Гаунтлгрим - Роберт Энтони Сальваторе Страница 15

— Возможно, но не истинно, — сказал Бренор. — Я знал, что так будет.

— Ах, мой король! — воскликнул Пуэнт.

— Перестань меня так называть!

— Их сведения теперь уже не так точны, — ответил Дзирт. — Но это не означает, что их воспоминания ложны. Разве ты не видел глаза их обоих, когда они рассказывали про ту встречу. Не многие смогли бы лгать с таким выражением лица, и, более того, их рассказы поразительно похожи, хотя их разделяют мили и десятилетия.

— Ты думаешь, они видели ее?

— Я думаю, что они видели что-то. Что-то любопытное.

Бренор зарычал и перевернул стол.

— Я должен был прийти сюда, эльф! Много лет назад, сразу же, как мы потеряли мою девочку. Мы послали эту крысу Джарлакса на поиски, но я сам должен был это сделать.

— И даже Джарлакс с возможностями, о которых мы не можем и мечтать, не нашел никакого следа, — напомнил ему Дзирт. — Мы не знаем, существует ли волшебный лес Ируладун, или это вымысел, друг мой. И уж точно мы не смогли бы найти его вовремя. Ты выполнял свой долг на протяжении двух страшных войн, охвативших Серебряные Земли, и мудрый король Бренор смог положить им конец. Весь Север благодарен тебе. Мы видели мир далеко за пределами того места, что называли домом, и он действительно мрачен.

Бренор раздумывал над этими словами в течение нескольких ударов сердца, а затем кивнул.

— Ба! — фыркнул он. — Я хочу найти Гаунтлгрим до того, как годы сотрут мои старые кости. — Он указал на несколько карт, лежащих на полу: — Одна из них, я думаю, эльф. Одна из них.

— Когда мы выступаем? — спросил Тибблдорф Пуэнт, и было что-то в его голосе, что застало Дзирта врасплох.

— Скоро, очень скоро, — ответил дроу, внимательно глядя на дворфа.

Берсерк всегда проявлял рвение, фанатическую потребность даже просто идти рядом со своим королем. Во многих случаях, особенно во время нечастых посещений Лускана, Бренор искал способ отделаться от Пуэнта. Этот неопрятный дворф притягивал взгляды, а в управляемом пиратами Городе Парусов такое внимание было излишним.

Но было еще что-то в глазах Пуэнта, в его позе и тембре голоса, когда он задал вопрос.

— Мы выходим уже сегодня, — сказал Бренор и начал сворачивать пергамент, чтобы запихнуть его в свою огромную сумку.

Дзирт кивнул и стал ему помогать, но от дроу не укрылось колебание берсерка.

— Ты что-то задумал? — наконец спросил Бренор Пуэнта, заметив, что тот и не пытается помочь им со сборами.

— О, мой король!.. — с горечью в голосе воскликнул Пуэнт.

— Я просил не называть меня… — начал Бренор, но Дзирт положил руку на его плечо.

Дроу пристально посмотрел на Пуэнта, затем молча кивнул в знак понимания.

— Он не идет, — объяснил Дзирт.

— А? Что ты сказал? — Бренор в замешательстве глядел на Дзирта, но дроу перевел взгляд на Пуэнта.

— О, мой король, — повторил берсерк, — боюсь, я не могу идти. Мои старые колени….

Он вдохнул, его лицо выражало тоску, которую испытывает собака, долго не выходившая на охоту.

Тибблдорф Пуэнт был моложе престарелого Бренора Боевого Топора, но годы и тысячи жестоких битв не пощадили берсерка. Путешествие в Долину Ледяного Ветра отняло у него много сил, хотя Пуэнт не жаловался. Он вообще никогда не жаловался, за исключением случаев, когда ему запрещали драться или заставляли мыться.

Ошеломленный Бренор повернулся к Дзирту, но дроу лишь кивнул в знак согласия, поскольку оба знали, что Тибблдорф Пуэнт никогда не сказал бы ничего подобного, если бы его старое сердце не подсказывало, что такого приключения он не выдержит, что дни, когда он мог рисковать, подошли к концу.

— Ба, да ты еще ребенок! — ответил Бренор, больше стараясь приободрить друга, нежели переубедить его.

— Ах, мой король, простите мне, — произнес Пуэнт.

Бренор смотрел на него несколько мгновений, потом подошел и крепко обнял.

— Ты лучший телохранитель, лучший друг, которого старый дворф когда-либо знал, — сказал Боевой Топор. — Ты прошел со мной через столько испытаний, ты был рядом, и после всего этого ты все еще думаешь, что должен просить у меня прощения? Это я должен просить прощения! За всю твою жизнь…

— Нет! — перебил его Пуэнт. — Нет! Это было радостью для меня. Счастьем. И не так представлял я свой конец. Я ждал великой битвы, последней битвы, чтобы умереть за моего короля…

— Для моего сердца будет лучше, если ты будешь жить, дурень, — сказал Бренор.

— Значит, ты хочешь провести остаток своих дней здесь? — спросил берсерка Дзирт. — Со Стокли и его кланом?

— Да, если они примут меня.

— Они будут дураками, если не сделают этого. А Стокли не дурак, — заверил Пуэнта Бренор, а затем взглянул на Дзирта. — Мы выступаем завтра, не сегодня.

Дроу кивнул.

— Этим вечером мы будем пить и болтать о былых временах, — сказал Бренор, оглядываясь на Пуэнта. — Сегодня вечером каждый поднимаемый тост будет звучать за Тибблдорфа Пуэнта, величайшего воина, которого когда-либо знал Мифрил Халл!

Возможно, это было преувеличением, ведь Мифрил Халл знал множество героев, и сам король Бренор был не последним из них. Но никто из тех, кто видел Пуэнта в бою, не стал бы оспаривать это утверждение — что и говорить, не много было выживших среди тех, кто вызывал ярость Тибблдорфа.

Три старых друга провели вместе остаток дня и всю ночь, выпивая и предаваясь воспоминаниям. Они говорили о возрождении Мифрил Халла, нашествии дроу, об их приключениях в те темные времена, когда они шли на помощь Кэддерли, о нашествии Обальда и трех орочьих войнах, выпавших на их долю. Они подняли кружки за Вульфгара, Кэтти-бри и Реджиса — друзей ушедших, и за Нанфудла и Джессу — друзей живых, и за хорошо прожитую жизнь, и за битвы, в которых они достойно сражались.

И чаще всего Бренор поднимал кружку за Тибблдорфа Пуэнта, которого наряду с Дзиртом считал старейшим и дорогим другом. Бывшему королю было неловко, когда он, произнося слова благодарности и дружбы, вспоминал все те случаи, когда злился на возмутительные выходки берсерка.

И теперь Бренор понял, что все это было не важно. Единственное, что имело значение, — сердце Тибблдорфа Пуэнта, сердце верное и храброе. Был дворф, который не боялся заслонить друга от копья баллисты — любого друга, а не только своего короля. Был дворф — наконец-то Бренор понял это, — который олицетворял собой все то, чем должен быть дворф из клана Боевого Топора.

Следующим утром он опять обнимал своего друга, долго и крепко, и глаза Бренора были влажны, когда он и Дзирт вышли из залов Стокли Серебряной Стрелы. И Пуэнт, стоя у выхода и глядя им вслед, тихо бормотал: «Мой король», пока они совсем не скрылись из виду.

— Король Бренор — великий дворф, да? — произнес Стокли Серебряная Стрела, подходя к Пуэнту.