Черный замок, или Вопреки устройству Мира - Елена Тыртышникова Страница 15

Угрюмец сделал осторожный шажок. Глаз уловил движение, мелькнула хищная тень, но Белоплащник не поскупился на информацию — страж заснул. Никакого чародейства — обычный сонный порошок.

В следующий миг на шею императору змеёй скользнула удавка. Руки властителя вцепились в ремешок — к ногам упал портретик белокурой девушки. Вот и верь после этого слухам!.. Пожалуй, тогда империя осиротела бы, если требовалось бы только убить властителя. Но следовало ещё и навести стражу на исполнителя и заказчика преступления. Магическую гильдию. Зарвавшуюся, властную, лишь формально подчиняющуюся законам империи и вечно сующую нос в её дела. Да и прочий мир не желавшую оставить в покое.

Она мотивировала свою деятельность жаждой облагодетельствовать Мир, привнести в него спокойствие. Она утверждала, что следит за Концом Света, точнее — занимается его предотвращением. Сторожит мироздание от разрушения, приглядывает за тем, чтобы вопреки своей хрупкости и неустойчивости устройство Мира всё-таки работало так, как надо.

Угрюмец что-то не замечал за учителями заботы о Мире. Только о себе! Только во благо себя! Прочим отводилась незавидная роль служения этой и никакой иной цели! И Миру — в том числе.

Но всю Гильдию не обвинишь — самому же достанется, а маги объединятся перед общей бедой…

Вот ведь! Веками грызутся: одна Стихия против другой, женщины против мужчин, сословие против сословия, младшие маги против старших и каждый против любого. Но стоит беде намекнуть о себе — объединяются. Наблюдая за учениками собственного Отделения, Угрюмец не понимал, как такое возможно! И всё-таки оно было — последняя война отличный показатель.

Гильдию нельзя подставлять целиком — только часть. Причём так, чтобы вину доказали сами чародеи, тогда раскол обеспечен.

— Прогуляемся? — прошипел Угрюмец.

Император мгновенно прекратил сопротивление. Белоплащник хорошо рассчитал реакцию владыки Гулума: если не убили сразу, значит, потребен живым. Ненадолго, ваше величество.

По тем же каналам охотник и добыча попали в Публичный парк. Там-то и сказалась первая ошибка в тщательно продуманном плане: заговорщики позабыли, что императора уже убивали. Даром такие уроки никому не проходят. И уж точно не повелителям огромной империи, буквально натаскиваемым на выживание более полутора десятков долгих лет.

Они очутились на желтеющей, усыпанной вечерней росой траве. Длинной — по поздней осени её не косили, тем более, в парке. Вокруг шумели-трепетали трусихи-осины, впереди с тихим шорохом осыпались лиственницы. Отделяющие полянку от неширокой дорожки кусты акации ещё зеленели, но стручки её давно скрутились, высохли, выплюнули семя и теперь с глухим щелчком присоединялись к более скорым братьям. Те устилали землю под родительскими кустами трескучим ковром.

Допевали песни птицы и запоздалые насекомые, нагло звенело комарьё — где-то рядом наверняка спрятался заросший прудик для романтичных встреч. В воздухе ещё витало присутствие человека, хотя люди ушли из парка не менее часа назад — убийца не нуждался в свидетелях.

Всё это Угрюмец уловил в какие-то мгновения, когда приходил в себя после материализации. Император на подобные мелочи тратиться не собирался: он, ещё не успев собраться воедино, вывернулся из удушающей петли и нанёс удар. Кулаком. В нос. Целился, конечно, в висок, но убийце удалось уклониться.

Повелитель Гулума не владел магией, кроме спящего дара предвиденья… непробудного дара, неразвиваемого… зато воин из императора вышел неплохой, умеющий с толком пользоваться худосочностью или скорее костлявостью и хрупкостью собственной фигуры.

Угрюмец же старался драк избегать, но если ввязывался, то полагался исключительно на чародейство. Волшебникам не пристало размахивать кулаками.

Магия победила воинское искусство: Угрюмец украл из лёгких императора воздух — и владыка упал бездыханный. Но всё ещё живой.

Чувствуя загривком (или даром?), что задержка играет против убийцы, он решил покончить с заданием на месте — смерть императора первоочередная задача. Для уничтожения Гильдии найдутся иные способы… Гремучий яд заполонил вены, в лёгких вместо необходимого воздуха заплескалась вода…

Эх! Знать бы тогда, что яд на императора, сына Змей, не подействует и даже задержит жизнь в умирающем теле до чар чудо-целителей, которые отнимут законную добычу у Угрюмца. Знать бы!

Но тогда была Руника. Вторая ошибка Белоплащника.

Руника Спасающая — о! как ей шло это имя! — старшая сестра императора, принцесса крови и маг Воды. Видимо, она заглянула к «братику» пожелать покойной ночи и обнаружила беспорядок — брошенный портретик, осколки вазы, спящий страж. Магиня без труда вычислила путь, по которому пришёл (и ушёл) похититель.

Угрюмец имел перед принцессой определённое преимущество — владел всеми стихиями и Светом. Теоретически, к сожалению. Всего лишь ученик, уже в который раз собирающийся держать экзамен на ранг подмастерья. И хотя чародей тоже специализировался в водной стихии, Руника являлась мастером оной. Её дар пестовали с пелёнок… Угрюмец победил и магиню, но завершить начатое не успел — время сыграло на стороне императора. На помощь спешила охрана дворца — когда-то Вольный Отряд «Голодные Волки». Те, что заменили сгинувших навеки «Гончих Псов».

Убийца бежал. Сначала берёзовая роща, затем тучи — они разродились холодной осенней моросью аккурат у Школы. После в действие пошёл амулет перемещения. Маскирующий, Белоплащник выдал. Конечный пункт был надёжно упрятан. Лицо же Угрюмца скрывала обычная паранджа ассасинов. Снова никакой магии — ткань эффективнее…

* * *

— Закрыто, молодой человек, — из сторожки по ту сторону калитки выглянул опрятный старичок-смотритель.

— А когда откроетесь?

— Кто знает, сынок? Вот чароплёты закончат, — собеседник заметил гильдейский кулон на груди Угрюмца. — Ты из команды?

— Нет, — попытался улыбнуться маг. — Я всего лишь ученик.

Который почти победил мастера!

— Ох-ты, — старичок покачал головой, сопровождалось это движение тихим, отчего-то деревянным скрипом. — До чего дожил! Ученика от магистра не отличаю! Старость.

Она устала. Она же была на пределе своих сил! И всё равно защищала младшего брата.

— Да нет, вы ещё молодой! — возразил Угрюмец. — У меня дар поздно проснулся. В семнадцать лет.

Тучи наказали льстеца очередным неприятным дождём. Всё-таки придётся возвращаться в опостылевшую Школу.

Чародей громогласно чихнул.

— Простыл, твоё магичество? — всплеснул руками смотритель. — Заходи — у меня чай брусничный, мёд. И ватрушки.

Угрюмец не сумел отказаться.

В сторожке царили чистота и уют. Пахло луковой похлёбкой, травами и выпечкой, немного котом. И старостью — почти незаметно, на грани ощущений — смерть медленно вползала в этот дом.

У на диво прозрачного окошка притулился маленький деревянный стол. Поверх древней скатерти из качественной мешковины пристроилась огромная плошка мёда с ложкой подстать ёмкости, блюдо с упомянутыми ватрушками, а ещё кренделями с маком и обсыпанными сахаром плюшками. На подставочке парил, что гномья машина, чайник. Рядом, дожидаясь своей очереди, красовались две чашки.