Обрученные затмением - Анастасия Маркова Страница 15

Было около одиннадцати, когда мама сомкнула веки и погрузилась в сон. Я закрыла книгу, заботливо подоткнула одеяло и потянулась к выключателю прикроватной лампы. Но внезапно в голову пришла мысль: «Что, если и маму по ночам мучают кошмары? Просто она не может дать нам об этом знать?» И оставила свет включенным, лишь немного приглушив яркость.

Несмотря на поздний час, я решила заглянуть к отцу и спустилась на первый этаж. Из-под дубовой двери в коридор пробивалась узкая полоска света. Значит, у себя. Я предупредительно постучала, нажала на ручку и ступила в кабинет со словами:

– Извини за беспокойство. К тебе можно?

– Конечно. Молодец, что пришла. Нам нужно поговорить, – серьезным тоном произнес отец, поднимаясь из-за стола, за которым мгновение назад разбирал бумаги.

– Что-то случилось? – я застыла на месте от неожиданности.

– Меня беспокоит твоя машина.

– Что с ней не так?

Папа пригласительным жестом указал на два кресла возле окна, и я неуверенно опустилась на край того, что было ближе к двери.

– Она слишком старая и ненадежная для наших мест. Тебе нужна новая и более мощная, – с нажимом произнес отец, едва уселся в соседнее кресло и забросил ногу на ногу.

– Папа…

– Здесь не Флорида, Лия, а Миннесота. Пожалуй, ты забыла, насколько суров климат в наших краях и как часто здесь погибают люди от переохлаждения. Хорошо еще, нашелся человек, который пришел тебе на помощь. А если бы нет? Что тогда?

– Но ведь все хорошо закончилось.

– Сегодня у твоего корыта сломался генератор, завтра полетит аккумулятор, послезавтра что? Тормозная система? Да у нее же все дно на дырах. Скоро не она тебя будет везти, а ты ее по запчастям собирать по дороге. Так что вопрос решен. На днях съездим в салон и подберем тебе что-нибудь.

– Может, лучше отремонтируем мой пикап? – неуверенно предложила я.

– Этому ведру с гайками один путь – на утилизацию. И почему ты противишься? Понимаю, если бы у нас были проблемы с деньгами. Но их полно. Хватит и тебе, и твоим детям. Зря, что ли, мой прадед положил здоровье на золотых приисках? К тому же у Мии новая машина. Значит, и у тебя должна быть новая. Я не хочу, чтобы кто-то из моих детей считал себя обделенным и недолюбленным. Зачем ты хотела меня видеть? – своим тоном отец ясно дал понять, что тема покупки машины закрыта.

Мне понадобилось пару мгновений, чтобы подобрать нужные слова.

– В Дулуте я столкнулась с Амандой Бойл, бывшей одноклассницей, – первая часть фразы была правдой, тем временем как вторая заключала ложь: – Так вот она сказала, что ты в священную пещеру приходил всегда один. Почему? Боялся за жизнь Мии?

– Ох уж эти местные сплетницы. От скуки не знают, чем заняться, ляпают языками направо-налево, – сокрушенно покачал папа головой. – Существует нерушимое правило: в священной пещере имеют право появляться только обретшие волка. Раньше на сход и вовсе все приходили исключительно в волчьем обличии, чтобы ни у кого не возникало сомнений. Это твой дед изменил многовековые порядки. Считал, что раз на дворе двадцатый век, то и нам следует ослабить правила.

– Подожди. Что-то я не совсем тебя понимаю. Мия же обрела волчицу.

– Четыре месяца назад, – папа тяжело вздохнул. – К тому моменту я уже перестал верить в чудо. Думал, ее постигнет судьба твоей тети, и она навсегда останется простым человеком. Мия очень переживала. Она буквально убивалась от горя, боялась, что будет отлучена от клана, – острый взгляд отца потускнел, а затем с его губ слетел горький смешок. – Ты не представляешь, чего мы тут натерпелись с ней…

Теперь я поняла, отчего сестра взбеленилась из-за вопроса о татуировке. Но откуда мне было знать? Она никогда не делилась со мной переживаниями, вечно твердила, что у них все отлично.

Получив искомый ответ, я собиралась пожелать главе семейства спокойной ночи, как внезапно меня охватили сомнения. Не солгала ли сестрица нашему родителю и не набила ли татуировку вопреки законам?

– Ты видел ее волчицу? Она красивая?

– Мия продемонстрировала мне свои длиннющие коготки. Этого было достаточно, чтобы я убедился в ее способностях к обороту. Почему спрашиваешь? – широкие брови отца сошлись над переносицей, он занервничал.

«Папа прав, не будь Мия одной из манаро, не почуяла бы вчера запах Форестера», – пронеслась в голове мысль.

– Чисто из любопытства. Я ведь даже не знаю, как выглядит моя волчица.

Я опустила голову и принялась разглядывать собственные руки, только бы не встречаться с отцом взглядом. Но ощутив на своем плече тяжелую мужскую ладонь, вынуждена была посмотреть на него.

– Поверь, она прекрасна. Как и положено будущей спутнице альфы. Давно перестала принимать настойку живокости?

– Только позавчера.

– Значит, ко дню почитания Маико твоя волчица полностью восстановится. И тогда мы всей семьей… – внезапно он замолк, судорожно вздохнул и продолжил: – Почти всей семьей отправимся в священную пещеру.

– А если нет? – я ощутила спазм в горле.

– Никаких если! Кстати, что скажешь о моем помощнике? – резкая смена разговора выбила меня из колеи.

– Папа!

– Я должен знать, к чему готовиться. Парень он неплохой. Прости, в мужской красоте не разбираюсь, но, со слов Мии, Эллиот очень даже ничего. Вдруг ты уже мечтаешь о свадьбе.

– Какая свадьба? Мне только восемнадцать.

– Через пару месяцев девятнадцать. К тому же мама была моложе тебя, когда выходила замуж.

– Давай не будем торопить события. Если надумаю, ты узнаешь об этом первым. Договорились?

– По рукам.

Отец обогнул стол и опустился в мягкое кожаное кресло, подведя таким образом черту в разговоре. Пожелав спокойной ночи, я направилась к двери. Но успела сделать лишь пару шагов, как услышала за спиной оклик:

– Лия! Ответ на твой вопрос «нет», – произнес папа, едва наши взгляды снова пересеклись. – Я никогда не испытывал к тебе ненависти. Ты моя кровь, мое продолжение, и я не хочу тебя потерять, поэтому будь осторожна. И еще! Что бы в будущем не узнала, помни, я ни в чем тебя не виню. Теперь можно сказать и спокойной ночи!

– Спасибо, папа!

Я еще раз попрощалась с отцом и покинула кабинет. Худший момент для этого сложно было подобрать. Прямо за дверью я столкнулась с Мией. По ее щекам текли слезы. Видимо, сестра плакала уже давно, поскольку веки припухли и покраснели, а тушь размазалась. Судя по короткому облегающему платью и некогда яркому макияжу, сестра вряд ли ездила к подруге. Неужели к Форестеру?!

– Что случилось? – встревожено спросила я, стараясь не обращать внимания на щемящую боль в сердце.

Бледное лицо Мии исказилось от гнева. Она плотно сжала губы и прошипела: