Венец проигравшего - Ярослав Коваль Страница 15

Наших ребят впереди определённо ждут и другие малоприятные сюрпризы. Нашу атаку, похоже, предвидели. Как и чем это можно объяснить? Не верю, что противник имел возможность ознакомиться с последними планами. Возможно, кочевники просто предполагали что-нибудь подобное. Или мой относительно неторжественный давешний проезд из крепости на побережье всё-таки был заметен и натолкнул на правильные выводы? Плохо, если так.

Сигнальщик трудился изо всех сил. С той стороны последовали ответы. Бойцы поняли приказ и, наконец сплотившись, построили порядки, удобные для того, чтоб правильно и безопасно отступать. Лучники продолжали косить моих солдат, ничего с этим не сделаешь — у передового подразделения нет больших щитов. Лёгкая пехота, что с неё возьмёшь.

С небольшой заминкой слева подали сигнал о том, что приближаются вражеские конники.

— Они не успеют уйти под защиту вала, милорд.

— Значит, пусть делают строй! Какие ещё, помои вам на башку, есть варианты?! Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте и построит вам укрепрайон?

— Что такое «вертолёте», милорд? — опешил мой адъютант. И я сообразил вдруг, что в его родном наречии у «вертолёта», кажется, есть сходно звучащий аналог, причём весьма и весьма игривый.

— Неважно. Выводите тяжёлую пехоту в поле, на помощь нашим бойцам! Быстрее!

— Слушаю, милорд.

У меня похолодело внутри, холодный пот прошиб, как при страшном ознобе. Наверное, всё разом и довольно отчётливо отразилось на лице, потому что Аканш, взяв меня за локоть, шёпотом прокомментировал:

— Вот почему всегда лучше, если лорд остаётся на командном пункте и не видит подробностей. Ничего, кроме отдалённых образов на «гобелене» и стрелок на карте.

— Ты думаешь, там, в крепости, я бы не подумал, сколько молодых парней сейчас ложится на передовой?! Каким же идолом ты меня считаешь…

— Не считаю. Там бы ты о них подумал абстрактно. Как уже давно привык думать. Если бы командующие каждый раз видели, что такое настоящий бой во плоти и крови, мало у кого поднялась бы рука нарисовать очередную стрелку. Но ведь стрелки тоже кто-то должен чертить… Если сейчас ты позволишь эмоциям взять верх, в результате погибнет намного больше парней. Соберись, Серге. И тебе туда нельзя. Если погибнешь ты, это станет прелюдией поражения.

Нет, я был неправ насчёт него. Аканш отлично меня знает. А может, даже по выражению лица читает все мои намерения. Но и я его отлично понимаю.

— Нет. Никуда я отсюда не уйду. А ты, если хочешь, можешь добропорядочно вернуться в крепость и работать оттуда.

После долгой паузы мой друг по-вампирски улыбнулся и спросил с изысканной вежливостью:

— Полагаю, ты совсем не собирался меня оскорблять?

— Разумеется. Прости, дружище! Прости. — И я приобнял его за плечи, похлопал по наплечнику доспеха. — Я ленивая свинья, до сих пор не потрудился заучить, что именно и в каких формулировках будет звучать оскорбительно.

— Действительно ленивая. — Теперь улыбка уже выглядела вполне по-человечески. — Но всё остальное излишне. Я совершенно не сержусь.

Тяжёлая пехота без торопливости (где уж тут спешить, при таком-то снаряжении!) вышла за пределы внешнего вала. Как быстро! Держали панцирников наготове? Молодец, Тархеб! Эй, там, кто может поработать моим секретарём? Да, Рехаб, шагай сюда, пометь в своём блокноте, что я хочу поощрить главу вооружённых сил Серта. Что? Магию в ход пустить?

Соблазн был огромен и страшен. Я снова облился потом, потому что там гибли мальчишки, и был способ всех их выручить… Нет, нету способа. Магия — та же артиллерия, она бьёт по площадям. Можно попробовать выбить лучников, но они и сами сейчас прекратят работать. Не будут же они рисковать своими соотечественниками, ведь стрела не выбирает, куда лететь — в пехотинца или в наездника!

К тому же меня сегодня томило предубеждение против чар. Вон, противник ведь тоже не запустил своих коронных червяков, безыскусно бросил в бой конницу. Они ведь тоже ценят свои жизни. Есть, значит, какая-то причина. Может быть, я её интуитивно угадал, а может, попал впросак. Но факт остаётся фактом, и что ещё нужно?

Не очень-то я любил эту магию. За годы жизни в Империи вынужден был часто с нею сталкиваться, но по-прежнему, конечно, не понимал принципов её действия. Что вполне логично, ведь меня с маниакальным и бессмысленным упорством держали в стороне от теории. Всё непонятное либо восхищает, либо вызывает стойкую неприязнь, а как может восхищать сила, постоянно угрожающая твоей жизни, а в лучшем случае насквозь отравляющая тело, и это приходится исправлять крайне малоприятным способом?

Разумеется, я от души не любил чародейство, хотя и признавал его впечатляющие достижения. Совсем как житель мегаполиса, который пользуется всеми преимуществами современных коммунальных достижений, но при этом брезгует канализацией, не желает понимать логику работы системы центрального отопления и доходит до бешенства, если поблизости разворачивается стройка с её шумом и грязью или, к примеру, восьмиполосная магистраль. А предложи переехать в пригород или тихую деревеньку — наслушаешься в ответ всякого «ласкового».

Не-ет, человеку подай преимущества городской жизни, но так, чтоб без её недостатков!

Впереди уже завязалась тесная схватка, а сюда едва долетали отзвуки этой близкой трагедии. Всё-таки тут вам не индустриальное сражение с его пушками, самолётами, танками и прочей громыхающей техникой. Тяжёлая пехота вступила в схватку? Хорошо. Нужно ввести ещё пару панцирных групп? Действуй, вводи. Нет, я желаю, чтобы, сплотившись вокруг уцелевших и унося с собой раненых, мои бойцы отступили к остаткам первого вала и закрепились там.

Теперь со мной уже никто не пытался спорить, или недоумевать, услышав приказ. Едва я произносил что-то, вокруг поднималась короткая деловитая суета. И во мне росла надежда, что, если уж не на головокружительный успех, то уж, по крайней мере, на успешное завершение операции можно рассчитывать.

— Укрепиться на внешнем рубеже!

— Да, милорд! Но вал частично разрушен…

— Ввести в проломы тяжёлую пехоту. И пусть маги готовятся ставить заслоны.

Там что-то происходило; я плохо видел, что именно. Потребовалось не меньше получаса, чтоб увести остатки отряда под защиту земляного вала. В прокопанных, а может быть, проколдованных ходах через земляную стену, очень основательно укреплённую камнем (я присутствовал при её постройке и отлично помнил, что там внутри) встали отряды щитников. Конечно, преграда так себе, но с этого уже можно начинать.

— Подтягивать группы строителей, милорд?

— Подожди. Они вполне могут попасть под удар. Посмотрим, как пойдёт дальше.

— Приготовиться к отражению удара!

Завязалось жесточайшее сражение за имеющиеся скудные проходы и проломы. Их было не так уж и мало — крепких опытных щитоносцев со снаряжением едва хватило на все. Я смотрел на происходящее издалека, и у меня щемило сердце. Всё-таки опыт уже большой, и по косвенным признакам, в большинстве которых даже отчёт себе дать не могу, я вполне могу сделать выводы, к лучшему или — увы! — к худшему идёт дело. И сейчас чувствовал, что едва ли это противостояние будет успешным для нас.