Охота на сверхчеловека - Дмитрий Казаков Страница 15

– Ничего себе, – Семен повел взгляд дальше и понял, что башня – часть длинного, растянувшегося на несколько сот метров замка. Кое-где изящный, местами нарочито грубый, он уступами поднимался к лесистому холму.

– Это точно, – согласился Иржи. – Эту красоту строили и перестраивали не один век. Больше двух десятков строений, сад, театр, мост, конюшни, аптека, пивоварня, куча фресок и скульптур.

Вскоре обнаружился нависший над улицей соединительный ход, украшенный двумя гербами. За ним потянулись улочки, перенесенные словно из средневековья – крохотные, теснящиеся друг к другу домики, остроконечные крыши, узкие переулки.

Не хватало разве что сточных канав и должного запаха.

Один за другим попадались сувенирные магазины, продававшие игрушки, мечи из плохой стали, доспехи-новоделы и «Бехеровку» в ядовито-зеленых бутылках. Между ними прятались крохотные лавочки, торгующие травами и «натуральной» косметикой. Туристов в Крумлове было если и меньше, чем на Староместской площади в Праге, то ненамного.

По старинному деревянному мосту перешли Влтаву. Когда прошли меж украшающих его скульптур – распятого Христа и Яна Непомуцкого, Матей перекрестился и пробормотал нечто похожее на молитву. Сразу после моста повернули направо, и мимо здания культурного центра выбрались к крохотному полуострову, целиком занятому рестораном «Рожмберк».

Замок написал на другом берегу, огромный и серый. Блестели высокие окна, ниже бугрилась дикая скала, послужившая основанием всему зданию. Две части строения соединял невидимый с других ракурсов мост, украшенный статуями святых. Слышались плеск волн и утиное кряканье.

– Здесь и пообедаем, – сказал Иржи, поднимаясь на уставленную столиками террасу.

Подскочил официант, тощий, глазастый и вертлявый. Гостей усадили в углу террасы, прямо над рекой.

– Посмотрим, что у них есть, – Матей развернул меню с таким видом, будто собрался набить ему морду. – А то я, это, проголодался…

В результате он, как и Семен, заказал жареную на гриле форель, Иржи – тушеного карпа. Принесли пиво «Эггенберг» в высоких бокалах, украшенных сложным гербом из пяти частей.

– Э… знаете что, – заметил Радлов, разглядывая картинку, где нашлось место и птицам и розам, колесу и якорю, – а я ведь почти сутки не был в Сети. Уж и не вспомню, когда такое последний раз случалось. У меня там наверняка куча сообщений висит, знакомые беспокоятся, что я исчез.

Погружение в виртуальность было настолько же привычным, как чистка зубов и посещение туалета. Многие годы Семен не мыслил себя без него. Когда оказался лишен доступа в Сеть, почувствовал самый настоящий физический дискомфорт. Зудели руки, одолевало желание вскочить и куда-то побежать.

– Хочешь зайти? – Чапек протянул свой компак.

– Хочу, но это… – Радлов смутился. – Через чужой как-то неловко. Я подожду, пока все не устроится…

Принесли форель с коричневой поджаристой корочкой, украшенную укропом и долькой лимона. Она оказалась настолько вкусной, что Семен оставил только кости и изрядно погрызенную голову.

– О, молодец, дружище, – с уважением хмыкнул Матей. – На вид хлюпик дохлый, а ешь, как настоящий пацан. Видит Христос, из тебя еще выйдет толк.

– Так вот, э… – Радлов замялся, не зная, поблагодарить за комплимент или обидеться.

– Пойдем, – спас коллегу от мучительного выбора Иржи. – Заглянем в ров с медведями и отправимся дальше. Нам еще ехать и ехать.

– Да, конечно, – Семен поднялся.

По узенькому мостику, идущему прямо от ресторана, перебрались на другой берег. Прошли под мостом со статуями, свернули направо и, пройдя вдоль замка, оказались у глубокого тенистого рва.

На его дне, около небольшого пруда с коричневой водой, лениво бродили меж валунов и бревен три бурых медведя.

– Хищники, – проговорил Матей с широкой улыбкой. – Мохнатые и здоровые, как я. Разве что не осененные светом истинной веры.

Толпившиеся у ограды туристы пялились вниз, вели съемку. Дети возбужденно пищали, взрослые одергивали их. Привычные ко всему звери не обращали внимания на гвалт наверху.

– Ну оттуда и воняет, – заметил Семен, уловив поднимающиеся изо рва запахи. – Как из помойки…

Иржи поглядел на него с непонятным сочувствием.

Когда вернулись к машине, Радлова на жаре чуть снова не разморило. Но Матей включил музыку, так что спать в машине стало невозможно. Чешский Крумлов с башней замка остался позади, и извивающаяся, точно змея, дорога, начала подниматься в горы, невысокие и лесистые.

– Шумава, – сказал Чапек. – За ними то, что раньше называлось Австрией.

Машина ползла по серпантину выше и выше, мелькали елки и сосны, в открытое окно проникал пахнущий хвоей воздух. Семен боролся с дремотой, вслушиваясь в вопли солиста какой-то христороковой группы. Пел тот нечто возвышенное о снисхождении в Ад.

Матей негромко подмурлыкивал и даже иногда попадал в такт.

После перевала подъем сменился спуском, стала видна уходящая на юг холмистая зеленая равнина. Вскоре попался первый городок – Фрейштадт. Разглядеть ничего не удалось, поскольку промчались через него на большой скорости. После Фрейштадта поселки начали встречаться чаще. Когда солнце ощутимо уползло к западу, пересекли Дунай у Линца.

Одна из самых могучих рек Европы выглядела тут довольно скромно.

– Немного осталось, – подбодрил Семена Иржи. – До Эфердинга сорок километров и там на север десяток.

Радлов уныло кивнул.

Когда стал виден Эфердинг, «Пежо-Армада», ревя мотором, свернул на разбитую грунтовую дорогу. Несмотря на компенсаторную систему, машину начало раскачивать, а пассажиров – трясти.

– Э… не думал я, что в Европе еще остались такие дороги, – сказал Семен, упираясь в потолок.

– Я тоже, – отозвался Матей и перешел на ручное управление.

Последние десять километров дались тяжелее, чем предыдущие триста девяносто. Когда впереди блеснула речная гладь, дорога неожиданно уперлась в висящие на столбах ржавые ворота.

Табличка была украшена надписью на немецком.

– «Особая территория. Находится под охраной правительства Австрийской республики. Въезд строго запрещен!» – прочитал Иржи. – Похоже, что здесь никто не был со времен падения советского строя.

В стороны от ворот протянулись остатки забора – кривые столбы с обрывками колючей проволоки. Матею не составило труда найти в нем дыру и въехать на особую территорию. Дорога после этого превратилась в набор ям и рытвин, а примерно через километр стал виден Шаунберг.

На месте ворот темнела неровная дыра. Покрытые трещинами и отверстиями стены невероятной толщины образовывали что-то вроде овала, а над ними поднималась башня, толстая и могучая, как старое дерево.

– Ух ты, ого! – воскликнул Матей. – Да его брали штурмом! Палили из пушек и бомбили! А вон там взрывали! – и он указал туда, где вместо одной из башен виднелась лишь груда развалин.