Джентльмен с Медвежьей речки - Роберт Говард Страница 15

Итак, я отправился в путь и пару дней спустя, с мрачным достоинством во взоре, уже въезжал на главную улицу поселка Рваное Ухо. От жителей я толку так и не добился, а потому решил для начала прочесать округу. Папаша всегда говорил, что если меня что и погубит, так это мое любопытство, Я, например, никогда не мог спокойно слушать ружейную пальбу – во мне тут же просыпалось желание узнать: кто это там стреляет в горах и с какой целью? Вот и в то утро – только я услышал пальбу, как сразу свернул с дороги и поехал на шум. Узенькая тропка петляла между огромными деревьями и зарослями кустарника. Звуки выстрелов становились все отчетливее. Скоро я выехал на прогалину, и тут же – бац! – пуля, выпущенная из ближних кустов, едва не разорвала поводья надвое. Я не стал медлить с ответом, и из зарослей с воплем выпрыгнул, размахивая руками, человек. Моя пуля угодила в затвор его винчестера и чуть было не задела пальцы.

– Хватит пугать криками бедных зверюшек, – сурово сказал я, целя ему промеж глаз. – Лучше объясните, с какой стати, вы кидаетесь на безобидных путников?

Он неуверенно пошевелил пальцами и, постонав для порядка, сказал:

– Я принял тебя за Джоэла Керна, местного бандита. Фигурой вы очень схожи.

– Ну так вы ошибаетесь. Меня зовут Бреженридж Элкинс с Медвежьей речки. Я случайно проезжал неподалеку, и мне захотелось узнать, кто это здесь постреливает.

За спиной у человека из-за деревьев раздалось несколько выстрелов, и чей-то голос спросил, не случилось ли чего.

– Все в порядке! – крикнул в ответ незнакомец. – Опять недоразумение! – А затем обратился ко мне: – Рад встрече с тобой, Элкинс. Нам как раз такой парень и нужен. Я – шериф Дик Хопкинс из Ручья Гризли.

– Если вы шериф, то где ваша звезда? – спрашиваю я у этого типа.

А тот и отвечает:

– Потерялась в кустах. Мы с парнями целые сутки не слезали с коней, гоняясь за бандой Тарантула Биксби, и наконец зажали их в лощину между скалами. Они сейчас отстреливаются из заброшенной хижины. Я услышал поступь твоего коня и на всякий случай решил проверить, не Керн ли это шныряет вокруг. Поторопимся, ты должен нам помочь!

– Не обязан, – резко ответил я. – Мне нечего делить с каким-то Тарантулом Биксби.

– Ты что же – не хочешь в моем лице уважить закон?

– Не хочу, – говорю.

– Дьявольщина! – взорвался он. – И это оговорит гражданин свободной страны! До чего мы докатились – просто подумать страшно! Если все так будут рассуждать, что останется делать честным патриотам?!

– Ладно, – говорю, – так и быть. Пойду гляну, что там у вас творится.

Шериф подобрал с земли винчестер, я привязал к дереву Капитана, и мы пошли на звуки выстрелов. Миновав узкий перелесок, вышли к группе валунов, укрывшись за которыми, четверо мужчин деловито обстреливали лощину. Уклон был довольно крутой и заканчивался почти идеально круглой площадкой, со всех сторон окруженной высокими скалами. Посреди лощины стояла хижина, и в щели между ее бревнами пробивался пороховой дымок. На меня посмотрели с недоумением, а один из стрелков заметил:

– Какого черта?

Тут Шериф прикрикнул на него и сказал:

– Парни, это Брек Элкинс. Я только что объяснил ему, что мы представляем закон в Ручье Гризли и что мы наконец загнали в ловушку Тарантула Биксби, вместе с двумя его головорезами.

Один из помощников вдруг оглушительно загоготал, а шериф, метнув в него яростный взгляд, внушительно произнес:

– Над чем это ты ржешь, пятнистая гиена?

– Я по нечаянности проглотил лесного, клопа, – ответил тот, отводя глаза в сторону, – а такая оплошность всегда вызывает у меня истерику.

Шериф приказал мне поднять правую руку. Я поднял, и тот заговорил:

– Клянешься ли ты говорить правду и только правду и ничего, кроме правды?

– Argumentum baculinum. Arrestari et imprisonary. Particeps criminis.

– Что за ахинею вы порете?! – возмутился я.

– … и что соединили Небеса, то не разрушить смертному, – продолжал завывать Хопкинс.– Все, что вы скажете, может быть использовано против вас, да хранит вас Господь! Все. Я только что официально принял тебя в свою команду.

– Да подите вы к чертовой матери! – прорвало меня. – Сами ловите своих воришек! Чего глаза вылупили? Вот как дам промеж ушей, будете знать!

– Ну, Элкинс, – взмолился Хопкинс. – С твоей помощью мы вмиг разделаемся с этими подонками. Тебе и делать-то ничего не придется: лежи себе за скалой да постреливай почаще. Ты будешь отвлекать их внимание, а мы тем временем проберемся за скалами и зайдем с тыла. Видишь, заросли кустарника доходят почти до подножия холма – лучшего прикрытия и не сыскать! Ну что тебе стоит! А я отдам тебе часть награды.

– Не нужны мне ваши паршивые деньги, – сказал я, поворачиваясь, чтобы уйти. – кроме того… о-о-о!

Дело в том, что, потеряв осторожность, я высунулся из-за скалы и тут же пуля, чиркнув по коже чуть ниже спины, прожгла широкую полосу в моих элегантных штанах.

– Черт бы побрал этих убийц! – завопил я вне себя от ярости. – Дайте мне ружье! Я покажу им, как стрелять ниже пояса! Делайте, как задумано, пока я буду кормить их свинцовым горохом!

– Хороший мальчик! – сказал Хопкинс. – Ему еще воздастся по делам его. Сказано это было с легкой усмешкой, но я, не обратив на нее внимания, занял удобную позицию за огромным валуном и открыл по хибаре бешеную стрельбу. Приходилось ориентироваться по клубам дыма которые пробивались сквозь щели в стене, но по тому, как из лощины вскоре стали доноситься проклятия и вопли, можно было судить, что мой свинец причиняет осажденным некоторое беспокойство.

Негодяи в долгу не оставались. Их пули то расплющивались о камни, обдавая мне лицо мелкой крошкой, то свистели над ушами. Я уже с нетерпением начал поглядывая на противоположный склон, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки шерифа и его людей, но услышал лишь конский галоп, удаляющийся в западном направлении! Помню, я еще удивился, кто бы это мог быть, однако стрельбу не бросил и все ждал, что вот-вот по склону скатится шериф со своими парнями и похватает бандитов с тыла. И тут, пока примеривался для очередного выстрела, – бам! – в нескольких дюймах от лица в камень угодила пуля, и острый осколок больно царапнул меня по уху.

Я до того разозлился, что даже не стал отвечать. Жалкое ружьишко в моих руках уже не могло дать выход переполнявшим меня чувствам. Чуть поодаль я заметил большой обломок скалы, нависший над склоном. Отбросив ружье, я встал перед ним на колени и крепко обхватил руками. Затем помотал головой, вытряхивая из глаз каменную крошку, и крикнул так, чтобы те – внизу – могли слышать каждое мое слово:

– В последний раз предупреждаю! Выходите с поднятыми руками и сдавайтесь!

В ответ получил только издевательский смех и мерзкие оскорбления в мой адрес, а также в адрес моих родителей.