Империя Звезд - Элисон Бэрд Страница 15

— Он просто пустышка, как бы ни хвастался, — сказала Ана, оглядывая всех членов совета серыми незрячими глазами. — Халазар — не немерей. У него нет власти вызвать себе на помощь армии валеев из их миров. Но у него не должно было бы быть и власти послать сюда свой образ сквозь пустоту меж Мерой и Арайнией.

Мировой совет был спешно собран, чтобы обсудить появление царя Халазара и угрозу, которую он представляет. Ану пригласили выступить перед высшими сановниками, которые расселись вокруг широкого круглого стола в зале совещаний — все, кроме Эйлии, сидевшей в стороне на резном деревянном троне под синим балдахином. Так было сделано, чтобы и удовлетворить почитателей Эйлии, и не возмутить тех, кто был против ее правления: отдельное место указывало на особый статус и в то же время выводило Эйлию из круга советников. Она сидела на троне молча, напряженно, в царственном одеянии: белом платье и звездной мантии, с косами, уложенными короной на голове. Трое ее друзей и отец сидели в креслах по обе стороны от нее и тоже ничего не говорили — только смотрели и слушали.

— Я вижу в этом руку Мандрагора, — закончила Ана.

— Мандрагора! — воскликнул канцлер Дефара. — Тот самый человек, которого Эйлия изгнала из Халмириона!

— Тот самый, — мрачно сказал король Тирон, — если только можно назвать его человеком.

— Кто такой этот Мандрагор? — спросил Гвентин, губернатор внешних территорий.

— Любопытное создание, — ответила Ана. — Совершенно уникальное во многих смыслах. Он сын Браннара Андариона с Меры…

— Андариона! — ахнула Рамониа, губернатор Гавани Средних Морей, и на ее смуглом лице глаза стали шире. — То есть не тот же… не тот Андарион с Меры, что жил пятьсот лет назад? Маурийский король?

— Именно тот монстр, о котором говорится в анналах Меры, — сказал Тирон. — Принц Морлин, червь-оборотень, как его иногда называют, потому что мать его была лоанейкой.

Эйлия поежилась, как всегда бывало с ней при звуках этого имени. Морлин — имя из далекого прошлого, омраченного ужасом и переживаниями. И вот сейчас это имя обрело плоть — кошмар стал явью. Она оглядела зал, будто ища выход, но выхода не было, даже для глаз. Окна зала слишком высоко, из них ничего не видно, кроме тусклого золота заката и перистых крон высоких пальм.

— Но ведь ему тогда должно быть пятьсот лет, — возразил канцлер Дефара. — Даже элеи так долго не живут!

— Маги немереев умеют управлять природными ритмами своего тела, и многие из них продлевали себе жизнь. Самой королеве Элиане больше пятисот лет, — напомнила главная прорицательница Марима.

Губернатор Гвентин поднял седеющие брови:

— В голове не укладывается.

— Как же тогда ты объяснишь древние легенды, из которых совершенно ясно, что Элиана правила несколько веков?

— Ба! Многие монархи передавали свои имена наследникам. Наверняка было много королев с именем Элиана, а историки их всех соединили в одну.

— Друзья, друзья! — торопливо произнес канцлер, видя, как сдерживается Марима. — Не допустим среди нас пререканий.

— Я знаю, что многое в наших словах кажется невероятным, воспринимается как миф или волшебная сказка, — произнесла Ана своим спокойным голосом. — Но каждое из этих слов — правда. Вы воспринимаете как должное необыкновенную силу немерейских магов на Арайнии, их ясновидение и так далее, а на Мере эти же самые способности отвергаются как суеверия. Меня тоже на моей родной планете считают мифом: для меранцев фея Элиана — персонаж старых сказок. Но вот я здесь, перед вами.

— Но вы хотя бы — прошу прощения, конечно, — выглядите пожилой, — возразила Рамониа. — А видевшие Мандрагора утверждают, что он молод.

Ана кивнула:

— Своей долгой жизнью Мандрагор обязан наследственности. Лоананы живут по тысяче и более лет.

— Я его видел, — вмешался в разговор Дамион. — У меня на Тринисии было видение, я увидел Катастрофу. И он был там и выглядел точно так же, как сейчас.

Гвентин дунул себе в усы.

— Не станем же мы верить в детские сказки! — фыркнул он.

— Ты хочешь обвинить нас в лжесвидетельстве? — блеснула темными глазами Марима. Главная прорицательница оглядела сидящих за столом. — Мы все собственными глазами видели, как этот колдун перекинулся из человека в дракона прямо перед воротами дворца.