнишь, нас тогда водили в Ларгус сестры Валента и Орма? Остальные матросы во главе с нашим шкипером к ним ластились! Как они меня увидели, так смутились, давай от девок отодвигаться – ну смеху-то! Я ляпнула про свой угольник, а они все заржали, начиная с моего опекуна. Его соперник улучил момент – резко двинул ладонью. Думал подловить лорда Ардена. Да не тут-то было! Опекун того и ждал. Сам вмазал морячку – и готово! Завалил, под гогот товарищей. Шкип всучил милорду баклажку рома. А матросы давай скандировать: «Пей до дна, пей до дна, пей до дна!» Он и допил. Но не до дна. Оставил на два пальца. Протянул мне баклажку и велит: «Пей!» Тихо так, без нажима велит. Но мне и в голову не пришло ослушаться. Такой он, мой опекун. Приложилась я к баклажке и выглохтала, чего мне милорд соизволил оставить. Матросы мне захлопали, и такое веселье пошло! Юнга заиграл на губной гармошке, девки пустились в пляс, и у меня ноженьки разгулялись! Я вскочила и ну отжигать – прямо заправская цыгантийка! Боцман, с кем опекун мерялся силой, подхватил меня и давай отплясывать рядышком! Еще двое пришвартовались к девкам, и мы вшестером зажгли от души! Представь себе этакий канун семгейна в трюме речного барка с селедкой! Те две парочки быстро выдохлись. Сели, на нас смотрят. Мой здоровячок тоже притомился: а попробуй-ка отплясывать джеригу, когда в тебе весу под полтора центнера! Я скачу себе в свое удовольствие, а он меня снизу за подол тянет: мол, передохни уже! Скучно ему. Я села и говорю ему: давай тоже на ладошках поборемся. Товарищи его ржут – судьба тебе, Имси, быть сегодня битым дважды кряду! Имси подставляет локоть, я гляжу – он не то что вполсилы, в одну пятую не давит! Я поднажала, чтобы он понял, что не с кисейной барышней связался. Он тут чуть локоть не уронил, но удержался, поднатужился. Я понемногу давлю, он тоже жмет, сильнее и сильнее. И дивится, и обидно ему – девчонке на локтях продуть! Но ничего не поделаешь! Взаправду у него судьба такая – дважды кряду в один день битым быть! Морячки и меня наградили баклажкой. Я ее всухую выхлестала!»

– Вот эту деталь я бы посоветовал вымарать, – сказал лорд Арден у нее за спиной. Эдера аж подскочила на табуретке, чуть не стукнувшись макушкой о низенький потолок. Как она не услышала его шагов – с ее звериным слухом?!

– До сего момента твои приключения выглядят более-менее правдоподобно. Но даже твои подружки, готовые прожевать любые чудеса из твоей жизни, вряд ли поверят в твою способность «выхлестать всухую» бутылку рома. И не стоит называть «моряками» обслуживающий персонал речного грузового барка. Кстати, они действительно такие крупные и бородатые? Что-то я не увидел среди них никого подходящего под твое описание. Хотя – одно из немногих верных наблюдений! – ночевал с ними в общем трюме. Я рад, что ты сумела занять себя до того, как мы пристанем в порту Белеира. Там тебе лучше отправить свои художественные вымыслы по адресу.