Гамбит предателя  - Евгений Лакс Страница 14

– Результаты экзаменов говорят за меня, магистр.

– Да. Я внимательно ознакомился с твоими достижениями. Будь они у другого мага, совет щедро поощрил бы его.

– Я не хочу особого отношения. Все что мне нужно – это время для моих исследований, и совет предоставляет мне его в избытке. Я имею доступ к редчайшим книгам, а лучшие умы империи всегда могут помочь.

Я слегка наклонил голову, намекая тем самым, что имею в виду именно его ум. Полагаю, немного лести не повредит. Но надо быть аккуратнее: ведь совсем не так просто хвалить их таланты – и при этом не хохотать в голос.

– Децимус… – Таламон глубоко вздохнул и подошел к окну. – Совет в замешательстве.

Кто бы сомневался. С их мозгами странно, что они штаны задом наперед не надевают.

– Случилось что-то серьезное?

– То же, что и раньше. Ты не выбрал путь. И путь не выбрал тебя. Совет обеспокоен этим фактом. Ничего нового, как ты понимаешь. Но обучение подходит к концу, а значит, совет встанет перед выбором.

– Но я… Я ничего плохого не сделал и не собираюсь.

Он отвел глаза, будто что-то вспоминал: на его памяти точно уже случалось подобное. И закончилось, видимо, не лучшим образом.

– Я знаю, мой мальчик, но совет…

– Если они боятся отпускать меня, я могу работать здесь, в университете. Приставьте ко мне юстициара, дайте мне испытательный срок… да что угодно!

– Все-все-все… Успокойся, Децимус. Скоро ты сам сможешь им об этом рассказать.

– Что вы имеете в виду?

И почему мне не надоедает задавать вопросы, на которые я знаю ответы?

– Послезавтра состоится собрание совета.

– Вы хотите сказать – суд? – Я скрещиваю руки на груди и отклоняюсь на спинку стула.

– Надеюсь, что нет. На совете будут подробно разбирать и изучать твой феномен. Скорее, это попытка понять причины и помочь найти решение.

– А если решение не будет найдено, каков может быть вердикт?

– Так, всё. Я и это не должен был тебе говорить… Ты знаешь меня, Децимус. Я не желаю тебе ничего плохого, но меня нет в совете. Все, что я могу, – это предупредить тебя, что я и сделал. Надеюсь, ты будешь готов.

– Спасибо.

Угу, у меня прямо гора с плеч.

– Я предупредил. А теперь, будь добр… у меня занятия.

– По какой теме?

– Общая лекция, по зачарованию камней, для последующего инкрустирования оружия.

– Жаль, меня там не будет. Спасибо вам еще раз.

– Удачи, Децимус. – Таламон поднялся и сделал то, что на мгновение выбило меня из колеи. Положил ладонь на плечо и добавил: – Все будет хорошо. Совет не сделает ничего плохого. – Но в его голосе столь отчетливо слышалось неверие собственным словам, что все сомнения тут же отпали. Я был благодарен ему за разрушение последних этических преград перед совершением задуманного мной.

Совет будет пытаться найти причины, совет хочет помочь… Да, разумеется. А я буду, по их мнению, сидеть и ждать, когда они вынесут мне приговор… Так, остановить ненужные мысли, думать о настоящем. Я здесь и сейчас; сосредоточься, соберись, Децимус, все уже отрепетировано до мелочей.

Я прячусь за шторой и спокойно жду, когда Таламон уйдет на занятия. Повторяю в уме давно составленное по образцу письмо. Пусть все продумано на десяток ходов вперед, но сердцебиение все же учащается. Никому не удалось сбежать из Арзамаса. Магу в честном бою не справиться с юстициаром, специально обученным охотником за волшебниками. Магу не пройти через голема, неуязвимого для любого волшебства. И наконец, нужно преодолеть несколько миль водного пространства, а в Арзамасе есть лишь один корабль. На нем доставляют с материка все нужное для университета. Обычно это провизия, но также бывают особые перевозки. Поставки контролирует один юстициар, и благодаря открытому всем расписанию я знаю, кто именно. Волшебникам не разрешалось поддерживать контакт с внешним миром. Но, как правило, за отличную учебу или особое достижение ученику разрешалось отправить письмо родным. В Белом Пирсе стояла почтовая голубятня. На сам остров голуби по каким-то причинам отказывались летать. Возможно, чувствовали незримые многослойные барьеры, которыми окружался остров. В день привоза товара ученик с блокирующими браслетами на руках отправлялся на корабле вместе с юстициаром. Под его надзором он писал письмо, юстициар также обязан был его прочитать. Я слышал, что во многих общих тюрьмах разрешали писать письма родным за примерное поведение. Значит, Арзамас хуже тюрьмы? Это изощренное место изоляции опаснейших гуманоидов, которые, как ни парадоксально, считают себя свободными. Весьма распространенная иллюзия в нашем обществе.

Таламон выходит из кабинета, закрывает его на ключ и удаляется в сторону лестницы. Я приближаюсь к двери, попутно выудив заранее спрятанную мною на подоконнике самодельную отмычку. Замок не простой, но я уже открывал и закрывал его десятки раз. Подготовка и планирование. Иногда очень классно быть мной.

Мне нужны перо, чернила, чистый свиток пергамента, печать и подпись. Большинство из этого лежит на видном месте. Спасибо, магистр. Тот редкий случай, когда от вас хоть какая-то польза. Я сажусь и приступаю к работе. В письме будет указано, кто ответственный, когда отправление, кто будет сопровождающим, какой груз, а также особые распоряжения насчет меня. Сопровождающим всегда выступает юстициар, находящийся на портовой вахте. Маг, отдающий распоряжение, знает, кто это, и вписывает его имя заранее. Юстициар-страж Люций, как подсказала мне доска с графиком постов. Почти все юстициары Арзамаса имели категорию стража – первая ступень их карьерной лестницы. В основном это новички, не имевшие опыта охоты на магов-отступников. Сегодня вторник, а значит, грузом будет провизия. Хорошо, что так и мне не пришлось придумывать нечто вроде яиц василиска или еще какой чепухи. Солнце почти в зените. Время отправки назначаю на полдень. Указываю особые распоряжения насчет меня. Ставлю печать и, как последний штрих, подпись. Наверное, подпись нужно было ставить перед тем, как писать все письмо целиком. К счастью, пара ночей, проведенных в попытках копировать подпись Таламона, и десяток исписанных листов не были бесполезными.

Я выхожу из кабинета и направляюсь к месту своего заключения. В одном из складских помещений, в мешочке с миндалем, спрятан весьма интересный предмет. Богато украшенный стилет с ярко-голубым лезвием. Я украл его из музея университета на третьем году обучения. Мысль о побеге посещала еще тогда, но я решил, что глупо убегать от столь гостеприимного общества, да и после несладкой юности любая халява казалась роскошью. Три года, каждую ночь, я выбирался из своей темницы и перепрятывал стилет в новый мешок. Каждое утро ученики с кухни забирали пару горстей, останавливаясь в нескольких сантиметрах от утерянной реликвии.

Замон сидит на своем посту, листает книгу, которую я ему посоветовал. «Житие священников северных высот». Чтиво на любителя, основанное на реальных событиях из жизни путешественника, в горах, с заклинателями ветра. Я выбрал именно это произведение из-за многих полезных мыслей, высказанных там хоть и абстрактным текстом: например, идей аскетизма. Таламон удивляется, что мои успехи в большинстве дисциплин намного лучше, чем у однокурсников. Но я ведь в заточении. У меня есть свет, книга и стены. У меня просто нет выбора. Чем больше сжигаешь мостов, тем меньше остается дорог. Я лишил себя выбора сознательно, дабы посторонние мысли не отвлекали меня от самообразования. Хочешь научиться красиво писать? Купи перо, чернила, пергамент и убери из комнаты все, кроме письменного стола. Хочешь много знать? Убери все, оставь лишь книги. Редко когда сила воли человека позволяет игнорировать внешние факторы. Как правило, они отвлекают от главной цели; если, конечно, эта цель вообще есть. Друзья делятся своими проблемами, мир вертится вокруг, подкидывая множество новых идей и мыслей. Чужих мыслей и чужих идей. Мусор для разума, не более. Слои чужеродной информации накладываются на сознание, подобно чешуям луковицы, а внутри есть изначальное зернышко: человеческая личность, которая забыта, зарыта под общественным, информационным гнетом. А когда не у кого спросить совета, негде прочесть, негде узнать – начинаешь думать сам, и, возможно, придет озарение. Понять самому – намного важнее, чем узнать от другого. Это огромная разница. Ведь ты будешь пользоваться своим разумом всю жизнь и сможешь сам находить решения и ответы в своей голове. А учиться и спрашивать совета у кого-то… рано или поздно этот путь приведет в тупик. И тогда этот вечный ученик поймет, что достиг предела. А совершенствующийся своим разумом пойдет дальше, ибо не знает, где предел, ведь у него нет примера, на который он равняется…