Спасти Императора! «Попаданцы» против ЧК - Герман Романов Страница 15

Проснулся Фомин с превеликим трудом, саднило руки, сильно болела поясница, ломило отекшие ноги. За день каторжного труда им удалось очистить до двух десятков шагов завала, но конца края тягомотной работе не предвиделось. Он впервые поймал себя на ощущении полного отупения, когда человек работает, но уже не понимает смысла в своей деятельности. И таскает камни лишь потому, что все рядом их ворочают и носят. И самым страшным было то, что он уже понял, что произошло…

Сейчас его пробудил голод — он во сне учуял запах варящейся каши, явственный, раздражающий. Фомин прислушался — из прохода доносилось шипение примуса, там вовсю кашеварил Попович.

— Доброго рабочего дня вам, ваше высокоблагородие, с побудкой! — Попович словно не замечал хмурого взгляда Фомина. — Я тут вам решил маленько помочь, пока каша варилась, и полсотни камней сбросил. Пойдем, Федотыч, покажу что-то.

Механик взял в руки горевшую свечу и быстро пошел вперед по проходу. Фомин последовал за ним, и через полминуты они были уже у завала. Попович указал в разобранный провал и поставил на камень свечу. Семен Федотович пригляделся и непроизвольно ахнул от удивления.

— Вам вчера надо было на пять минут дольше поработать!

Голос Поповича чуть дрожал от плохо сдерживаемого волнения. И было отчего — вытесанные камни прохода здесь кончались, а свод крепился обычными столбиками и плахами, что были на них уложены под потолок. Фомин немедленно залез на камни и ощупал деревянное перекрытие и столб. Тихо свистнул.

— Это не тот проход, — растерянно промолвил подошедший сзади Путт. — Лиственница. Очень старая…

В пещере воцарилось звенящее долгое и тягостное молчание — Фомин, Путт и Шмайсер непрерывно курили, переваривая полученную информацию.

— Я тоже ничего не понимаю! — Фомин потрогал каменную стену. — Похоже на старую выработку.

— Сдается мне, что мы имеем дело с мистификацией, — Шмайсер дрожащими пальцами вытер пот со лба, — твое капище, помнишь, Федотыч, про туман ты еще говорил… Так вот, твое капище и выкинуло с нами шутку!

— С чего ты взял? — Путт зажег спичку и дал всем прикурить.

— А с того, что, проход именно заложен камнями! Не взорван, а заложен. При взрыве камни по-другому бы легли!

— Ты прав! — Фомин тяжело встал. — Я тоже обратил на это внимание, но не стал вам говорить! Причем, не просто выкинуло шутку, а нас перекинуло!

— Не понял? — папироса чуть не выпала из открытого рта капитана. — В смысле?

— Я же говорил, что на этом капище всегда разная чертовщина, прости Господи, творилась! — Фомин устало привалился к стене. — Вот и с нами случилось то, чего я больше всего боялся…

— То есть ты хочешь сказать… — Путт округлил глаза. — Глупости! Не верю я во всю эту чушь! Сказки!

— Да! — Фомин выдохнул. — Эх, Марья, Марья… Мы перенеслись вместе с пещерой, но куда… Ребята, скажу я вам так в эту пещеру и раньше… Кхм, всякое переносило…

— А как?

— Когда?

— Кого?

— Почему?

Фомин затряс головой, как лошадь, отгоняющая назойливых мух.

— Ладно, расскажу вам одну шибко поганую историю. Мой покойный отец в пятом году служил в черниговских гусарах, чей полк здешнее имение последнего императора Михаила Александровича в Локте охранял, тогда наш государь великим князем был. Так вот, время было лихое, революция, мать ее. И банда одна появилась — не просто грабили, а измывались люто, руки-ноги ломали, пальцы, уши и все другое резали. Живорезы, короче.

— Не с них ли потом чекисты выходили? По нравам дюже похожи, — с ехидцей в голосе поинтересовался капитан.

— Вот гусар и отправили их искать, — Фомин пропустил мимо ушей ухмылки слушателей, — двенадцать их было, да мой батя с ними тринадцатым. Осенью дело то происходило, они дымок над островом углядели и сюда сразу поскакали.

— А как через трясину лошади прошли? Мы еле ноги выдирали!

— Тогда, Андрей, гать поверху шла, сухая, из бревнышек. А через десять лет она под воду уходить стала, как и сам остров. Он же сейчас весь залит, а в то время, я еще его застал, сухой был, и травы нужные здесь росли всякие, а боле нигде таких не было. Брат моего деда с женой на острове жил, он лесником был, да сено косил, тут добрая трава урождалась всегда. Так вот — когда гусары к Поганкиному Камню подскакали, то его с женой убитыми здесь нашли. Вот тут на гусар из засады и напали, да всех солдат стрелами посекли.