Умри ради меня - Эми Плам Страница 15

В течение нескольких следующих недель я постоянно вспоминала все эти события, так и эдак, прокручивая их, как сломавшийся плеер. Да я и снаружи, наверное, выглядела так же. Я вставала по утрам, читала в каком-нибудь кафе, шла на первый попавшийся фильм, пыталась поддерживать разговор с Джорджией и бабушкой за ужином… Конечно, они видели, что со мной не все в порядке. Но им и в голову не приходило связать мое мрачное настроение с какими-то новыми причинами.

Каждый раз, когда Винсент врывался в мои мысли, я старалась его прогнать. Как я могла настолько ошибиться? Теперь тот факт, что он состоял в какой-то преступной организации, выглядел почти непреложным, особенно когда я вспоминала о ночи на реке. Должно быть, там шла некая война затаившихся банд, отбросов общества… «Но даже если он плохой человек, но все равно спас ту девушку», — ворчало мое сознание.

Но каким бы ни было прошлое Винсента, я не в силах была понять его отстраненность и холодность после гибели Юла под колесами поезда. Как вообще кто-либо может уйти оттуда, где только что погиб его друг, уйти ради того, чтобы самому скрыться от закона? От всего этого меня до костей пробирало холодом. В особенности потому, что я уже начинала что-то чувствовать к Винсенту.

Я вспоминала, как он поддразнивал меня в музее Пикассо. Пристальный взгляд, то, как он держал мою руку перед домом Юла. Тот покой, который я ощутила, когда он взял меня за руку в такси. Эти мгновения то и дело вспыхивали в памяти, напоминая, почему Винсент так мне понравился. Я снова и снова отгоняла их, переполняясь отвращением к самой себе из-за собственной наивности.

Наконец однажды вечером Джорджия зашла ко мне в комнату.

— Что с тобой происходит? — спросила она со своим обычным тактом.

Она уселась на ковер и бесцеремонно прислонилась спиной к бесценному комоду в стиле ампир, которым я никогда не пользовалась из страха сломать ручки ящиков.

— О чем это ты? — ответила я, избегая взгляда сестры.

— О том, черт побери, что с тобой происходит. Я твоя сестра! Я вижу, когда что-то не в порядке.

Я вообще-то и сама хотела поговорить с Джорджией, просто не знала, с чего начать. Как я могла бы рассказать ей, что тот парень, которого мы видели прыгающим с моста, на деле оказался преступником, с которым я вдруг стала встречаться… ну, то есть до того момента, когда увидела, как он удирает с места гибели своего друга, не пролив ни слезинки?

— Ладно, если не хочешь говорить, я могу просто начать угадывать, но я все равно вытащу это из тебя. Ты боишься идти в новую школу?

— Нет.

— Это из-за твоих друзей?

— Каких друзей?

— Да брось ты!

— Нет.

— Из-за мальчика?

Видимо, выражение моего лица меня выдало, потому что сестра тут же наклонилась ко мне, скрестив ноги в позе «а-ну-давай-выкладывай!».

— Кэти, почему бы не рассказать… ну, кто бы он ни был… пока дело не зашло слишком далеко?

— Ты мне не рассказываешь о своих парнях.

— Да просто потому, что их слишком много. — Джорджия рассмеялась, но тут же, вспомнив о моем мрачном настроении, добавила: — К тому же ни один из них и не стоит упоминания. Пока что.

Она выжидающе замолчала.

Мне было некуда деваться.

— Ладно… это один парень, который живет неподалеку, и мы вроде как встречались несколько раз, пока я не узнала, что он того не стоит.

— Не стоит почему? Он женат?

Я невольно хихикнула.

— Нет.

— Наркоман?

— Нет. То есть я так не думаю. Скорее он… — Я посмотрела на Джорджию, наблюдая за ее реакцией. — Скорее у него проблемы с законом. Ну, вроде как он преступник или что-то в этом роде.

— А! Да, я бы сказала — ничего тут хорошего, — задумчиво согласилась Джорджия. — Хотя мне было бы интересно познакомиться с таким.

— Джорджия! — воскликнула я, швыряя в нее подушку.

— Извини, извини. Мне не следовало так шутить. Ты права. Такой парень вряд ли годится в близкие друзья, Кэти-Бин. Но в таком случае почему бы тебе просто не похвалить себя за то, что ты вовремя спохватилась, и не поискать компанию поприличнее?

— Я просто поверить не могу, что так в нем ошиблась. Он выглядел просто идеалом. И с ним так интересно. И…

— Он хорош собой? — перебила меня сестра.

Я упала на кровать и уставилась в потолок.

— Ох, Джорджия… Он не просто хорош. Он потрясающ. Изумителен, глаз не оторвать! Но теперь это не имеет значения.

Джорджия встала и посмотрела на меня сверху вниз.

— Мне жаль, что у тебя ничего не получилось. Было бы здорово увидеть, как ты наслаждаешься компанией какого-нибудь пылкого француза. Я не хочу тебя подталкивать, но как только тебе захочется снова вернуться к жизни, вспомни, что можно хоть каждый день ходить на разные вечеринки.

— Спасибо, Джорджия, — сказала я, касаясь ее руки.

— Да я на все готова ради моей сестренки.

А потом не успели мы опомниться, как лето кончилось и пришла пора отправляться в школу.

Мы с Джорджией свободно говорили по-французски. Папа всегда говорил с нами на этом языке, к тому же мы проводили так много времени в Париже во время каникул, что французский стал для нас таким же родным, как английский. Поэтому мы могли бы пойти в старшие классы французской школы. Но французская система образования так сильно отличается от американской, что нам пришлось бы одолеть слишком много трудностей.

Американская школа в Париже — это одно из тех странных местечек, где эмигранты сбиваются вместе, защищаясь от чужого мира, и стараются делать вид, что они по-прежнему дома. Я видела в этой школе прибежище потерянных душ. Моя сестра смотрела на нее как на возможность завести побольше интернациональных друзей, к которым можно будет ездить в гости, в их родные страны, после окончания занятий. Джорджия обращалась с друзьями как с неким снаряжением, весело меняя одно на другое по мере необходимости, — не то чтобы намеренно, просто она ни к кому особо не привязывалась.