Разрушитель божественных замыслов - Владимир Сухинин Страница 15

Я снова встряхнул головой и наваждение тут же прошло. Из воды торчало с десяток уродливых голов, и к ним, словно лунатик, ходящий во сне с совершено отрешенным видом, шел разведчик.

— Прекратите или я разозлюсь, — обратился я к ним, но те не обратили на меня ровным счетом никакого внимания. Продолжали свою волшбу и руками подзывали эльфара.

— Ну, сами напросились красавицы! — мстительно засмеялся я. Достал амулет «Торнадо» усиленный кровью и запустил заклинание в воду. Смерч стороной миновал Гради-ила, ворвался в реку и закружил водоворот. Вода в том месте, где собрались хвосторукие певуньи, закружилась и поднялась столбом вместе с крулами. Завертела их, подняв на высоту трехэтажного дома и понесла, вращаясь все сильнее и сильнее, на противоположный берег, находившийся в километре от нас. Песня прекратилась и стали слышны испуганные вопли девичьего хора русалок. Гради-ил, остановился и его глаза приобрели осмысленность. Он вернулся и с укором посмотрел на меня.

— Да милорд, умете вы привлекать к себе внимание. Я только надеюсь, что ошибок у Вас будет не много, и спасибо за спасение, он слегка поклонился.

— Эх молодость, молодость, — сокрушенно проговорил он, ушел в тень дерева и сел, прислонившись спиной к дереву. Я посмотрел на торнадо, оно, достигнув середины реки, стало опадать, а вместе с водой, падающей вниз, падали русалки.

— Тыы плохой! — прозвучало у меня в голове и на берег стало выползать крабообразное существо. Представитель речной фауны, был очень большим, как два лорха и весил, наверное, тонну. Почти человеческая голова, клешни как у рака, толстое тело, переходящее в хвост змеи с жалом на конце. И это чудовище ползло ко мне, с явным намерением поквитаться. Я создал «Багровый туман» на его пути и речной монстр увяз.

— Слушай, царь речной, — мысленно обратился я к нему, — вали отсюда, пока клешни не поотрывал. Но тот разговаривать был не настроен и промычал, — ты плохой.

— Вот заладил ты плохой, ты плохой, — с недовольством тихо проговорил я и швырнул в него огненный шар. Взрыв от встречи огненного шара с туманом, разорвал криворукого на части, а меня отбросил далеко от берега. Лежа на спине, смотря на голубое небо, я переживал не самые лучшие минуты своей жизни. Но потом ко мне пришла ободряющая мысль — жив и слава богу. Но кроме этого понял еще одну особенность Багрового тумана. Он взрывается от любого огня, и эту особенность надо учитывать, чтобы самому не подорваться.

Когда я поднялся, то увидел как к реке стали сбегаться посольские, варги и орки сопровождения. Гради-ил лежал под деревом контуженный, из носа и ушей у него текла кровь.

Орки осторожно подошли к разорванному речному монстру и зацокали языком.

— Це, це, це. Главного демона воды убили! Рад, что ты выжил, малыш, и муразу реки убил, — обратился ко мне седой орк, — это ты сделал?

— Это не я! Это Гради-ил, сделал, — быстро открестился от убийства и показал на лежащего эльфара. Пользуясь тем, что он валялся без сознания, я все свалил на него.

Орк осторожно подошел к останкам, покопался и достал что-то из кровавой каши, лежащей на берегу. Встряхнул и протянул мне, — это сердце муразы, отдай эльфару, пусть его съест и станет сильным и могучим как лорх.

— Ты хороший. Папа убил, теперь я главный, отдай мне сердце. Я тебе десять крул подарю. — Это опять прозвучало в моей голове. И потому как все обернулись к реке, было понятно, что послание слышали все. Из воды торчала точно такая же голова, которая лежала у моих ног.

— Наследничек, твою дивизию! — хмыкнул я. — Мне не нужны крулы, что еще имеешь? — крикнул я.

— Сундук отдам, давно лежит.

— Давай сундук, — согласился я. Новый мураза исчез и скоро появился с большим сундуком, оббитым бронзовыми полосами. Я в это время вылечил снежного эльфара. И шепнул ему на ухо:

— Гради-ил, прости, но я всем сказал, что этого рака убил ты, — и показал глазами на останки. Тот обреченно кивнул и прошептал:

— Милорд, я Вас боюсь. Может, у Вас еще какие дела есть, подальше от сюда, — с надеждой в голосе спросил он.

— Не дрейфь, Гради-ил, я просто учусь на своих ошибках, — подбодрил его я, и глядя на его скептическое выражение лица, понимал, что это его мало утешает. Он только встретил меня, и я уже сумел начудить: деву приманил, покатался на ней, устроил войну в реке, и все это так между прочим, случайно.

— Вот этого я и боюсь, Ирридар, — назвал он меня по имени. — Вы неприятности притягиваете к себе, как лорх колючки. Я за несколько ридок уже дважды чуть не погиб. Может вы остановитесь? Ненадолго? А? — попросил он.

— Обещаю, Гради-ил, я буду осторожным.

— Хотелось бы Вам поверить, милорд, — с сомнением проговорил Гради-ил. Потом посмотрел на сердце муразы в моей руке: — Что это у Вас?

— Это сердце речного хана. Тебе надо будет его съесть, чтобы стать сильным.

— Это что приказ? — он недоверчиво посмотрел на меня, перевел взгляд на кусок мяса в моей руке и твердо сказал: — я не буду это есть.

— Да я не настаиваю, новый речной хан обмен предлагает. Сундук на это сердце.

— Вот, вот давайте поменяем, — быстро проговорил следопыт.

Под настороженными взглядами собравшихся, я направился к крабохвосту, как для себя обозвал это существо. Тот вытащил сундук на берег и протянул клешню: — сердце, — проговорил он. Я кинул кусок плоти навесом. Прямо ему в морду. Открыв пасть он моментально его проглотил.

— Ты хороший, подтвердил он. Крула твоя, забирай и скрылся в воде.

Я не успел отказаться, как из воды выглянула моя лодка.

— Есть хочу! — сказала она.

— Крула, лови рыбу и ешь.

— Рыбу не хочу, дай еду! — потребовала она, — ты меня кормить.

При этом то что звучало у меня в голове слышали все.

— Студент жену себе нашел! — заржал десятник и все рядом подхватили его смех.

— А красавица какая! — продолжил варг, — загляденье просто. Глаза большие, хвост и гребень. Ну прямо красотка!

Все хохотали в полный голос, державшись за животы.

— А обнимал ее как крепко, — продолжал он. Смех присутствующих перешел в клекот. Я оценивающе посмотрел на крулу, потом на Дреза, мне шутки варга очень не понравились. Да и кому понравится, когда над тобой смеются.

— У нас, Дрез, говорят, «что хорошо смеется тот, кто смеется последним».

— Если я вон того усатого тебе скормлю, хватит? — спросил я вслух и показал Круле на ржущего Дреза.

— Хочу! Вкусно! — произнесла речная дева.

— Ну вот и сторожи, как он к воде подойдет, ты его хватай и ешь, — проговорил я и, не обращая внимания на насмешников, уселся рядом с эльфаром. А Десятник сразу подавился смехом, отошел подальше от воды.

— Студент, ты это, не бери в голову и грех на душу. Она же теперь за мной везде охотится будет. Ни коня напоить, ни самому к воде подойти нельзя будет, — сказал он мне. — Я же просто шутил, — он был растерян, от прежнего смеха не осталось следа.