Доброволец - Дмитрий Володихин Страница 15

– Я не являюсь сотрудником Невидимого Университета. Тем более, я не вхожу в число его основателей. Я всего лишь студент, учусь на хроноинвэйдора седьмую неделю, а иногда выполняю… простые поручения ректората. Ничего серьезного рассказать не могу, поскольку просто не знаю. Не расспрашивайте, бесполезно.

– Учитесь… Чему там учат?

Пауза секунд на пять.

– Что такое бланманже?

Я опешил. Знаю ведь, знаю, от бабки слышал, только потерялось точное определение в карманах памяти…

– Э-э… какое-то съестное… э-э…

Он безжалостно перебил меня:

– Кто командовал 5-м конным корпусом Вооруженных сил Юга России в августе – ноябре девятьсот девятнадцатого года?

На языке вертелись Деникин и Кутепов. Ну, Мамонтов. Где-то там он был, рейд совершал по тылам красных. Ну, Шкуро… Или Шкуро не того… не там?

– Мамонтов.

– Нет. Юзефович Яков Давыдович, тысяча восемьсот семьдесят второго года рождения, генерал-лейтенант, родом из литовских татар. Когда красные добились перелома в Орловско-Кромском сражении?

Я промолчал. Специалист по истории Гражданской войны, наверное, без труда вспомнил бы тот день или ту неделю, но я-то специализировался на Иване Великом…

– Хорошо, – с удовлетворением отметил мой собеседник. Мол, иного и не ожидалось. – Я уж не говорю о сотнях бытовых мелочей, об абсолютно неприемлемых для вас выражениях и, до кучи, о выражениях абсолютно непонятных. Вот например: обремезиться. Вы понимаете, о чем идет речь?

– Нет.

– Зачередить?

– Нет.

– Застить?

– Нет.

– Надеюсь, я наглядно объяснил, чему придется…

Тут его прервал звонок на мобильный.

– Да. Да. Понял. Да. Отлично. Да. Да. Да. Едем.

И – обращаясь ко мне:

– Наши специалисты проверили: вы никого за собой не притащили, не являетесь объектом слежки с помощью электронных средств, не имеете при себе записывающих устройств. Превосходно.

Он подал мне руку, я машинально пожал ее.

– Теперь мы действительно едем к месту.

На ближайшем перекрестке Перцев развернулся, и мы направились в противоположную сторону.

Я окончательно понял, что связался с группой отчаянно храбрых умников, не имеющей ни малейшего отношения ни к большому бизнесу, ни к правительству, ни к бандитам. Их наивная конспирация говорила сама за себя. Никакого подвоха. Ситуация полностью соответствовала моим желаниям и ожиданиям. Ведь я не имел ни малейшего желания служить этому правительству, этому бизнесу и каким угодно бандитам.

Километров двадцать или двадцать пять. Половину дистанции мне пришлось проехать с завязанными глазами. Перцев «утешил» меня:

– У нас предусмотрено три формы обучения. Во-первых, полигонная. Группа собирается в условленном месте, оттуда к университетскому полигону ее отвозят на автобусе. Во-вторых, рассеянная. Иначе говоря, как сегодня: студентов привозят на нескольких транспортных средствах к началу занятий, а по окончании развозят… В-третьих, стационарная. От трех суток до календарной недели перед самой заброской вы проведете здесь безвылазно. Готовы к этому?

«Транспортные средства»? У них там все такие казенные? Не хотелось бы.

– Когда заброска?

– День и час вам назовут позже. Ориентировочно, через полтора-два месяца.

Все положенные по моей педнагрузке зачеты-экзамены я к тому времени принял. Не придется мне разрываться между работой и… и… не знаю, как назвать… вот этим самым. Чудесно. Внутренне я готовился к худшему варианту.

– Да, я готов.

Судя по звукам: гараж… опускаются металлические шторы… идем по гулким прохладным коридорам… спуск вниз… негромко разговаривает с кем-то… протискиваюсь через турникет… опять коридоры…

– Мы пришли.

Он снимает повязку с моих глаз.

– Подождите здесь. Оглядитесь, но не отходите далеко, а то заблудитесь.

Уходит.

Оглядываюсь. Ничего хорошего!

Когда-то здесь располагался советский военный объект. Возможно, и даже скорее всего, секретный военный объект. Предположительно, секретный военно-промышленный объект. Потом его забросили решительно и надолго. А мои храбрые чудаки, по всей видимости, решили потихоньку расконсервировать его, но приводить в божеский вид не стали. То ли финансов не хватило, то ли времени, то просто сочли делом не стоящим внимания: есть где работать, и ладно.

Сырое бетонное подземелье. Металлические двери, окрашенное в «армейское зеленое» и «предупреждающее красное». Непонятные надписи с обилием сокращений: «5-й отд. Неплюев шт. хоз. 1128/1129», «Каб. 38 АХО мл.» и тому подобное. А то и просто ряды цифр, выведенных по бетону или металлу невыцветающей черной краской. Тускло горят красные «тревожные» лампочки, забранные решеткой. Кабели тянутся по стенам тоннелей. Выпотрошенные железные ящики из-под сверхсекретной аппаратуры. Тянет неисправной канализацией. Полы выстланы крупными серыми плитами, и по углам видно: тысячу лет назад их покрывали в шахматном порядке мастикой. Старая военная мебель. Полузатопленное ответвление коридора, и там свалены в кучу металлические спинки пружинных коек. Сумка от противогаза лежит при входе в уборную. «ДМБ-90». «ДМБ-84». «ДМБ-77». «Саратов-75». «Я хочу обнять тебя, гражданка!». Стульчак отодран от унитаза и набирается сил рядом, у стенки. Холодно. Дух серпа и молота почиет на всем.

Непостижимым, экзотическим образом красное протягивает руку белому… Вроде, все правильно, только малость некрасиво. Неэстетично.

Перцев приводит еще кого-то. Дылда с одухотворенной бородкой. До меня доносятся обрывки фраз:

– Мишка, ну времени нет…

– …у кого оно есть…

– …мне еще за Трефолевым ехать..

– …а мне… зачет по бытовой лексике…

– …выручи…

– Ладно.

Подводит ко мне дылду и представляет самым официальным тоном:

– Господин Денисов, вот ваш проводник по «подземному царству». Прошу любить и жаловать.

Дылда заулыбался:

– Давайте знакомиться! Михаил Никифоров. Если хотите, зовите Мишей.

Так мы и встретились…

– Ну, я вас покидаю! – Перцев унесся по гремящей металлической лестнице куда-то наверх.

– А можно на «ты»? – спросил Никифоров.

Поколебавшись, я ответил:

– Можно.

Ведь лучше так, чем полный официоз, как с Перцевым.

– Не подумай худого, у нас нормальные ребята. Умные люди, но без фанаберии. Не обращай внимания на Сашку, он отличник и зануда, готовится стать героем. А в остальном – тоже хороший мужик.