Крылья Урагана - Крис Банч Страница 15

Решив эту проблему, он принялся наблюдать за тем, как в сотне футов поодаль подмастерья мага открывали одну шкатулочку за другой, расстилали коврики и расставляли жаровни. После этого в них насыпали курения, и колдун прикоснулся к каждой жаровне, беззвучно шевеля Губами.

Несмотря на ветер и временами начинающий капать дождь, в жаровнях вспыхнул огонь. Встречный ветер швырнул клубы дыма в лицо Хэлу, и тот закашлялся. Запах пришелся ему не по душе — слишком уж он был пряным и незнакомым.

Один из подмастерьев и стражник обернулись в его направлении и нахмурились. Хэл тут же состроил невинную мину и принялся кругами расхаживать по своему участку стены, пока они не утратили к нему интерес.

Очевидно, колдунам для работы требовалась тишина.

На коврах выложили замысловатые узоры из ленты, и оба подмастерья заняли свои места, держа в руках по длинной и тонкой свече.

Два взмаха руки мага — и фитильки, коптя, загорелись.

Колдун взял в руки огромных размеров фолиант, очень древний и ветхий, раскрыл его и принялся читать заклинание.

Хэл поежился, ибо, несмотря на ветер, очень четко слышал каждое незнакомое слово заклинания, с каждой минутой становившегося все громче и громче. Голос же становился все ниже и ниже, пока не перестал даже отдаленно напоминать хоть что-то, что способна была произнести человеческая глотка.

Маг трижды повторил какой-то жест, направленный в сторону рочийских рубежей, и каждый раз Хэл ощущал удар грома, хотя никакой молнии он не видел.

Ветер сменил направление на противоположное, потом улегся, и сквозь плотные облака проглянуло солнце.

Колдун, должно быть, наводил защитные чары против вызванной неприятелем магической бури.

Сизые облака, мчавшиеся над головой, остановились, и с неба, точно гигантская стрела, ударил солнечный луч.

А потом маг вскрикнул. Хэл вздрогнул, увидев, как он пошатнулся, судорожно швырнул толстенный фолиант в воздух и принялся раздирать на себе одежду.

Свечи вдруг заполыхали, как факелы, пламя охватило двух подмастерьев, метнулось, будто живое, и протянуло огненную рыже-черную руку к колдуну.

Он что-то истошно кричал, возможно, заклинание, но огненная магия была сильнее. Она одерживала над ним победу, и в конце концов его тело окутало бушующее пламя. Он рванулся куда-то, но упал, пытаясь сбить с себя огонь.

Хэл нырнул в свое укрытие, чтобы не видеть этого, но до него донеслись новые крики, и он отважился выглянуть. Все люди на валу, солдаты и подмастерья, корчились в предсмертной агонии.

Буря забушевала с новой силой.

На следующий день на рассвете рочийцы пошли на штурм.

В тот день они атаковали трижды, с длинными приставными лестницами под прикрытием лучников, затаившихся в руинах. И каждый раз их удавалось заставить отступить, причем в последний — при помощи котлов с кипящей смолой.

Два дня все было тихо, потом рочийские солдаты принялись сооружать массивный деревянный шлюз для прохода к стенам. Пытаясь поджечь шлюз, на него обрушили из котлов пылающую смолу, но крыша сооружения была покрыта звериными шкурами, которые постоянно смачивали водой.

Деревянная змея подползала все ближе и ближе к тому участку стены, который охранял Хэл, пока не уперлась в стену.

Вскоре оттуда начали доноситься глухие удары, и пошли слухи, будто рочийцы ведут под стену подкоп, чтобы разрушить ее.

— Ну-ка, молокососы, слушайте внимательно, — рявкнул Сэнкрид Броуда.

Пять десятков солдат мгновенно притихли.

Броуда, офицер, был для них всех, зеленых рекрутов, и ужасом, и загадкой в одном лице. Он был закаленным в боях ветераном с иссеченным шрамами лицом и жилистым телом. Он не был приписан к кавалерийской части Хэла, и форму он тоже не носил. Носил же он кожаные штаны, такие заскорузлые от грязи, что они, должно быть, могли стоять сами по себе, желтую рубаху, которая, наверное, когда-то, еще до начала войны, вполне могла быть белой, и кожаную куртку, даже еще более грязную, чем штаны. На ногах у него было что-то вроде домашних тапочек, а длинные седые волосы были перехвачены шелковым шарфом. Вооружен он был тяжелым молотом, и Хэлу пару раз довелось видеть, как он, оскалив в пугающей ухмылке гнилые желтые зубы, пускал его в ход против рочийцев, забравшихся на «его» стену.

Никто не знал, почему он оказался их командиром, но факт этот все знали твердо, и было полное ощущение, что упаси боги даже просто задавать по этому поводу вопросы. Хотя никто из них пока не видел, чтобы он сделал что-то более страшное, чем просто рявкнул на своих подчиненных.

— У меня здесь официальный документ от наших правителей, благослови их боги и награди их монаршими чирьями на задницах, — продолжил Сэнкрид. — Там по-всякому хвалят вас, балбесов, за то, что вы находитесь в самом опасном месте в Паэстуме, защищая тонкую границу между варварством и цивилизацией, тра-ля-ля, тра-ля-ля, тра-ля-ля... Я тут немного подсократил, потому как нам нужно скорее выяснить, что делать дальше, а если я стану читать всю эту чушь, вы у меня со скуки сдохнете. В общем, они там все страшно вами гордятся, что вы стоите насмерть, даже когда эти сучьи дети рочийцы роют подкоп прямо у нас под ногами.

Он помолчал, и все, сами того не осознавая, прислушались. Донесшийся снизу шум рочийских лопат был очень явственным.

Короче говоря, эти правящие ослы там, во дворце, — презрительно подвел итог Броуда, — хотят, чтобы вы расхаживали по стене, пока она не рухнет к чертям, а. потом погибли славной смертью на обломках, сдерживая рочийцев, пока не подоспеют другие войска и не отгонят их. Тогда они будут вами довольны. Он усмехнулся.

— Всякие придурки будут считать вас героями. Возможно, в честь ваших мертвых молодых задниц даже назовут какой-нибудь бульвар, если мы в этой идиотской войне победим. Так вот, этому не бывать. Сейчас четверо добровольцев отправятся на стену и будут следить, чтобы никто из этих сук к нам пока не залез. Это ты, ты, ты и ты. Марш на стену.

Четверка удалилась.

— Оставшиеся отойдут вон туда, в тот старый склад. Укроются от непогоды и все такое. Когда рочийцы подожгут фитили в этой своей шахте — глядите, чтобы никто не вздумал сделать какую-нибудь глупость, помереть, к примеру. Вместо этого нападете на них, поганцев. То-то, поди, они удивятся.

Пауза. Затем он решил, что личный состав все уяснил, и ободрил:

— Вот и славненько. А теперь офицеры позаботятся о своих отрядах и отведут их под прикрытие. Поспите там. Отдохните и поешьте, потому как, я мыслю, очень скоро здесь станет жарковато. Да. Нужны еще четверо добровольцев, которые будут слушать, когда закончат рыть подкоп. Ты, ты, ты и ты. За мной.

Хэл оказался одним из четверки. Он послушно последовал за Броудой к основанию башни. Старик подобрал связку факелов, при помощи кремня зажег один и принялся спускаться по узким, затянутым паутиной ступеням. Хэла окружали сырые каменные стены.