Последний Хранитель - Дэвид Геммел Страница 14

– Меня это тоже ставило в тупик. А потом я повстречал человека, которого звали Сэмюэль Арчер, – ученого, как и вы. Он доказал мне, что мир опрокидывался не один раз, а два. И города эти поистине древние – остатки империи, которая называлась Атлантида, и погрузились в океан задолго до времени Христа.

– Революционное утверждение, менхир! Кое-где вас за него побили бы камнями.

– Я это знаю, – сказал Шэнноу. – Однако когда вы откопаете корабль, то найдете огромные машины, двигавшие его, и помещение, из которого им управляли. А теперь прошу меня извинить, я очень устал.

– Одну минуту, менхир, – вмешался Клаус Моне, который все это время хранил молчание. – Вы бы не остались у нас? Как наш сотрудник?

– Да нет, – сказал Шэнноу, вставая.

– Дело в том… – Моне взглянул на старшего годами Хеймута в поисках поддержки, но тот покачал головой, и Моне смущенно умолк.

Шэнноу вышел из шатра и вернулся к своему коню, насыпал ему зерна и расстелил одеяло на земле рядом с ним. Он мог бы рассказать этим двоим гораздо больше: про яркие лампы, горящие без огня, про инструменты, позволявшие находить путь в океанах, – про все то, что он узнал от Хранителей в дни войны против исчадий Ада. Но зачем? Он оказался втянутым в спор двух арканистов, ищущих познать тайны былого.

Всем своим существом он хотел, чтобы верным оказалось старовидение, но события вынудили его стать на другую точку зрения. Старый мир исчез, и Шэнноу не хотелось бы увидеть, как он восстает из пепла.

Только он начал засыпать, как услышал легкие приближающиеся шаги. Он достал пистолет и подобрался.

Перед ним скорчилась худощавая фигура Клауса Моне.

– Простите, что я докучаю вам, менхир Шэнноу. Но… вы производите впечатление человека действия, а мы очень нуждаемся в ком-нибудь вроде вас.

Шэнноу приподнялся и сел.

– Объясните яснее!

Моне наклонился к нему.

– Нашу экспедицию возглавлял Борис, а финансировала нас группа долговидцев на востоке. Мы уже работали тут, когда некий Спейс принял участие в проекте. Он прислал своих людей – во главе с Дейкером, – и теперь некоторые находки отсылаются ему в Долину Паломника.

– Какие находки?

– Золотые слитки, драгоценные камни из стальных ящиков в одном из глубоких помещений. Это кража, менхир Шэнноу.

– Так положите ей конец, – посоветовал Шэнноу.

– Я ученый, менхир.

– В таком случае занимайтесь наукой… и не вмешивайтесь в дела, которые вам не по силам.

– Вы смотрите сквозь пальцы на такое воровство?

Шэнноу усмехнулся:

– Воровство? Кому принадлежит этот корабль? Никому. Следовательно, никто ни у кого не ворует. Две группы алчут того, что там есть. Более сильный заберет то, что пожелает. Такова жизнь, менхир Моне. Решает сила.

– Но с вами мы оказались бы сильнее их.

– Может быть… Но этого вы так и не узнаете. Утром я уеду.

– Вы боитесь, менхир Шэнноу? Или просто хотите побольше монет? Мы можем заплатить.

– Я вам не по карману, менхир. А теперь разрешите мне уснуть.

* * *

Утреннее небо хмурилось тучами, и вскоре после рассвета струйки дождя, стекавшие по его лицу, разбудили Шэнноу. Он встал, туго скатал одеяла и стянул их промасленными полосками сыромятной кожи. Потом надел тяжелую длинную куртку и оседлал жеребца. Из дымки измороси появились две дюжие фигуры, и Шэнноу остановился, выжидая.

– Похожее ты нас опередил, – сказал широкоплечий мужчина с темной дырой на месте передних зубов. Его товарищ был пониже и поподжаристее. С поясов обоих свисали пистолеты. – Из-за нас не задерживайся. Езжай отсюда!

Шэнноу промолчал.

– Ты что – на ухо тугой? – спросил второй. – Ты тут лишний.

В стороне собралась небольшая толпа. Шэнноу заметил Хеймута и Клауса Моне. Дейкера нигде не было видно.

– Во-во! Ну-ка поможем ему! – сказал высокий, подходя ближе, но Шэнноу выбросил вперед руку, вытянув два пальца, и ударил его в горло. Детина, хрипя, попятился и упал на колени. Шэнноу пристально посмотрел на второго.

– Будьте так добры, привяжите мои одеяла к седлу, – сказал он ласково.

Тот сглотнул, облизнул губы и опустил руку на рукоятку пистолета.

– Сегодня, – сказал Шэнноу, – неподходящий день для смерти. Человеку следует взглянуть в последний раз на солнце.

Несколько секунд его второй противник оставался в нерешительности. Потом бросил испуганный взгляд на своего товарища, который, стоя на коленях, держался за горло и со всхлипами втягивал воздух в легкие. Он знал, что ему следует выхватить пистолет, но рука не слушалась. Его глаза забегали, встретились со взглядом Шэнноу.

– Будь ты проклят! – прошептал он, и его ладонь соскользнула с пистолета, он подошел к скатанным одеялам, перекинул их через круп коня и привязал к седлу.

– Благодарю вас, – сказал Шэнноу. – А теперь помогите вашему другу.

Он сел в седло и повернул жеребца на север. Толпа расступилась, и он с трудом подавил желание обернуться. Это было самое опасное мгновение. Но выстрел не прозвучал. Он направил жеребца туда, где вечером стоял фургон фрей Мак-Адам. Фургона там не оказалось.

Шэнноу злился на себя. Не было никакой нужды унижать людей, которых явно послал Дейкер, чтобы поторопить его с отъездом. Ему следовало бы просто уехать, как они предлагали. И только гордость помешала ему поступить так, а гордость – грех в глазах Всемогущего.

«Вот почему ты не можешь найти Иерусалим, Шэнноу, – сказал он себе. – Твои грехи сковали тебя».

Иерусалима не существует.

Эта непрошеная мысль внезапно пронзила его мозг, и он вздрогнул. За последние годы он увидел очень много, и его сомнения умножились. «Но какой у меня выбор? Если Иерусалима не существует, тогда все было напрасно. И, значит, поиски должны продолжаться». Ради чего?«Ради меня самого! Пока я продолжаю поиски, Иерусалим существует – пусть только в моем воображении. Этого достаточно. Ничего больше мне не требуется». Ты лжешь, Шэнноу! «Да-да, я лгу. Но что это доказывает? Я должен искать. Я должен узнать». И где теперь ты будешь искать? «За Великой Стеной». А если его и там нет? «До самого края земли и до границ ада».

Выехав на гребень, он повернул на запад, ища прохода в горах. Более двух часов он следовал оленьими тропами, пока не выехал на дорогу, всю в глубоких колеях, оставленных колесами фургонов, и в отпечатках лошадиных копыт. Дождь кончился, из-за тучи выплыло солнце. Теперь он ехал осторожно, часто останавливался и внимательно осматривал окружающую местность. Когда солнце достигло зенита, он устроил привал в тени высокого каменного столпа, изваянного ветрами и водой. Там было прохладно, и около часа он читал Библию, наслаждаясь Песней Песен Соломона. Ближе к вечеру Иерусалимец миновал горы и по узкой тропе начал спускаться в долину за ними.