Жить! - Мария Ерова Страница 15

Потрясенный такими новостями, я молчал, а Лорен самодовольно улыбался, и продолжал своё повествование.

-Лантан Миред и Руэт Аурум. Оба они были курсантами Академии Легитерии, но, как видишь, дядюшка Леонард «позаботился» об их будущем, и теперь они оба – фригольдеры. Да здравствует анархия!

-Зачем Дениелс это сделал?

-Что сделал? Восстал против системы? Откуда мне знать… Кстати, он чуть не убил меня тогда…

О своей несостоявшейся гибели Ситт говорил весело и непринужденно, даже с какой-то гордостью, и я не знал, как с ним можно было серьезно разговаривать о подобных вещах. За подробностями я решил обратиться к Риду.

Вышеупомянутые персонажи встречались на страницах альбома и после, затем резко пропали и уже другие лица улыбались мне с фотографий на альбомных листах. На одной из них Лорен указал мне сразу на троих:

-Тери, Джонс и Дейм – вечная троица.

Здесь им было по пятнадцать. Я не мог не улыбнуться, глядя на своего друга Льюиса с его теплыми карими глазами и широкой улыбкой до ушей – уже тогда он был красавчиком.

Лорен увлеченно рассказывал мне про своих друзей, и вечер прошел незаметно. Я, выспавшись за день, с недоумением поглядывал на сонную физиономию своего нового приятеля, и когда он вдруг, устав зевать, объявил, что засыпает и тут же захрапел, отвернувшись к стене, я отправился к Риду.

Всё то время, пока мы беседовали с Ситтом, он занимался какими-то бумагами, но при моём появлении он устало отложил их в сторону.

-Похоже, я его усыпил. – Полушутя-полусерьезно сообщил я.

-Грессийское время – баю-бай. Ты выздоравливаешь, твой суточный ритм приходит в норму и, по всей вероятности, мы живем в разных часовых поясах.

-Значит, и ты скоро меня покинешь?

Он согласно кивнул. Я состроил недовольную физиономию, но промолчал. Потом вспомнил, что хотел кое о чем спросить.

-Рид, правда, что фригольдеры… Дениелс – вы работали вместе в Легитерии?

Рид смерил меня взглядом, потом едва заметно кивнул.

-Лорен сказал?

-Он показывал мне фотографии, и…

-Ах, это… - Я чувствовал, что разговор ему неприятен, но мое любопытство было оправданно. – Да, и довольно долго. Но жажда власти ослепляла и не таких достойных людей… Как-нибудь я расскажу тебе…

-Сейчас? – Не унимался я.

-Поздно, Джоэл. Может быть, завтра. Спокойной ночи.

Он поднялся и без лишних слов отправился в свою комнату. Похоже, здесь со мной церемонится никто не собирался.

-Отлично. – Уже сам с собой беседовал я. – Ночь одиночества. Что же, это не самое плохое, что случилось со мной за последнее время.

И я целых пять минут бесцельно мотался по прихожей, придумывая подходящее занятие. Внимание к себе привлек небольшой ящичек в комоде, на который я обратил внимание впервые – и то лишь потому, что в нем торчал ключ, забытый кем-то из хозяев дома. Приличия… я уже забыл о них, и даже с некоторым азартом, как промышляющий вор, коснулся  резной ручки, и потянул ее на себя.

Первое, что попалось мне на глаза, была пластиковая папка на кольцах белого цвета, средней толщины, из которой виднелись верхушки прозрачных файлов и вставленных в них бумажных листов. На титульнике красовалось мое имя, придуманная кем-то (скорее всего Ридом) моя дата рождения и реальная дата моего поступления в стационар, диагноз на непонятном для большинства смертных врачебном языке. Это была медицинская карта клиники, из которой меня только что выписали.

Далее подробно был описан весь курс лечения, чуть ли не ежечасное мое самочувствие и далее результаты всех проведённых проб и анализов. Вроде бы ничего особенного, но это была лишь половина папки. Вторая же половина посвящалась моей психической дееспособности.

Я выругался от злости. Они все же приняли меня за психа! Все это время они сюсюкались со мной, как с ребенком, и думали, что я – идиот! Анализы, тесты, повторные анализы, тесты… Профилактическая терапия! Я едва не швырнул папку на пол. Я действительно идиот, раз не понял раньше, что значат все эти кубики, анкетные опросники и рисуночные тесты!

Да. Я сделал глубокий вздох. Пусть все это было частью стандартной терапии, и не было ничего необычного в том, что человека с травмой головы обследуют на предмет вменяемости. Но какого черта этот медицинский документ валяется здесь, в доме Рида?

Рид. Меня вдруг осенило, что за всем эти стоит он. Он не верил мне с самого начала; или верил, но сомневался. Это не честно. Он не должен был так поступать со мной. Ведь я доверял ему…

Я швырнул папку обратно в ящик. Ощущение холодной пустоты вкралось в душу.

-Я хочу домой. – Прошептал я одними губами. – И больше ничего не хочу…