Дожить до вчера. Рейд "попаданцев" - Артем Рыбаков Страница 15

— Следовательно, к нашим преступникам они не имеют никакого отношения! — закончил за него Небе.

— Именно, Артур, именно! После покушения прошла уже неделя, леса в радиусе пятидесяти километров от нужного нам района прочесаны, а ни на кого, хоть сколько-нибудь соответствующего нашим ожиданиям, мы так и не вышли… — В дверь постучали, и Мюллер остановился на полуслове.

Вошел адъютант, быстро поставил поднос с кофе на стол и исчез, прикрыв за собой дверь.

— …А между тем уже арестовано более двух тысяч подозреваемых, — как ни в чем не бывало продолжил Мюллер.

— Две тысячи семьсот тридцать четыре человека, — перебил Небе. — Это если не учитывать тех, с кем разобрались на месте, и погибших в боях. Но, как я понимаю, дело тут не только в цифрах?

— Правильно понимаешь. Фактически Бойке своим визитом в леса подтвердил нашу версию. — Глава специальной следственной группы сделал пару шагов к карте, которая была утыкана маленькими флажками. Для обозначения разных эпизодов сотрудники использовали уже привычную цветовую кодировку: красные флажки обозначали выявленных коммунистов или подпольные группы, а коричневые — вооруженные столкновения. По мнению Мюллера, последних было излишне много. — Вот смотри, — рука бригадефюрера описала широкий круг вокруг белого флажка, отмечавшего место покушения на Гиммлера, — пятьдесят километров, а это, — рука описала еще один круг, — сто. Первую зону, которая включает и окрестности Минска, и сам Слуцк, прочесали плотно, вторую, по крайней мере в направлении на восток и юго-восток, — достаточно… И о чем нам говорит подобный результат?

— Что мы не там ищем! Это азбучные правила сыска, Генрих, — поморщился Небе. — Если усилия, приложенные в правильном направлении, не приносят результата, то либо усилия недостаточны, либо направление неправильное.

Его гримаса не ускользнула от Мюллера.

— Ты не мог бы не кривиться? Насколько известно мне, — шеф гестапо подошел к карте вплотную и постучал по ней пальцем, — в сторону Барановичей и Слонима прочесывание лесных массивов практически не велось.

— Отчего же? — Начальник Крипо отхлебнул кофе и, поставив чашку на журнальный столик, встал с кресла и подошел к Мюллеру. — Армейское командование выделило для этого два пехотных полка, а все без исключения посты в этом районе были усилены. Хотя ты прав, западное и северо-западное направления обрабатывали слабее. Но позволю напомнить тебе, что в эти чащобы нужно две дивизии, а не полка загонять, — его палец уперся в Налибокскую пущу. — Да и кто в здравом уме будет ловить диверсантов, едущих к нам, а не от нас…

— То есть, если они просто поехали в Рейх или Генерал-губернаторство, то их мог никто вообще не проверять?

Несколько мгновений оба молча рассматривали карту, словно никто не решался снова озвучить возникшие у них несколько дней назад мысли, пока Мюллер не повернулся к Небе и тихо, почти шепотом, не спросил:

— Ты до сих пор ответственный за поставку персонала в заведение на Гизебрехтштрассе?

Не ожидавший такого вопроса начальник Управления РСХА даже отшатнулся, но все-таки быстро пришел в себя и так же тихо ответил:

— Практически нет. Профессионалок сменили идейные любительницы, а их подбирает сам Скрипач.

— Как подбирает? — все так же негромко спросил шеф гестапо.

Небе собирался сказать, что не знает, как проходит отбор в специальный бордель, больше известный посвященным как «Заведение госпожи Шмидт» или коротко, по имени номинальной владелицы, «Салон Китти», но за то короткое время, пока он собирался с мыслями, Мюллер сместился всего на один шаг, и бригадефюрер оказался в буквальном смысле слова приперт к стенке.

— Ну, он не совсем подбирает, — промямлил начальник криминальной полиции глядя, на начальника полиции тайной снизу вверх. Мюллер хоть и не отличался внушительным телосложением, но был выше Артура почти на полголовы. — Скорее — инспектирует.

— Я знаю. Мне нужны имена девушек из второй книги! И еще, друг мой, запомни — сейчас от того, насколько точно мы с тобой сыграем, зависят, возможно, наши жизни! — И он, быстро отойдя на пару шагов, спросил уже громко: — Так чем там закончилась история с убийцами Бойке?

Деревня Осовины, Борисовский район Минской области. 19 августа 1

941 года. 22:12.

— Товарищ командир, товарищ командир! — Обернувшись, Трошин увидел бегущего к нему лейтенанта Скороспелого.

— Что у тебя?

— Товарищ Трошин, ваше приказание выполнено! — с трудом переводя дыхание, танкист тем не менее перешел на официальный тон: — Гражданские, личный состав и снаряжение переправлены.

— Это хорошо. Лодки для нас готовы?

— Да, товарищ майор! — Несмотря на то что всему отряду было сообщено о переходе начальства под патронаж другого ведомства, лейтенант продолжал называть Вячеслава привычным званием.

— Мысяев, связь есть? — позвал Слава сидевшего в двадцати метрах от КП «москвича».

— Пару минут назад была, — откликнулся связист, но, вспомнив постоянные подколки на тему, что в армии связь бывает двух видов — «только что была» и «скоро будет», поправился: — Сейчас соединюсь, товарищ командир!

— Давай, налаживай! Сейчас подойду!

Если кому-то «визит» немецкого полицейского отряда и показался неожиданным, то точно не Трошину. С того самого момента, когда почти три недели назад партизаны вышли к Палику, он не уставал напоминать всем и каждому, что они тут ненадолго, что диверсантам мхом обрастать не стоит, ну и прочие афоризмы в духе майора Куропаткина.

На один выбор места для базы командир отряда потратил неделю, причем три дня ушли на объяснения комиссару всех тонкостей. Уж больно смущала Белобородько близость к Борисову, где, по донесениям разведчиков, от немцев было не протолкнуться. И только когда по прибытии Валерий Иванович сам прошелся со Славой почти до Заболотья, от которого до логова врага было едва полтора десятка верст, и убедился, что при должной подготовке с их стороны немцы могут и неделю до озера ползти, батальонный комиссар успокоился. И сейчас именно благодаря этой предусмотрительности столкновение с немцами прошло для отряда практически без потерь. Один убитый и семеро раненых за уничтожение полицейской роты — мизер! Но ребят Славе было все равно жалко! Вот и отходили они не потому, что держаться сил не было, а для сбережения личного состава.

— Девятка, здесь Четырнадцатый! — Трошин взял протянутую Мысяевым трубку. — Как у вас обстановка?

— Спокойно все, Четырнадцатый. Оружие противника собрано и оприходовано, вот только что с машинами и мотоциклами делать — ума не приложу.

— Сколько всего захватили?

— Девять мотоциклов, из них четыре с коляской, три легковых, два легких грузовика, — принялся перечислять Девятый, в прошлом капитан и командир саперной роты, выходивший к своим в составе команды из девяти бойцов, а теперь командовавший одним из взводов отряда. — И это только те, что не сгорели.