Легенда о Круге. Книга 1. Свой среди воров - Дуглас Хьюлик Страница 15

Про то, почему Десять Путей называют Десятью Путями, рассказывают разное. Мол, что ни квартал, то десять путей к смерти; другие говорят, что покинуть кордон можно лишь десятью верными путями; третьи вспоминают как минимум десять способов грабежа, и так далее. Мне больше нравится отсылка к шлюхе, которая… Ограничимся тем, что скажем: она была изобретательна, когда приходилось ублажать многих клиентов за раз.

Но байки байками, а квартал и впрямь очень древний. Сверьтесь со старыми картами и городскими архивами – сразу увидите, что, так или иначе, Десять Путей существовали задолго до воцарения династии Бессмертных Дорминикосов и привечали ученых и богачей. Конечно, здесь многое перестроили, но я клянусь, что временами, глубокой ночью, средь шума и гама подвалов, которые здесь сходили за кабаки, я слышал голоса, сочившиеся из стен восемью веками истории. Может быть, дело в дешевом вине и дыме, но я не верю, что столько душ, посетивших эти места, прошло и не оставило следа среди камней…

– Ты знаешь, где найти этого Дилера? – осведомился Деган.

Я сказал ему, что мы ищем барыгу по имени Федим, но умолчал зачем.

– Пока нет, – отозвался я. – Сейчас мы просто походим и осмотримся. Мне нужно заново знакомиться с местными порядками. Если повезет, встретим старых знакомых.

– А если не повезет?

– Старые знакомые все равно никуда не денутся, если есть.

– Но почему же мне кажется, что вечер закончится невезением?

Я пропустил его слова мимо ушей.

Кордон был во многом прежним. Главная улица, Путь Утешения, была широка для Десяти Путей и узка для Илдрекки. В мостовой не хватало половины булыжников, а остальные были в грязи и отбросах и представляли опасность. Боковые улицы смахивали на проулки, а проулки – на случайные щели между домами. Кусочек неба, видный нам, затянуло дымом, который скрыл звезды.

Сами здания разваливались на глазах – и старые, и новые. Примерно каждому пятому недоставало крыши, стены или еще чего-то важного. Повсюду виднелись то цветочный ящик, то садик, то свежевыкрашенная притолока – попытки Светляков облагородить свою часть кордона и придать ей жилой вид. Может, им это и нравилось, но мне казалось, что их старания только подчеркивали убожество.

Я постоянно чувствовал взгляды. Кенты из Десяти Путей мгновенно признали в нас чужаков без всяких опознавательных знаков, не говоря о словах. В это время дня улицы были малолюдны. Я не приметил хвоста, но ни на миг не поверил, что его не было.

Я останавливался на перекрестках, стучался в двери, называл имена и освежал память собеседников монетами. Но бо́льшая часть моих знакомых либо исчезла, либо помалкивала. Я перестал быть местным и не заслуживал доверия. Я ничего не узнал ни о Никко, ни о Келлзе, ни даже о Дилере Федиме.

В конце концов я заплатил трем членам Круга за отыскание моего старого и надежного осведомителя десятилетней давности – Шептуна по имени Элек. Выяснилось, что он полгода как помер, и я сорвался.

– Кто его уделал? – гаркнул я на старьевщицу, которая сообщила мне о кончине Элека – после того, как я оплатил ее услуги.

– Это… это… – Она зашлась в приступе нервного кашля.

– Элиза! – каркнули сбоку.

Я посмотрел и увидел, что на пороге сидит кто-то в плаще. Силуэт был еле виден, плащ отлично сливался с сумерками.

– Молчаливая Элиза?

Тот кивнул – вернее, дрогнул его капюшон.

– И где она сейчас? – спросил я.

– В «Розе и замке».

Эту таверну я знал. Я кинул медяк, и тот был пойман на лету. Человек хмыкнул, а я пошел по улице. Деган косился на меня, но воздерживался от разговоров.

Молчаливая Элиза не молчала никогда и ни при каких обстоятельствах. Горластая, скандальная баба – и лучшее Ухо во всем кордоне. Когда люди думают, что их не слышно, если орать побольше и погромче, у них развязываются языки. Ее сведения обошлись мне дороже, чем я хотел, но кувшин вина и пригоршня соколиков, переданная под столом, сделали свое дело. Мы поняли, куда идти, потратив час на ее болтовню… обо всем на свете.

Мы вышли из «Розы и замка», когда солнце уже коснулось горизонта, и не успели отойди далеко, как Деган дернул меня за руку.

– Это уже третье, – сказал он. – По числу кварталов.

– О чем ты говоришь?

– Об ахрами.

Я глянул вниз и обнаружил, что сую за пазуху мешочек. А зерно уже размякало под языком.

– И что?

– Ничего, – пожал плечами Деган.

– Мне здесь не по душе, – объяснил я.

– Еще бы!

– Я из кожи вон лез, чтобы отсюда вырваться. И меньше всего на свете хотел вернуться.

– Ну да.

– А теперь сука Лиза дерет с меня четыре соколика за адрес лавки Федима. Это чистое хамство.

– Да я и не спорю.

Мы прошли еще немного и свернули за угол.

– Ну так что тебя гложет? – спросил Деган.

– Я только что объяснил.

– Было дело, – кивнул он.

– Ну и отвали.

– Разумеется.

Мы свернули в очередной проулок, который был темнее и теснее тех, где уже побывали. Мое ночное зрение начало пробуждаться, и убогие окрестности подернулись янтарной дымкой. Острее запахло мочой и гнилым мясом.

– Ну? – произнес Деган.

Я молчал, на ходу вглядываясь в тени.

– Ну? – повторил он.

Будь он проклят!

– Послушай, Никко послал меня припугнуть Дилера, усек? – заговорил я. – Давай сосредоточимся и покончим с этим. Чем быстрее я выберусь из этой поганой дыры, тем лучше!

– Я просто… – начал Деган и осекся.

Из дома впереди выскользнула тень. Через мгновение к ней присоединились еще три, а позади кто-то кашлянул.

Нас окружили.

Деган не мешкал. Он шагнул вперед, по ходу обнажив меч.

– Мои спереди, – молвил он и двинулся навстречу четверке, перегородившей проулок.

– Добро пожаловать, – произнес я, развернувшись и выхватив рапиру и кинжал. К счастью, сзади наступали всего двое.

Ночное зрение показало, что один был вооружен увесистой булавой, утыканной битым стеклом и гвоздями. Второй держал наготове ножи. Они двигались осторожно, намереваясь взять меня в клещи в узком пространстве.

Позади меня запела сталь – Деган схлестнулся со своей четверкой. Он атаковал и перевел их в оборону, не давая времени себя окружить. Мне следовало поступить так же, но я не вдохновился. Мне с Деганом не сравниться.

И я осторожно двинулся к парню с ножами, наставив рапиру и сжимая кинжал в опущенной левой руке. На его стороне была скорость, на моей – расстояние. Если приблизится, надо бить первым; если будет держаться подальше, мне придется иметь дело не только с ним, но и с его дружком. Время работало на него.