Единственная для князя. Как долго я тебя искал - Мелина Боярова Страница 15

Однако же канцлер сообразил, что я недоговорила, поэтому снова предложил составить ему компанию по дороге в Управу. Сам Коромыслов сопроводил меня до автомобиля князя, сгорая от нетерпения поскорее услышать подробности. Однако ему снова не предложили места в машине, и он был вынужден сесть в служебный паромобиль.

– Так, что же вы вспомнили на самом деле, Анастасия Трофимовна? Информацию о жертвах вы, несомненно, изложите в отчете. Но есть что-то еще? Вы видели подельника Холзмана? Поэтому испугались?

– Можно сказать и так. – Я бросила опасливый взгляд на водителя, и Алим Осипович, сделав правильный вывод, опустил перегородку, отделяющую салон звуконепроницаемым барьером. – Я видела, как Штефан Холзман делал нехорошие вещи. Это плохой человек и, без сомнений, виновен в преступлениях, в которых его обвиняют. Однако он действовал не один. Был еще кто-то, кого купец боялся до дрожи в коленях. Пресмыкался и опасался голову поднять в его присутствии. И этот кто-то носил армейские сапоги. Хорошей выделки, как у высших чинов, всегда чистые и ухоженные.

– Вы поэтому испугались? Подумали, что убийца поблизости? – шумно втянув носом воздух, канцлер погрузился в задумчивое состояние. – Значит, наш монстр высоко забрался. А это сложно, учитывая регулярные проверки личного состава у магов разума и принесение клятвы при вступлении в должность. Прибавим к этому, что наш таинственный убийца одаренный, и круг подозреваемых сужается. Он должен быть хитрым, самоуверенным и чрезвычайно изворотливым. И последнее: этот человек входит в круг ваших случайных знакомых.

– Знакомых? – Вот так новость! – У меня их нет так много, конечно, но это не повод, чтобы заводить дружбу с убийцей.

– Хм, вы меня не так поняли. Анастасия Трофимовна, на последнем году обучения, как и остальные выпускники, вы стали часто посещать Управу. Одних городовых к ней приписано тридцать семь человек. Неужели с каждым знакомы лично? Тем не менее вы, будущие видоки, находитесь под пристальным вниманием. Вас изучают, за вами присматривают и о вас знает гораздо больше народу, чем вы можете представить.

– И что же мне теперь делать?

– Вам – ничего! – канцлер пожал плечами. – Расследованием займется Следственный комитет. А вы дадите показания и отправитесь в гимназию. Ваша задача – хорошо учиться. С таким сильным даром и устойчивой психикой вы достигнете больших высот. Империи нужны грамотные специалисты.

Я молча кивнула и уставилась в окно. Князь ни словом не обмолвился, каким способом поможет восстановить память. Это не значит, что он забыл об обещании, но вряд ли гимназистка Молчанова входит в первую десятку его важных дел.

В Управе мне выделили стол, обеспечили бумагой и бланками отчетности. Такие заполняют видоки на практике и, наверное, я уже не раз это делала. Но тут пришлось приложить усилия, чтобы отстраненно описать те ужасы, что творились в подвалах купеческого дома. С бумагами управилась за пару часов с небольшим перерывом, во время которого меня угостили чаем с бутербродами.

Если честно, кусок в горло не лез, заставила себя есть через силу. В гимназии нас учили отстраняться от видений, выплескивать пережитую боль на бумагу и тем самым избавляться от негатива. Так легче справляться с последствиями и не зацикливаться на человеческих трагедиях. Это самая тяжелая часть нашей профессии – жить дальше и помнить гибель сотен незнакомых людей. Говорят, от таких воспоминаний избавляют маги разума. Однако видоки плохо поддаются ментальному воздействию, и с каждым разом погасить негативные воспоминания становится сложнее.

После отчета я ознакомилась со списком пропавших, среди которых нашлись жертвы Холзмана. Горестное это дело – опознание жертв, когда понимаешь, что неумолимые факты лишают последней надежды найти человека живым. По большому счету в век магии и технологий разыскать пропавшего не так уж и сложно. Достаточно вещи или капли крови, чтобы маг-ищейка взял след. Тот же Выдров в этом деле первоклассный специалист, каким бы заносчивым снобом не казался со стороны. На его счету сотни предотвращенных преступлений и десятки спасенных жизней. Видоки же работают, когда несчастье уже случилось, а преступник скрылся, заметая следы. И ведь знают убийцы, что на поиски империя бросит лучшие кадры и рано или поздно их поймает, а все равно преступают закон.

Канцлера я больше не видела. Он отправился в Следственный комитет вместе с Лутецким Степаном Аверьяновичем. На прощание, Алим Осипович рекомендовал приглядываться к обуви тех сотрудников, кто входил в мой круг общения.

– Но они же одинаковые! Сапоги, в смысле.

– Так, да не так! – Мужчина покачал головой. – Есть нюансы, на которые стоит обратить внимание. Например, у низкорослых людей сапоги на голени присборены в складку, а у обладателей высокого роста – нет. У худощавых офицеров штанины свободно заправлены, а у крепышей впритык. Опять же, расслабляясь, человек принимает позу, к которой привык. Расстояние между стопами будет разное, расположение по отношению друг к другу – тоже. Так что смотрите, наблюдайте и сообщайте мне лично или капитану Коромыслову, если вдруг заметите сходство.

– А ведь, и правда! – В восхищении посмотрела на князя. – Нас в гимназии постоянно учат подмечать детали, но вы это так понятно и доступно объяснили. Я ведь до этого момента даже не задумалась бы над такими нюансами. Получается, что подозреваемый высок и худощав. – Я прикрыла глаза, вызывая в памяти момент, когда Холзман кланялся хозяину. – Стоит уверенно, широко расставив ноги. Вот, как вы, в точности. Но у вас темно-серое сукно брюк и покрой отличается. А еще носки сапог внутрь смотрят, что говорит о косолапой походке, которую вы безуспешно пытаетесь исправить. Ой! – прикрыла рот рукой. – Простите, я не хотела обидеть.

– Да, ничего, Анастасия Трофимовна, –  канцлер по-доброму усмехнулся. – Вы верно подметили насчет походки. Не на что тут обижаться. К тому же отрадно, что вы так быстро учитесь.

В гимназию я возвращалась в сопровождении угрюмого молчуна Нахлебова.  Савушкина предупредили, что надолго задержусь, так что он уехал гораздо раньше. Пользуясь отсутствием начальства, Зорин заливался соловьем.

– Настенька, позволишь тебя так называть? – Парень мимоходом перешел на «ты». – Правда, что ты рискнула к жертвенному алтарю прикоснуться? Это же опасно! Правилами видокам запрещено иметь дело с культовыми предметами Ордена тьмы. И эти правила неспроста придуманы, они оплачены жизнями таких же, как мы. Это же еще на первом курсе вдалбливают в умы учеников.

– Но я этого не помнила, а Алим Осипович не успел меня остановить. Так уж получилось. – Я погрустнела под гнетом воспоминаний.

– Простите, я виноват, что напомнил, – спохватился Зорин. – Позвольте загладить вину? Тут по пути есть замечательная кофейня. Заглянем на полчасика? Там готовят бесподобные кремовые пирожные и подают горячий шоколад.

– Не велено! – пробурчал мой охранник. – Приказано барышню Молчанову прямиком в гимназию доставить.

– Да, полно тебе, Тарас Григорьевич! Настенька столько пережила сегодня, неужели не заслужила поощрения? Не вижу в этом ничего предосудительного. Что ей сделается под нашим присмотром? Я ж от чистого сердца предлагаю.