Сотник и басурманский царь - Андрей Белянин Страница 15

Долго ли шли, коротко ли, а только замаячило впереди пламя большого костра. И сидят вкруг того костра лесные разбойники. Рожи помятые, небритые, одеты во что попало, у кого чего награбили, даже оружия приличного не имеют, больше всё кривые ножи да суковатые дубины. Средь них кавказский юноша, стройный да красивый, смотрит на всех раскрыв рот, гордится причастностью, а сам выделяется в этой шайке, ровно белая ворона в чёрной стае…

Вот Агата Саломейская воеводу с воинами басурманскими в засаде оставила, а сама бесстрашно к главарю пошла. И хоть бы её кто окликнул, остановить посмел, куда там – все только кланялись подобострастно да дорогу уступали. Явно знали разбойники эту ведьму чернявую преотличнейшим образом и связываться с ней лишний раз не хотели. По всему видать, были случаи, нарывались и нарвались…

Завела она с Сарамом разговор тайный. Объяснила ситуацию, определённую сумму денег предложила за содействие. Славой, почестями, титулами «наиглавнейших разбойников года» не соблазняла, понимала, что не купятся. Главарь тоже не дурак был, быстро просёк собственную нужность и важность, однако, как и всякий подлец, «слово чести» держать не намеревался.

Да и откуда честь у куриного вора и грабителя бедных? Для виду сразу согласился, а в уме только и держал, как бы эту красавицу-ведьму обмануть – и денег слупить, и не работать, и, может, даже пару раз с ней, как с интересной женщиной, шуры-муры покрутить. Оно чисто по-человечески и понятно: сидишь в лесу, никакой цивилизации, кругом одни мужики, а в ближайших к лесу сёлах бабы, мягко говоря, неласковые…

– Итак, твоё слово, Сарам.

– Я всё понимаю, Агата, но времена сейчас очень тяжёлые… – бесстыже врал главарь, набивая себе цену. – Бесчеловечные времена, согласись. Это раньше я бы отдал тебе десяток моих лучших воинов и даже не спросил, зачем они тебе, убить кого-нибудь или евроремонт в шатре сделать. Не важно, мы же соседи, должны помогать, в конце концов. Но сейчас… мамой клянусь, Агата, каждый человек на счету… Как я могу ими рисковать?

– Ты, кажется, не понял меня, – терпеливо поясняла ведьма. – Это воины басурманского султана сделают всю основную работу. Вы же должны сидеть в засаде и следить, чтоб никто из казаков не вырвался в другие станицы за подмогой. Неужели это вам не по силам?

– Да почему не по силам? Мы джигиты, нам всё по силам, конечно! Но ты тоже меня пойми, как военачальник нашей банды, я должен предусмотреть все случайности… А вдруг воины султана Халила не справятся с этими бесчестными казаками и вам потребуется помощь наших грозных клинков?

– Сарам, твоя помощь потребуется только при дележе добычи. Грабь всё, что попадётся под руку! Мы заберём лишь молодых девушек.

– Там что, какие-то особенные девушки?

– Нет, самые обычные.

– Тогда не понимаю… подозрительно это как-то…

– Что подозрительного, Сарам? – уже начиная слегка заводиться, гнула свою линию ведьма. – Басурманский султан набирает себе новых девочек в гарем. Для этого его воины должны взять казачью станицу. Что тут может быть непонятного и подозрительного, а?

– Э-э, ты не дави на меня, ладно…

– Да пожалуйста! – всплеснула руками коварная Агата. – Если ты устал, если твои мозги заплыли жиром, если ты больше ни на что не способен… Ну что ж, найдём других!

Развернулась ведьма, пару шагов сделала, стоит, считает в уме: один, два, три… ап! Подбежал смущённый главарь, боясь, что рыбка сорвётся с крючка…

– Хорошо, хорошо, зачем так нервничать, я же не сказал «нет».

– «Нет» сказала я! Счастливо оставаться.

– Агата, ну что ты так близко всё принимаешь к сердцу? – вприпрыжку побежал за ней дядя Сарам. – Ты же знаешь, дорогая, как я к тебе отношусь! Я готов работать на тебя бесплатно, днями и ночами, в любое время, когда пожелаешь… Это был тонкий намёк, ты поняла, да?! Но мои люди… Они простые трудяги, лишённые чувства прекрасного, им всё-таки надо что-то платить. А в казачьих станицах не бывает много золота. Получится, что они работали даром? Обидно…

– Пять монет каждому, – не оборачиваясь, бросила Агата.

– Пять монет? – как вкопанный остановился Сарам. – Ты сказала – всего пять?! Воистину, даже змея не могла глубже уязвить меня в печень!

– Хочешь сказать, это несерьёзно?

– Хочу! Это несерьёзно.

– Хорошо, шесть, – скрипнула зубом ведьма, вынужденно признавая, что разбойники ей сейчас всё-таки нужны.

– Семь! Семь и отдельно овёс для лошадей.

– Шесть! Но тебе – восемь! И никакого овса.

– А-а… ячмень? Он дешевле.

Издала Агата тигриное рычание, повыла с минутку на луну, чтоб нервы успокоить, и согласилась. Достала из сумочки кошелёк с золотом, рассчитала по сегодняшнему банковскому курсу и скрепила преступный сговор фактом передачи денег. Жутко обрадовался главарь, в ритме лезгинки перед ней ходит, грудь колесом выгибает, пальцы веером растопыривает, глазки строит, заигрывает всячески. Бонуса любовного к денежкам хочет, раз уж такой фарт попёр…

– Вот хорошо, вот это уже совсем другое дело! Ты же умнейшая женщина, Агата! И поверь, это была очень честная цена. Только посмотри, каких красивых орлов ты получаешь за такие, можно сказать, смешные деньги… Эй, Юсуф! Иди сюда, дорогой мой!

Вскочил кавказский юноша, легче лани бросился на дядин зов. Тот его за плечи обнял, по спине похлопал, папаху на голове поправил и к ведьме лицом развернул:

– Вот! Юсуф! Орёл! Горный, свободолюбивый весь! Мой племянник, между прочим. Юсуф, дорогой, скажи нашей гостье, зачем ты покинул родной аул и присоединился к нам?

– Я хочу совершать великие подвиги, драться с бесчестными врагами и умереть настоящим джигитом! – гордо ответил юноша.

Ведьма мило улыбнулась одними губами, типа ещё один романтичный дурачок…

– Иди, родной. – Сарам спровадил племянника и вновь обернулся в Агате. – Слушай, ну прямо как я в молодости! Скажи?

– Да, ничего так, красавчик…

– Весь в меня! – томно прошептал главарь, осторожно приобнимая ведьму за талию. – Звезда моя! Сегодня такая ночь! Такие звёзды, такой воздух, и вообще всё такое… Ты здесь, я здесь. Как писал бессмертный кавказский поэт Авас Саакашвили?

Твои глаза горят, как эбониты,

А я несу, несу любовный вздор…

И, как луна, круглы твои ланиты,

И губки – персик, ротик – помидор!

– Впечатляет, особенно про помидор, – нервно прокашлялась красавица Агата, прекрасно понимая, куда клонит этот небритый Ромео. – Короче?

– Давай скрепим наш обоюдный договор долгим, крепким и по-восточному сладостным…

– Ещё короче?

– Дай поцелую! – вытянул губы дядя Сарам.

– Нет.

– Один раз?

– Нет!