Осень с драконом - Морвейн Ветер Страница 15

– И поэтому многие люди стремятся сделать всех одинаковыми.

Курт усмехнулся и обнял её.

– Ты, по-моему, намекаешь на Сеть?

– Да.

– Я бы не сказал, что Сеть стремится к единообразию. Но, как бы мы ни хотели оставаться уникальными, нам необходимы контакты с другими цивилизациями. В этом суть развития. Обмен. Технологиями, культурой, ресурсами, которых мало у нас и много у них, или наоборот. Такие, как Тортон, тормозят развитие нашего мира. Они цепляются за прошлое, потому что боятся, что в будущем для них места нет.

– А разве это не так? В тебе течёт кровь драконов, как и в нём. Ты не боишься того, как отреагируют на тебя люди Сети?

– В смысле, не отправят ли меня в зоопарк? – вопреки мягкому тону в глазах Богарта блеснул холодок. – Думаю, я сумею за себя постоять.

– Ваши драконы тоже так думали?

Курт промолчал, и какое-то время они шли дальше в тишине, пока, спустя пару сотен шагов, Богарт не ткнул пальцем вперёд.

– Смотри.

Там, куда он указывал, приютился у подножия холма небольшой продолговатый домик, загнутый подковой. Крышу его устилала солома, а у ворот сидел единственный пожилой человек.

– Что там? – спросила Джессика.

Богарт потянул её за собой, и через некоторое время они оказались у входа. Там, внутри, располагались стойла, в которых находились шесть крупных ящеров. Характерного для конюшен запаха не было, но сбруя, развешанная по стенам, подсказала Джессике, что здание выполняет именно эту роль.

Пока она оглядывалась по сторонам, Курт подошёл к смотрителю и, перебросившись с ним парой слов, отдал несколько купюр.

– Идём, – сказал он. Первым зашёл внутрь и принялся снаряжать одного из ящеров.

Джессика, склонив голову набок, наблюдала за ним.

– Где ты этому научился?

Курт едва заметно улыбнулся.

– У нас это умеют делать почти все. Гравилёты – дорогое удовольствие. Топливо для наземных автомобилей не производится уже лет двести. А крауфаксы – отличный компромисс. Конечно, он не выдаст триста километров в час, но для путешествия по городу в самый раз.

– Этакий живой велосипед.

– Кто? – Курт вопросительно посмотрел на неё, но Джессика покачала головой.

Оседлав двоих ящериц, Курт вывел их из стойла. В лучах солнечного света чешуя на спине одного из крауфаксов отблёскивала тёмно-зелёным, а на спине другого – алым.

Курт помог Джессике взобраться на алого.

– Лучше бы ты взял одного на двоих, – сказала та, осторожно покачиваясь в седле и проверяя, не рухнет ли в грязь при первом же шаге крауфакса.

– Привыкай, – сказал Курт и забрался на спину своего. – Догадаешься, как им управлять?

– Я два раза ездила верхом… на лошадях.

– Правда? Я думал, в мирах, в которых ты бывала, их давно уже не используют для верховой езды.

– Для серьёзной – нет. Но некоторые богатеи любят поразвлечься, изображая из себя лордов древности.

Джессика замолкла, чувствуя, на какие мысли могут навести её слова, и угадала.

Она видела, как пальцы Богарта крепче сжались на поводьях. Тот прищурился, но на неё не посмотрел.

– Курт…

– Для тебя это не впервой, да?

– Полагаю, ты с самого начала догадывался, что я не девственница.

– Ты же понимаешь, что я не о том.

Джессика помолчала. Ей требовалось время, чтобы подобрать правильные слова, но Курт ей такой поблажки не дал. Пришпорив своего ящера пятками, он послал его вперёд, и тот неожиданно бодро затрусил по склону холма, так что Джессике оставалось только догонять.

Пытаясь сократить расстояние между ними и с трудом справляясь с управлением, Джессика думала, что поездка выливается совсем не в то, чего она ждала.

Наконец, когда они миновали небольшую рощицу и неожиданно даже для Курта выехали на берег пруда, Джессике удалось нагнать спутника и схватить его за локоть.

– Курт! – позвала она.

– Да, – тот на неё не смотрел.

– У меня вообще не было постоянных отношений. Кроме, разве что, одних. И тот человек абсолютно точно не был богат и не разводил коней.

Курт резко повернулся и внимательно посмотрел на неё.

– Что между вами произошло?

Джессика вздохнула и на мгновение закрыла глаза, собираясь с мыслями.

– Джессика, посмотри на меня.

Джессика выполнила требование. Руки Курта она так и не отпустила.

– Это сложно объяснить. Скажем так… Те отношения оказались далеко не мечтой. Хотя в самом начале… этот человек очень сильно мне помог. Как ты верно угадал, я росла на улице. Но у меня не было тех способностей, которые, по-видимому, позволили выкарабкаться тебе. Я просто… выживала. Влезла в долги и нажила немало врагов. И он подобрал меня.

– Но ты сказала, он не был богат.

– Не был, – Джессика всё-таки отвела взгляд. Помолчала и продолжила: – Я думала, что должна быть благодарна ему. Хотя до сих пор не уверена, что дело только в этом. Я хотела его. Он обучил меня всему. Но я поняла, что он никогда не будет по-настоящему моим. И постепенно… боль стала слишком сильной, чтобы я ещё хотела быть с ним.

Курт молчал.

Джессика наконец посмотрела на него, пытаясь понять, угадал ли тот имя человека, о котором шла речь, но по лицу Курта ничего было не разобрать.

– Остановимся отдохнуть? – предложил тот, сворачивая разговор, и больше к этой теме не возвращался.

Только когда они расседлали ящеров и сами устроились на траве у воды, Джессика, подкатившись к нему поближе и положив голову на плечо, спросила:

– А ты? Мать Кристины… Где она?

– Она мертва, – коротко сказал Курт таким тоном, что Джессике в момент расхотелось продолжать допрос. Но Богарт всё же добавил: – Танцевала в баре. Один мужик заказал её на ночь и всадил нож в живот.

По спине Джессики пробежал холодок. Курт повернулся к ней и пристально посмотрел в глаза.

– Мне просто любопытно… Ты когда-нибудь зарабатывала так?

– Когда тот человек подобрал меня, мне было шестнадцать лет. Так что – нет, я не успела.

– Тебя не задел мой вопрос?

– Нет.

– Ты не считаешь унизительным такой вариант?

Джессика пожала плечами и отвернулась.

– Курт, у меня ничего нет. Ни денег, ни связей, само собой. Но у меня нет и силы, которая позволяет выжить в нищих кварталах. Я не хотела бы промышлять воровством. Так что, если бы я не вырвалась оттуда… не знаю, что стало бы со мной потом. Но это ведь тупиковый путь. Не только потому, что всё может закончиться так, как у неё. Работа шлюхи завершается в тридцать лет. А то и раньше. А что потом?